Елена Свиридова - Легенда Арагона

Путь к Арагону был долгим. Граф де Ла Роса вынужден был просить о ночлеге для своего войска хозяев не менее десяти замков. Жизнь богатого сословия, к которому принадлежал он сам, предстала перед его обновлённой душой во всей своей неприглядности.

Дон Эрнесто с сожалением отмечал, что большинство сеньоров не только необразованны, невежественны, но даже не в состоянии начертать собственное имя, не зная ни одной буквы алфавита.

Хозяевами замков в основном были заносчивые гордецы, презиравшие расчётливость и бережливость. Чтобы заслужить уважение соседей, они устраивали обильные пиры. Обитателей замков и их гостей веселили шуты, чьи проделки вызывали у дона Эрнесто либо отвращение, либо жалость. Доходы, получаемые от крестьян, и военная добыча шли на подарки, охоту, дорогую одежду, на содержание множества слуг и воинов.

Сеньоры часто выезжали на охоту вместе со своими гостями. В погоне за зверем большой отряд мог промчаться через крестьянское поле и погубить плоды труда тех, за чей счёт устраивалась роскошная жизнь господ.

В быту, по отношению к членам своей семьи, многие сеньоры были грубы и жестоки. Что уж говорить об их отношении к крестьянам!

Дон Эрнесто знал, что несколько лет назад крестьяне, оседавшие на освобождённых от мавров землях, в своём большинстве добивались личной свободы. Они получали от Короля ряд льгот и привилегий, юридически закреплённых особыми грамотами – фуэрос и хартиями поселения. Повсеместно создавались вольные крестьянские общины – бегетрии, пользовавшиеся самоуправлением. Бегетриям предоставлялось право избирать себе сеньора.

Теперь же Ла Роса видел, что с оттеснением мавров на юг крестьяне начали терять личную свободу. Бегетрии встречались крайне редко.

У одного «просвещённого» барона дон Эрнесто познакомился с грамотами о закрепощении. Невольно поинтересовавшись, он прочитал следующее:

«Мой сеньор, меня постигла крайняя бедность. Мне не во что одеваться, нет средств, чтобы жить. Вы не отказали мне, мой сеньор, и вручили из своих денег 250 марок, а у меня совсем нечем выплатить этот долг. Поэтому я прошу утвердить закабаление Вам моей свободной личности, чтобы отныне Вы имели полную свободу меня продавать, выменивать, наказывать…»

Холодок пробежал по спине Ла Роса, когда он читал последние строки, а таких грамот перед ним лежало несколько десятков. Он понимал, что теперь никогда не быть свободными ни самим этим людям, ни их детям, внукам, правнукам…

За пользование землёй крестьяне должны были нести тяжёлые повинности, выполняя принудительную работу. Они должны были вспахать и засеять поле сеньора, а затем скосить, свезти и обмолотить собранный урожай.

Крестьяне выполняли и другие работы в хозяйстве своего господина: строили и чинили башни замка, амбары, мосты, чистили пруды, ловили рыбу; крестьянские жёны ткали полотно для сеньора, дети собирали для него в лесу грибы и ягоды.

Кроме этого, закрепощённые люди отдавали сеньору часть продуктов своего хозяйства: зерно, скот, птицу, яйца, масло, мёд. Они обязаны были приносить и сдавать управляющему изготовленные ими изделия: пряжу, полотно, кожи. Управляющий и слуги сеньора зорко следили за тем, чтобы крестьяне выполняли свои обязанности.

За плохую работу на поле господина, за не вовремя сданный оброк, сеньор вызывал своих крестьян в суд и вершил его сам: обвинял, судил и выносил приговор. Повсеместно с крестьянами обращались очень жестоко. Их били палками и плетьми, заковывали в цепи, бросали в сырые подземелья замков.

Тяжести крестьянской жизни и раньше никогда не проходили мимо деятельной натуры графа де Ла Роса. Теперь же он воочию убедился в том, что чем дальше на юг войска испанских королей прогоняли мавров, тем тяжелее жилось испанским крестьянам. И ему было не по себе: как не понимали все эти высокомерные богачи, что если замученные непосильной работой и поборами крестьяне поднимут восстание, то они сметут с лица земли даже сами замки ненавистных им сеньоров! Кроме того, дону Эрнесто просто по-человечески было жаль забитых, робких, вечно сутулящихся и поспешно кланяющихся людей в грубой одежде и деревянных башмаках.

У сеньора в провинции Куэнка много крестьянских хозяйств было в полном запустении. Когда граф де Ла Роса спросил о причине этого у гостеприимного хозяина, то оказалось, что крестьяне, призванные в его войско, обязаны были снарядиться в поход за свой счёт. А ведь за боевого коня и рыцарское вооружение нужно было отдать целое стадо – сорок пять коров! Это было очень дорого, бедные крестьяне вынуждены были распродавать всё своё имущество, чтобы выполнить требование сеньора, которому они принадлежали.

И только побывав во владениях одного очень богатого герцога, дон Эрнесто был удовлетворён тем, как ведётся хозяйство. Каждая крестьянская семья имела, кроме пашни, большой двор с огородом. У крестьян были собственные орудия труда и рабочий скот. Работая в своём хозяйстве, они кормили себя и свои семьи, хотя обязаны были также обрабатывать и поле сеньора, и свой надел. Крестьяне могли пользоваться лесом и лугами, принадлежавшими герцогу, без страха перед наказанием. Некоторые из людей были относительно свободны: утратив собственность на землю, они, однако, сохранили личную свободу и находились лишь в поземельной зависимости. По каким-либо соображениям оставив надел, они имели право уйти из деревни.

Рядом с владениями герцога сохранились бегетрии, которые сами выбрали его своим сеньором. Проезжая через земли эти бегетрий, граф де Ла Роса спросил нескольких встречных общинников, как им живётся. Те с уважением отозвались о герцоге и сказали, что крестьяне общины собираются вместе, чтобы решить, где и что посеять или когда начать жатву, а сеньор герцог одобряет их решения и вообще не обижает их.

И вот, наконец, взору дона Эрнесто Фернандеса де Ла Роса де Уэска предстали его собственные владения, и он с облегчением отметил, что крестьянские хозяйства выглядят вполне зажиточно, а значит, в оставленном им замке правит дон Себастьян Тобеньяс, который всегда в точности выполнял его наказы и просьбы.

Проезжая через деревни, отряд вызвал большое оживление. Люди выбегали из домов, махали руками, приветствовали своего сеньора радостными возгласами.

Дон Эрнесто был тронут тем, что крестьяне так любят его. Добрый по природе, он сам любил их.

Деревни, как и всюду, были небольшими – по десять, от силы, пятнадцать дворов. Но каждый двор, обнесённый высокой изгородью, занимал внушительный участок земли, и отряду графа понадобилось полдня, чтобы кратчайшим путём проехать через сто пятьдесят деревень, нигде не останавливаясь.