Елена Свиридова - Легенда Арагона

– Отец, прости, что я начинаю говорить первой…

– Ничего, я тебя слушаю.

– Я хочу научиться танцевать. Ты позволишь, чтобы Карла учила меня этому?

– Ах, сеньор! – решила подать голос Карла. – Донья Алетея Долорес так настаивает, а я ведь… повариха.

Дон Эрнесто улыбнулся: от его внимательного взгляда не ускользнуло ни то, что женщина в чёрном платке, ни то, что её нос и глаза припухли от слёз. «Дочка жалеет вдову», – подумал он, а вслух сказал:

– Я думаю, что поваров у нас хватает, а вот горничная для моей дочери очень нужна. По поводу танцев Алетея Долорес замечательно придумала: каждая молодая арагонка умеет танцевать, пора учиться этому искусству и графине де Ла Роса. Как тебя зовут?

– Карла, сеньор.

– Ну вот, Карла, сегодня же поговори о своих новых обязанностях горничной с доньей Хулией. И пусть твои занятия танцами с моей дочерью будут носить самый серьёзный характер. Справишься?

– Конечно, сеньор.

– Со мной тебе не будет грустно, – заверила Карлу Алетея Долорес.

Когда за служанкой закрылась дверь, дон Эрнесто сказал:

– Раз уж мы заговорили о том, что рано или поздно приходит пора чему-то учиться, то я должен представить вам, мои милые дети, вашего учителя и духовного наставника, – он сделал полуоборот к неподвижному и молчаливому старцу. – Будете звать учителя – padre Алонсо.

При этих словах графа старик склонил голову и снова выпрямился.

– Padre Алонсо научит нас читать? – спросил Рафаэль Эрнесто, обращаясь к отцу.

– Друг мой, обо всём, чему вас научит padre Алонсо, он поговорит с вами сам. Я лишь хочу показать комнату, где вы теперь будете заниматься. Думаю, что уже сейчас можно провести первое занятие. Не так ли, padre?

– Безусловно, сеньор, – немного надтреснутым голосом ответил старик.

Чувствовалось, что он испытывает сильное волнение, но всеми силами пытается это скрыть.

Рафаэль Эрнесто и Алетея Долорес переглянулись и, без слов поняв друг друга, подошли к padre Алонсо и взяли его за руки:

– Пойдёмте, padre.

– Мы так рады, что у нас теперь есть учитель.

– Обещаем слушаться!

Старик растроганно заморгал и благодарно сжал прохладными ладонями маленькие тёплые руки.

Первый урок у padre Алонсо Алетея Долорес запомнила надолго и потом не раз пересказывала его бабушке Хулии.

– Сегодня я поведаю вам притчу о сеятеле, – сказал padre, когда дон Эрнесто ушёл, а дети сели на стулья за большим столом.

– Что такое притча? – сразу спросил Рафаэль Эрнесто.

– Это иносказательный рассказ: говорится об одном, а подразумевать надо другое. Рассказ этот нравоучителен. О сеятеле – самая первая притча Спасителя. Вот как её передаёт в евангелиях Матфей 12 12 Евангелие от Матфея, 13:3—9. : «Вот, вышел сеятель сеять, и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы. И поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать. Кто имеет уши слышать, да слышит».

В этой притче дороге уподобляются люди, нравственно огрубевшие. Слово Божие – семя – не может проникнуть в их сердца: оно как бы падает на поверхность их сознания и быстро изглаживается из их памяти, нисколько не заинтересовав их и не вызвав в них никаких духовных возвышенных чувств. Каменистой почве уподобляются люди непостоянные в своём настроении, у которых добрые порывы так же неглубоки, как тонкий слой земли, покрывающий поверхность скалы. Такие люди не способны ради Божественной истины жертвовать своими интересами, изменить привычный образ жизни, начать неуклонную борьбу со своими дурными наклонностями. При первых же испытаниях они падают духом и соблазняются. Говоря о тернистой почве, Христос имеет в виду людей, обременённых житейскими заботами, людей, стремящихся к наживе, любящих удовольствия. Житейская суета, погоня за призрачными благами, как сорная трава, заглушает в них всё доброе и святое. И, наконец, люди с чутким к добру сердцем, готовые изменить свою жизнь согласно учению Христову, уподоблены плодородной земле. Они, услышав Слово Божие, твёрдо решают следовать ему и приносят плод добрых дел, кто в сто, кто в шестьдесят, кто в тридцать крат, каждый – в зависимости от своих сил и усердия.

Заканчивает Господь эту притчу знаменательными словами: «Кто имеет уши слышать, да слышит». Этим заключительным словом Господь стучится в сердце каждого человека, призывая его внимательнее заглянуть в свою душу и понять себя: не подобна ли его душа бесплодной почве, покрытой лишь сорной травой? Даже если это так, то не следует отчаиваться. Ведь не годная для посева почва не обречена навеки оставаться такой. Старание и труд земледельца могут сделать её плодородной. Так и мы можем и должны себя исправить постом, покаянием, молитвой и добрыми делами, чтобы из духовно ленивых стать благочестивыми и добродетельными.

Завершив своё объяснение. Padre Алонсо осенил себя крестом и подумал: «Да простит меня Господь за то, что осмеливаюсь толковать Его слова. Всё-таки сейчас я зовусь «духовным наставником», а значит, обязан пояснить…».

– Как это замечательно! – прервала его мысли Алетея Долорес. Подперев щёку рукой, она мечтательно смотрела куда-то в потолок.

– Padre Алонсо, я хочу не только слышать Слово Божие, но и читать его, – сказал Рафаэль Эрнесто и весь напрягся, будто ожидая отказа.

– Этим мы сейчас и займёмся на уроке грамоты… сын мой, – успокоил его учитель. – Но, может быть, вы устали, и следует отдохнуть?

Дети дружно запротестовали. Тогда padre Алонсо достал откуда-то из-под стола небольшую квадратную доску, выкрашенную в чёрный цвет, и мелом написал на ней первую букву латинского алфавита…

…Проходили дни и недели. Дети занимались охотно, были дисциплинированны и понятливы. Рафаэль Эрнесто не расставался с книгой о Сиде Кампеадоре, преодолевая одну страницу за другой. Оказалось, что у мальчика превосходная память: он запоминал наизусть многие строки поэмы и часто повторял их, разгуливая по дорожкам сада или крепостной стене.

А вскоре у padre Алонсо появилась ещё одна ученица.

С каждым днём Мауре всё больше нравилась жизнь на новом месте. Карлос водил её и к плотникам, и к оружейникам, и в конюшню, и в кузницу… Но больше всего воображение девочки поразили большие ткацкие станки и обилие разноцветных толстых и тонких нитей.

Все слуги и мастеровые уже знали, что у Росы Валадас живёт маленькая мавританка, с любопытством встречали её появление и делали попытки поговорить с нею. Однако Мауру понимал только Карлос, а она понимала только его, и люди шутили: «К нам идёт иностранная принцесса, а с нею – переводчик». Но Маура, беря пример со своего друга, уже не боялась общего внимания и оживлённо жестикулировала, вставляя в свою речь недавно выученные слова. Порою они приходились совсем не к месту, и слушатели покатывались со смеху, а Маура смотрела на них и тоже начинала смеяться.