Дмитрий Котенко - Дериват

Сэллэлайн Адамс почувствовал, что еще пара разгоряченных шагов и никак неподдающаяся усмирению экспансивность сведет на нет конструктивность и достоинство позиции, которую он с блеском отстаивал битый час перед заведомо скептически настроенной ареной.

– Я предоставлю слово моему коллеге, – посмотрел через правое плечо политик на сидящую за ним команду единомышленников. – Мистер Вуменхэттен, будьте любезны как бывший полисовый скаут поясните наиболее явные заблуждения центрально-осевых властей их представителям.

Далвин Вуменхэттен, теперь занимающий пост главы внешнедипломатической комиссии Независимых Звезд Континента – которыми, трезвоня по всем средствам массовой информации, называли северо-западную всегломерацию, не взирая на отсутствие легитимного земного эдикта на существование оного – принял от коллеги эстафету в этих длительных дебатах. Внушительный физическим воплощением мужчина в черном костюме занял место у трибуны. Оскалившие клыки волки, кольцом окружавшие зал, тут же усмирили свое рвение кинуться на центр логова, где до этого выступал не внушающий гладиаторскую непобедимость человек: политические ястребы учуяли оборонительную мощь его приемника.

– Мне просто не верится, что мы в стенах сакрального, с точки зрения представительской демократии, храма присвоили ярлык торговой квоты такому явлению как культура. – Врожденная харизма Вуменхэттена заставила Топ Моула запаниковать: ни разу его ювелирно отесанному хладнокровию не противостояло оружие большего калибра сдержанности. – Только вслушайтесь. По итогам предлагаемого к принятию варианта договора, любое свершение мастера неравнодушного к духовным чаяниям толпы будет обесценено… ее номинал всемирной доступности будет девальвирован, как, наверняка, выразились бы финансисты.

– Будьте добры, подбирать менее фигуральные выражения, мистер Вуменхэттен! – специальный полисный скаут Моул беспомощно позарился на внимание аудитории: призыв Вуменхэттена к чистоте восприятия обратил прежде распыленную толпу в призадумавшийся пантеон мудрецов.

– Я имею в виду – хотя в глубине души и убежден, что вам всем с первого раза было понятно, но для громогласной констатации повторю, – что бесполисное гражданство культуры, будь то цифро-, кинематографа, нейросетевых или людских работ в изобразительных или музыкальных искусствах, предполагается отозвать. Этот непродуманный договор о выходе хочет вырвать паспорт мирового гражданина из рук мастеров-странников, вечно играющих на струнах наших чувств. Кто мы такие чтобы мешать заградительными пошлинами рвению центрально-осевого или же юго-западного воздыхателя наслаждаться силой творческой мысли гения из Независимых Звезд Континента? Мы, скучные до ужаса чиновники, стоящие на страже уюта жителей Земли, посмеем то ли от неизбывной зависти к таланту, которым, кроме как в делах канцелярских, никогда не обладали, то ли от обыкновенной скудности ума вторгнуться в сознания граждан, чтобы разворошить их идиллию культурного изобилия до похабно выхолощенной пустоты? Я верю в то, что мы не допустим…

– Что же вы тогда в противоположность одной абсолютизируемой свободе узурпируете другую? – прервала оратора теперь отчетливо видимая фигура, вместе с остальными ей подобными она образовывала одну сплошную линейку полисных политиков на балконной выемке. – Ваша сторона намерена опустить уровень приема беженцев с южный зон до скудных двух тысяч в год.

– Все верно, мистер Грейндж прав, – подхватил за сокомандником Топ Моул. Он по-прежнему не ощущал возврата речевой твердости из-за недюжинного умения Вуменхэттена убеждать в объективности своей линии – даже если ты возглавляешь стан его идеологических противников. Но специальный верховный скаут не позволил арьергардному бою собственных убеждений утонуть в отступлении – и тут он ударил: – Я напомню, мистер Вуменхэттен, что именно отказ соблюдать установленные центральным домом квоты по приему бедствующих жителей южный зон был краеугольным камнем, заложенным в фундамент документа о независимости вашего государственного образования. Объясните мне природу таких двойных стандартов, господин министр по внешнедипломатическим вопросам.

– Я без зазрения совести отвечу, мистер Моул, – тут же, не торопясь, растягивая выговариваемые слова, Далвин был, как никогда, предельно четок и откровенен; обычно сие качество служит менее опытному политику дурной славой. – Наши закрываемые перед беженцами врата мирного прибежища, по сути, символизируют неприятие той политики, коей Земной Объединенный Полис уже столетиями придерживается в отношении южных зона. Зачем мы отчуждаем людей от их дома, лишаем родословной не менее богатого культурой народа южный зон? Какой смысл в том, что самобытность народа будет растворяться в урбанизированных городах краевых всегломераций, где потопом рабочей суеты давным-давно смыта, приведена к единому знаменателю любая форма нац-идентичности? Разве вы не видите? – нехарактерный для уравновешенного темперамента Далвина резкий взмах руки в сторону потолка устремил взгляды политиков наверх. – Мы с Вами вместе сейчас пришли в это место с улиц беспощадно кибернезированной реальности… путем ввода тарифов на продукты творчества хороним тут последний оплот человеческой тяги чувствовать, тем самым еще более безотзывно отдаем людскую природу, почти потерявшуюся в непроходимых коридорах муравейника, на съедение цифровой пустоте.

– Прекратите сгущать краски, мистер Вуменхэттен, – чуть было не возмутился оппонент, но уперся в неостановимую машину активизировавшихся инстинктов Далвина: это были врожденные инстинкты разумного существа, взбунтовавшиеся от угрозы разлуки с кровным миром – их материальное волокно переплелось с аппаратным красноречием в композитный сложный колос и не отступало. Все знают, что делает зверь, загнанный в угол варварами.

– Мы же, Независимые Звезды Континента, напротив, инициировали программу по направлению помощи и созданию промышленно-интеллектуальных хабов, призванных вернуть мир в южные зоны. Мы не станем абсорбировать не без того угнетаемый народ по причине проявления уважения к особенностям южных зон, о которых, видимо, центральный дом представителей ЗОП решил забыть.

– Особенности южных зон? – балконы, выступающие на стороне Топ Моула, вновь занервничали в нескрываемом возмущении. – Там, где перекочевавшие из концентрационных зон пустынные набежчики устроили рассадник вооруженных нападений, убийств, грабежа и тому подобных бесчинств? Вы об этих особенностях говорите, господин министр?

– Мы сделаем все, чтобы вернуть туда мир, – Вуменхэттен чувствовал, что патронташ аргументов иссекается. – С помощью Земного Объединенного Полиса или без. Теперь возвращаясь к недопустимой творческой зарегулированности и вытекающей из нее более серьезной проблематике социокультурной уживчивости с системами цифрового нейроэко- пространства, такого же неотделимого аспекта нашей с вами жизнедеятельности. Здесь власти нового независимого государства выступают только за равнодолевой баланс существования двух осей общественных координат – без перекосов в любую из сторон.