Елена Свиридова - Легенда Арагона

– Да, наплачется бедная Карла, – сочувственно проговорила Роса. – Хоть своя рана больнее, а всё равно других жалко, особенно молодых вдов… Завтра скажу Кармен, соберём всех и пойдём в деревню к padre Игнасио, помолимся. Когда все вместе, так и горе, как будто, меньшим становится.

Детский смех прервал этот невесёлый разговор. Шалун Карлос пощекотал босую ножку Мауры, которую та протянула было поближе к тёплой печи.

Роса и Хорхе переглянулись. Маура, метнув в их сторону быстрый взгляд, съёжилась, потом подобрала ножки под себя и, прикрыв их длинным платьем, исподлобья посмотрела на Карлоса.

– Кукла, прямо как та, что у сеньориты, только живая! – с восторгом сказал тот. – Мама, ну посмотри, какие у неё чёрные и блестящие глазки!

– Карлос любит малышей, – с улыбкой заметила Роса. – Соберёт их всегда вокруг себя целую ораву, и бегают по двору, пока Бычий Глаз не разгонит… А эта девочка? Ты обещал рассказать, сынок. Кто она? Молчит всё время.

– Дон Эрнесто назвал её Маурой, потому что мавританка. Она не понимает по-нашему, вот и молчит, да ещё, наверно, робеет. Чужие вокруг! А куда ей, сироте, деваться?

– Говоришь, мавританка… – протянула озадаченно Роса. – Я их никогда не видела, мавров-то. Смугленькая! А зачем наш граф её взял?

– Дон Эрнесто спас Мауру. Один воин хотел её убить, так же, как и её мать. Той он вообще отрубил голову (Роса ахнула) … Ну да… А дон Эрнесто успел, значит, пронзить того воина копьём, чтобы не убивал женщин и детей.

– А что, вы только самих мавров убивали?

– Ну, конечно, мама! И то не всех. Выгоним мавров из города, а следом их семьи уходят. Пусть убираются в свою страну, лишь бы наши земли освободили. Кто их сюда звал?

– Ты прав, сынок. Только уж очень долго воюете! Сколько себя помню, и отец мой, и дед, и прадед воевали, ещё и внукам моим, должно быть, достанется… Пресвятая Дева!

– Так ведь Испания велика, мама.

– Да, да! Для меня и Уэска-то – целых полсвета… Я из замка никуда не хожу… Ну да Господь вас посылает, значит, надо воевать, пока этих проклятых мавров совсем не прогоните.

– Да, мама, это святое дело.

– Хорхе! – вдруг испуганно встрепенулась Роса. – А что, сеньор граф опять поедет на войну?

– Нет, – успокоил её сын. – Дон Эрнесто сказал нашему Королю, что оставляет военную службу навсегда.

– Слава Иисусу и Пресвятой Деве! – впервые радостно воскликнула Роса. – Да что же я сижу! Ты ведь, поди, голодный! И девчушка эта!.. Гляди-ка, улыбается Карлосу, а то всё волчонком смотрела…

– Хорхе! – откликнулся Карлос. – Маура теперь с нами будет жить?

– Не знаю. Пока, наверно, с нами, – пожал плечами Хорхе. – А вообще дон Эрнесто говорил, что Маура будет горничной доньи Алетеи Долорес, когда вырастет.

– Ну-у, это когда будет! – протянул Карлос. – А пока, значит, с нами. Вот здорово! Я её научу по-нашему разговаривать.

– Карлос, иди-ка сюда, – в свою очередь позвал брата Хорхе. – Я для тебя кое-что привёз, – и он открыл свой дорожный сундучок, а потом протянул Карлосу небольшой великолепный клинок. Ножны и рукоять так и блестели невиданными драгоценными камнями, которые переливались всеми цветами радуги.

У Карлоса заблестели глаза, а мать всплеснула руками:

– Хорхе! Да ведь он ещё мал, а ты ему оружие даришь!

– Вовсе не мал! – обиженно воскликнул Карлос и осторожно взял в руки драгоценный подарок.

– Он не будет шалить с клинком, правда, Карлос? Смотри, он острый: волос на лету режет! Я его с одного убитого богача-мавра снял, дон Эрнесто мне позволил. В других отрядах и одежду снимают, и вообще берут, что хотят, а наш дон Эрнесто разрешал только оружие брать, и то не всегда… Этот клинок мне сильно понравился. Я такой красоты никогда в жизни не видел!

– И я не видел, – как эхо, повторил Карлос, трогая пальцем ярко-красные рубины, светящиеся зеленью изумруды, наполненные глубокой чернотой агаты, разноцветные прозрачные аквамарины, сапфиры, корунды… Он, как и его брат, не знал названий драгоценных камней, не знал их истинной цены, он только восхищался их неземным блеском и крутил клинок в руках, то поднимая его к свечам, то садясь с ним на скамью и гладя ребристую поверхность ножен.

– Спасибо, брат! – наконец сказал он, с горячей благодарностью глядя на улыбающегося Хорхе. – Я с этим клинком не расстанусь до самой своей смерти!

– Пускай он принесёт тебе удачу, – от души пожелал Хорхе. – Мама, да я не голоден, – остановил он засуетившуюся мать. – Вот помыться бы!

– Воды полон котёл, – обрадованно ответила Роса, указывая на большую печь в углу комнаты. – Сейчас я прикачу бочку.

– Женское ли это дело, бочки катать, даже пустые! – воскликнул Хорхе и поднялся со скамьи, сильный, высокий, доставая головой почти до самого потолка. – Не забывай, мама: теперь в твоей семье есть мужчина. Где она, бочка-то?

Роса указала на дверь чулана и, прикрыв ладонью губы, любовалась ловкими движениями долгожданного, закалённого в битвах и походах сына.

____________________

В это время граф де Ла Роса разбирал в своей библиотеке только что привезённые рукописи.

Донья Хулия увела детей спать, Тобеньяс отправился звать переписчиков, которые давно жили в замке без дела и которым дон Эрнесто теперь собирался показать книги для переписывания.

Опустошив дорожный сундук, граф с удовлетворённой улыбкой окинул взглядом большой зал, три стены которого снизу доверху были покрыты стеллажами с самыми разными книгами. И лишь на четвёртой стене много стеллажей пустовало.

Внушительная библиотека была его гордостью и самым большим богатством. Каждая книга имела свой неповторимый переплёт. Люди, которых он держал для этого, знали своё дело, и граф был ими доволен, не поручая переписчикам и переплётчикам никакой другой работы в замке.

Дон Эрнесто протянул руку и, взяв со стеллажа каталог, начал листать одну страницу за другой.

Книги были отмечены в таком порядке, в котором переписывались. Вот самые первые – сочинения по арифметике, геометрии и астрономии Маслама аль-Мадриленьо и его учеников Ибн аль Сафора и Абу-ль-Касима, живших два века назад. Затем идут труды римских философов, выходцев из Испании – Модерата из Кадиса и Луция Аннея Сенеки. Уже позднее рядом с ними на стеллаже оказались труды арабских мыслителей, изучавших наследие Аристотеля – Ибн Баджа, Ибн Туфайля, Ибн Рушда.

Когда-то, уезжая на учёбу в Кордову, дон Эрнесто взял с собой двенадцать слуг-переписчиков. Благодаря их труду в его библиотеке теперь есть эти книги, а также исследования по историографии уроженца Испании римлянина Павла Орозия, жившего ещё в V веке. Орозий стремился истолковать с христианских позиций процессы упадка Римской империи и зарождения в её пределах варварских государств.