Дмитрий Котенко - Дериват

Крео Спри медленно шагал по плиточной мозаике, не озираясь на подозрительные шумы, доносящиеся с лестницы. От лоснящейся белизны кафеля, к которой ко всему прочему примешивалась текстура бесшовной кладки, резало слизистую глаза; вдобавок синева электромагнитного излучения ламп сдавливала виски.

Буси-до преодолел гнетущий антураж вытянутого коридора и завернул за угол. Одна из секционных, примыкающих к длине грядой равноудаленных помещений, выделялась на фоне остальных: свет от процедурных ламп изливался через стекло на коридор. Яркость лучей подавлялась фильтром заслонявшей их по ту сторону окна ширмы, от чего откидываемые на пол тени судебно-медицинских экспертов казались зловещими куклами под управлением черта-чревовещателя. Только эта секционная выбивалась в световые ориентиры во мраке прохода, сзади разбавляемого ультрафиолетовым отсветом предыдущего коридора.

– Опять мальчишка, – сказал один из живых представителей ночных постояльцев крипты. Это, по всей видимости, был высокий, надрессировавший себя хладнокровием медсотрудник. – Нашли на берегу бухты. Примерно, тот же район Бухты Ныряльщиков.

– Сколько ему? Опять меньше двенадцати? – второй коллега обладал менее сдержанной натурой: возможно, новобранец в судебно-медицинском стане.

– Десять исполнилось на прошлой неделе. Сегодня на опознании мать, зажав крошечную пятку сына, говорила об этом. В итоге, не устояла. Кропп еле успел уберечь бедняжку от падения.

– Твою мать… Какой же это уже по счету за последний квартал?

Спри не дождался ответа, отстранился от окна и проследовал вглубь тоннеля, света в его конце не предвещалось: напоминающий о своей неотвратимости морг без сантиментов знакомил будущего транзитера с условиями временной остановки. Будь воля смерти, она бы прямо там всучила Крео в его пока не обледеневшие руки ключи от апартаментной камеры с видом на тупиково-черное ничто. Буси-до решил, что, подавшись мыслям, можно свести себя в могилу раньше положенного срока и пошел дальше.

… распорол себе живот, куда спрятал родословную господина.

– Аполло, камеры наблюдения надежно дезориентированы? – Буси-до стоял напротив очередного зала для вскрытия тел, куда по его требованию омнифрейм, путем многослойной аферы с больничными службами новодэвонской агломерации, поместил тело убитого учителя дальневосходного боевого искусства. Слабый шлейф фенола чувствовался в воздухе. Одно только успокаивало Спри: он – не без помощи находчивого Аполло – не позволил бальзамирующему средству добраться до мастера-Сикэнна Ё О Нэ Ми.

– Подтверждаю, хозяин, – с небольшим лагом отозвался омнифрейм. Его нехарактерный подбор синтезированных голосов показался Спри странным. – В соответствии с дежурным расписанием, по пятницам медицинский персонал освобожден от исполнения осмотра всего больничного заведения. Один андройд-синтетик и управляемые ИИ роботы-медсестры меняются с людьми по графику два через два: так постановил профсоюз занятых в медицинской отрасли при Общественном Надзоре Нового Дэ’Вона.

– Хозяин? – отделался легким удивлением Спри. – Никогда не замечал за тобой столь кротких манер. Роботы ведь не явятся сюда?

– Упс, – еще более незнакомо прозвучал Аполло.

– Упс? Так ладно, поговорим о твоем поведении, когда вернемся.

Мужчина прикрыл за собой дверь. Он обогнул операционный стол, после чего жестом пальцев правой руки надул сферический комок, на что аукнулась умная система освещения и плавно включила слабенькую тусклую подсветку по боковым панелям зала. Спри встал у черной оболочки, под которой был скрыт до сих пор не подвергнутый аутопсии Ё О Нэ Ми.

Буси-до хотелось, чтобы пакет зашелестел, а тело его учителя освободилось от кандалов смерти. Впервые за столь длительный срок проявленное сочувствие, задался вопросом Крео? Или по-прежнему неугасший импульс чувств, усиленный предсмертными признаниями мужчины и женщины в комнате обслуживания под вопли Атласа? Возможно, украдкой он замаскировался под иные эмоции. Импульс, которому Спри упрямо противился инерцией бесплодного волчьего одичания.

– Он ведь будет изрядно попахивать, да, хозяин? То есть, Крео. – Пока омнифрейм блуждал в трех соснах, подбирая ответ, Спри снял магнитную ленту с прорези и распахнул сумку с человеческим телом.

Омнифрейм не удосужился рассказать своему оператору о том, что родственники Ё О Нэ Ми – в частности, его сын – какую неделю уже не могли отыскать тело старца. Аполло тщательно усыпал песком бюрократических неурядиц каждый шаг по перемещению покойника из отделения в отделение, запутывая тропинку из следов непонимающим менеджерам медкорпорации. Если бы Спри уделил минутку логическому мышлению, он бы с несказанной легкостью обнаружил столь очевидный факт как наличие родственников и их заинтересованность в церемониальном погребении Сиккэна. Однако мужчина слишком сильно отстранился от института житейский забот. Невосполнимо велик был разрыв между ним и мирским бытом, где домашний очаг наделял энергией любви членов семьи: рассудок этого жалкого получеловека оборвал все артериальные пути к увещевающему принять его тепло сердцу. Поэтому, с первого взгляда, обыденный, но при этом императивно первостепенный союз кровных уз являлся для паразитирующей черты Крео все теоретизировать не больше, чем социальным конструктом. Спри поклялся сам себе и чести связывающего его с Сиккэном искусства, что попрощается с учителем первым.

– Разумеется, он будет пахнуть, – Спри смотрел вглубь Сиккэна, хоть и его распоротый поперек живот был сшит бригадой скорой помощи или кем-то другим на месте. Безуспешные попытки спасти заранее продумавшего свой символичный уход мастера. Внутренний взор Крео явил картину самоумерщвления. Вот оно то самое сэппуку, неоднозначность которого неоднократно поднималась в ходе их бесед. – Значит, ты все-таки решился на это, старик.

– Это все, что ты хотел сделать? – Аполло звучал невежественно и словно куда-то торопился.

Спри пришел сюда, во-первых, чтобы проститься с учителем а, во-вторых, узнать судьбу Кочевника: послушник дальневосходной школы занес руку над веками мастера (он не прикасался пальцами глаз, боясь попасть впросак из-за возможной дактилоскопический экспертизы) – первый пункт ночного визита можно было вычеркивать. Выполнено. К сожалению, успехом не увенчались поиски тати. Глухой вакуум парализовал центры мышления Крео: мозг буси-до отказывался распознавать намеки на местонахождение холодного оружия.

Буси без колебания бросился в плавившийся на глазах дом. Что-то всколыхнуло на закромах абстрагированного отрешения, пока мозг Спри отмокал в ванне дедуктивного разбора. Он нашел библиотеку, выглядел фамильную книгу его господина. Что-то витало в воздухе и удушливо напрашивалось на каприз быть замеченным. Спри продолжал отметать одну теорию за другой не в состоянии выложить из блестящих камушек очевидный рисунок мозаики. И вдруг рассказ Кюса-Лэха взял его за руку и повел по непротоптанной дороге, окаймленной колышущимися на ветру горящими злаковыми полями из той самой истории.