Елена Свиридова - Легенда Арагона

Только один человек отнёсся к девочке-мавританке враждебно – горшечник Муньо. Он выставил её за дверь мастерской и долго громко ругался:

– Привёз сеньор какую-то погань! Лучше бы сына моего привёз! Куда он его девал, моего старшего? Вместо себя подставил?

– Опомнись, Муньо! Что ты говоришь?! – попытались остановить дерзкого его товарищи.

– А что я говорю? – не унимался тот. – Почему сам сеньор не погиб? Значит, трус! За спины других прятался, таких, как мой сын! Ненавижу я всех этих сеньоров!

– Да ты завидуешь богатству и титулу нашего графа! – догадался один из гончаров.

Муньо совсем взбесился и полез в драку. Еле-еле его успокоили. Гончары и без того не любили вечно насупленного Муньо, а теперь, когда он оскорбил всеми любимого графа, и вовсе отвернулись от него…

– Надо бы окрестить ребёнка по нашему обычаю, – сказал как-то Росе старший конюх Пабло Лопес.

– Да я уже спрашивала некоторых мужчин, искала крёстного отца для девчушки, а они только отшучиваются. Видно, не хотят родниться, а дитя разве виновато, что у мавров родилось?

– Сама-то ты взяла бы её к себе в крестницы?

– Чего ж нет? – пожала плечами Роса. – Месяц-другой, и Карлос научит её лопотать по-нашему, а кабы окрестить, так и добрая бы христианка получилась. Хоть малая, а от работы Маурита не бегает: и веник схватит, и миски на столе расставит… А ты что спрашиваешь, Пабло? За девочку беспокоишься или её крёстную матерь себе в подружки выбираешь? – Роса лукаво прищурилась. – Ты мужик ничего, видный, впору кузнецом быть, а не хвосты лошадям крутить. Поди, холостяцкая жизнь надоела?

– Роса, – Пабло смущённо затоптался на месте. – Как я могу думать о женитьбе? Сама посуди. Сорок лет на одних только коней гляжу, разве я могу полюбить женщину больше, чем этих тонконогих красавцев? – он указал могучей рукой в сторону конюшен. – Так что… если не брезгуешь со мной породниться, то давай окрестим твою Мауриту.

– Слава тебе, Господи! – обрадовалась Роса. – Хоть один согласился. Сегодня же спрошу разрешения у дона Эрнесто.

_________________

– Где это вы пропадаете? – встретила Роса детей, которые снимали у порога свои деревянные башмаки. – Я вас всё утро искала, думала уж, и к обеду не придёте.

– Мой с..смотреть нитки ч..чертить т… тряпка б… большо-о-ой! – сказала Маура с восторгом и сделала обеими руками круг в воздухе.

– Она говорит, что ей понравилось, как вышивали на большом куске полотна, скатерть вроде, – снисходительно пояснил Карлос и зевнул. – Ох, и устал я с нею! Побегать охота, а она: сиди да сиди у швей, сказано – девчонка!

– Карлос, никак Маурита заикается? – испуганно спросила Роса, впервые заметив странное повторение звуков в речи девочки.

– Ну да, а ты что, мама, до сих пор не догадалась?

– Я думала, у них такой язык, ну, у мавров этих, – растерянно проговорила Роса. – А сейчас гляжу, и наши слова у неё во рту застряют… Пресвятая Дева! Вот несчастье-то! Видать, до смерти было напугано дитя… Да вы садитесь, садитесь! Бери лепёшку, Маурита. Сейчас похлёбку подам…

Роса смотрела, как дети быстро и весело работают ложками, и качала головой, поражённая своим открытием.

В дверях появился Хорхе, немного опоздавший к обеду.

– Мама, я слышал, вы с Пабло собираетесь крестить Мауриту?

– Да, сынок, дон Эрнесто сказал, что можно завтра пойти к padre Игнасио… Ой, Хорхе! – Роса всплеснула руками от внезапно промелькнувшей мысли. – Завтра же зайдём к Безумной Хуане, чтобы пошептала или чем там, не знаю, избавила девчушку от заикания.

Безумной Хуаной называли знахарку и ворожею, жившую на краю деревни Ла Роса.

– Только она и может помочь, – согласился Хорхе. – А знаешь новость, мама?

– Какую, сынок?

– Что сеньорита Алетея Долорес взяла к себе Карлу?

– Да, Хорхе, прачки говорили. У графини золотое сердце, – с теплотой произнесла Роса. – Хорошие у нас сеньоры, дай им, Господь, здоровья. Храни их, Дева Мария, от бед и несчастий, а заодно и нас всех не покинь милостию Своею!

После крестин, совершённых по христианскому обычаю деревенским священником, Роса Валадас и Пабло Лопес отправились вместе со своей крестницей к ворожее, прозванной Безумная Хуана.

Жила Безумная Хуана на краю деревни, почти у самого леса. Несмотря на необычное прозвище, никто не считал знахарку лишённой ума, напротив, к ней торопились обратиться, если вдруг заболела корова или поросёнок, если у крестьянина на месте пореза образовался нарыв, если закашлял ребёнок и по многим другим поводам.

Суеверный страх у крестьян вызывало то, что Хуана могла точно предсказать судьбу и неблагоприятные явления природы, поэтому раньше её в деревне не любили, называли за глаза «вороной», «вещуньей бед» и грозились расправиться.

Нашлись злые люди, не упустившие случая отомстить знахарке.

Было это лет пять назад. То ли у кого-то сдохла корова, несмотря на все усилия Хуаны вылечить её, то ли она отказала какому-нибудь парню в просьбе приворожить девушку, никто толком не знал. Только однажды padre Игнасио нашёл Безумную за воротами церкви, избитую и бесчувственную. Позвав людей, он перенёс её в свою каморку и долго выхаживал с помощью добровольных помощниц.

Хуана поправилась, но стала сильно припадать на одну ногу, и теперь ходила с клюкой. А хуже всего было то, что за время её болезни в замке Ла Роса случилось несчастье: умерла молодая сеньора – Эсперанса, которую Хуана всегда выделяла из толпы девушек, очень любила и пророчила ей богатую и счастливую жизнь.

Когда ворожея узнала о смерти Эсперансы, она была глубоко потрясена и до вечера, впрямь, как безумная, твердила каждому встречному: «Она не должна была умереть, её звезда такая яркая! Посмотрите на небо, звезда до сих пор не погасла! Только потускнела… Это проделки Дьявола! Эх, если бы я тогда знала, если бы у меня были силы!.. Ну, погодите же, изверги рода человеческого!..»

А ночью неожиданно скончались сразу трое мужчин, полные сил и здоровья…

Говорили, что Безумная Хуана отомстила за себя. Но только одна ворожея знала, что трое её обидчиков поплатились совсем за другое – за смерть Эсперансы.

С тех пор люди стали бояться её и обходить стороной. Но отношение к колдунье изменилось после одного случая.

Дети прятались от дождя под большим деревом и вдруг увидели, что к ним торопливо ковыляет Безумная Хуана. «Уходите, быстро уходите!» – издалека закричала она и даже бросила в детей свою клюку. Едва те отбежали, как в дерево ударила молния, и оно загорелось, а дети и с ними Хуана кубарем покатились по земле от удара неведомой страшной силы.

Родители спасённых чад с благодарностью принесли Хуане целые корзины со снедью.

Хотя ворожею по-прежнему побаивались, но зато теперь уважали и принимали её вещие слова со смирением, не называя их «карканьем вороны». Так случилось, что родственники погибших воинов задолго до возвращения отряда знали о кончине своих близких и во время панихиды не испытывали той острой боли, которую испытали матери и вдовы из замка: время успело немного заглушить их боль.