Елена Свиридова - Легенда Арагона

– Как здорово! – восхищённо проговорил мальчик. – Я пройду через все тернии! Я буду таким, как Сид Кампеадор! Ты мне веришь, отец?

– Верю, Рафаэль Эрнесто, – серьёзно ответил граф. Он всем сердцем чувствовал, что из этого неробкого шестилетнего мальчика вырастет сильный и мужественный человек, достойный продолжатель рода графов де Ла Роса.

А Рафаэль Эрнесто протянул к нему книгу, которую всё ещё крепко держал обеими руками и с отчаянием в голосе сказал:

– Но я хочу её прочитать! Отец, научи меня!

– Конечно, – успокоил его граф. – Я сам начинал знакомиться с буквами в твоём возрасте и без особого труда одолел эту науку… Но сейчас… Обещай мне, Рафаэль Эрнесто, что сейчас ты пойдёшь спать, а учение мы начнём завтра.

– После утренней молитвы? – обрадованно воскликнул юный Ла Роса.

– Да, мой друг, я обещаю, – твёрдо заверил его граф.

Едва закрылась дверь за Рафаэлем Эрнесто, уносившим с собой поэму о Сиде, как вошёл Тобеньяс.

– Я не стал мешать Вашей беседе с сыном, дон Эрнесто.

– Спасибо, Себастьян, я догадался об этом.

– Я сначала думал, что вы разговариваете с тем странным человеком, который тенью ходит по дому и от всех прячется.

– О ком ты говоришь, Себастьян? – удивился дон Эрнесто.

– Как, сеньор, Вы забыли?.. Кажется, его зовут Алонсо, но мне так и не удалось ни разу поговорить с ним.

И граф де Ла Роса вспомнил…

Незадолго до своего отъезда на войну он выехал на прогулку в горы, так как затворническая жизнь в замке начинала его беспокоить: дону Эрнесто повсюду ясно виделся призрак Эсперансы. Вот она, смеясь, выглядывает из-за угла тёмного коридора; вот машет факелом в глубине ночного двора; вот склоняется над его постелью и кладёт руки ему на грудь, но руки её так холодны и тяжелы, что дон Эрнесто задыхается и в испуге вскакивает, а Эсперанса исчезает…

Когда граф рассказал о своих видениях Тобеньясу, тот побледнел и сказал, что оседлает коня для сеньора: пусть тот подышит свежим горным воздухом и помолится Спасителю.

Дон Эрнесто не стал возражать. Тобеньяс хотел было его сопровождать, но граф отказался.

Он ехал, отпустив повод, равнодушно глядя по сторонам.

Была зима, в горах лежал снег, и пейзаж казался однообразным, чёрно-белым.

Он заехал довольно далеко и вдруг почувствовал запах дыма. Граф невольно удивился: кто бы это мог быть в таком пустынном месте?

Дым выходил из небольшой пещеры, открывшейся ему из-за нагромождения валунов.

– Эй! – позвал дон Эрнесто, и его голос гулко и громко прозвучал в звенящей тишине.

Ответа не последовало. Тогда граф де Ла Роса, спрыгнув с коня и сказав ему: «Жди меня здесь», вошёл, пригнувшись, в пещеру. Его рука лежала на рукояти меча, глаза напряжённо вглядывались в темноту, неизвестный успел затушить костёр, и теперь едкий дым ещё больше наполнял своды пещеры.

– Кто здесь? – спросил дон Эрнесто. – Выходи, чёрт побери, или я стану искать тебя остриём моего меча!

– Пощадите! – тотчас раздался слабый голос, и дон Эрнесто, уже освоившись в полутьме, разглядел прижавшегося к стене небольшой пещеры человека в лохмотьях. Вид его был поистине страшен: измождённое лицо (просто череп, обтянутый кожей) было покрыто копотью; обрывки одежды в самом жалком виде едва прикрывали необыкновенно исхудавшее тело; запавшие глаза испуганно таращились на нежданного гостя, но это не были глаза безумца…

– Кто ты?

– Сеньор, пощадите, я Алонсо, просто бедный Алонсо, – упав на колени, пробормотал человек.

– Встань и скажи, что ты здесь делаешь, – приказал граф.

– Я хочу вымолить у Господа прощение за мой грех.

– Твой грех? Что же ты сделал?

Человек помолчал, видимо, собираясь с духом, и, наконец, сказал ещё тише, чем прежде:

– Я погубил младенца.

– Убил младенца?! – воскликнул Ла Роса.

– О нет, сеньор, не убил! Но… погубил.

– Не понимаю. Расскажи, чёрт побери, и я постараюсь тебя понять!

– Воля ваша, сеньор, – покорно согласился Алонсо, как будто немного успокоившись от своего признания. – Я был садовником у одного очень богатого графа… Однажды его брат приказал мне выкрасть полугодовалого сына моего сеньора. Он угрожал, и я это сделал…

Алонсо умолк. Думая, что тот окончил свой рассказ, граф де Ла Роса сказал:

– Да, это большой грех, хотя ты совершил его не по своей воле… по крайней мере, ты мог бы предупредить своего сеньора!

– Я слабый человек… Я испугался, – тихо ответил Алонсо и опустил голову.

– Как имя графа? – спросил Ла Роса.

– О сеньор! Не спрашивайте меня об этом! Если сеньор граф узнает, что я здесь, он прикажет меня вернуть и казнить, а я ещё не успел вымолить прощения у Господа… Я могу лишь сказать, что он живёт очень далеко отсюда, а больше… Умоляю Вас, сеньор, не требуйте ответа!

– Ну, хорошо, успокойся… А сколько тебе лет? На этот вопрос ты, надеюсь, сможешь ответить?

– Если я не сбился со счёта, то тридцать восемь, сеньор. Я живу здесь, кажется, пятую зиму.

– Что?! Пять лет в этой пещере?! Тебе тридцать восемь?! – потрясённый до глубины души, восклицал граф. – Но ведь ты выглядишь глубоким старцем! Твои волосы и борода совершенно белые!

– Я давно не видел своего отражения, сеньор, – грустно и виновато улыбнулся Алонсо.

– Но как ты смог выжить здесь?!

– Летом я спускался туда, где есть хоть какая-то растительность. Пищей мне служили плоды и коренья, некоторые я даже запасал на зиму. Ещё я плёл из веток силки для ловли птиц, иногда в них попадали зайцы, их я тоже старался припасать на зиму: закапывал в одном хорошем, очень холодном месте. Это недалеко отсюда, возле водопада…

– Довольно! – не выдержал дон Эрнесто. – Я думаю, твой грех не настолько велик, чтобы платить за него такой ценой!

– Но сеньор! Моя совесть ещё не освободилась от тяжкого груза, – хотя и слабым голосом, но твёрдо возразил Алонсо.

– Ты обучен грамоте? – спросил вдруг дон Эрнесто.

– Я когда-то учил буквы, но теперь, наверное, половину забыл, – ответил человек.

– Это ничего, вспомнишь! Сейчас ты отправишься в мой замок и будешь читать Священное писание. Быть может, Слово Божье снимет тяжесть с твоей души.

– О сеньор! – запавшие глаза Алонсо заблестели горячей благодарностью. – Как Вы великодушны! Господь меня не покидает! Он послал мне такого благородного человека!

– Ну, будет, будет тебе! Лучше возьми вот этот плащ и ступай за мной.

Так дон Эрнесто привёз в замок того странного человека, о ком сейчас говорил Тобеньяс приглушённым голосом:

– Послушайте, Вы тогда говорили, что он выкрал у своего сеньора ребёнка и убил его. Неужели это правда?

– Ах, Себастьян! Ну, зачем ты выдумываешь? Я не мог сказать тебе, что он убил ребёнка. Правда, он твердил: «Я погубил младенца», но, видимо, это следует понимать так, что он отдал мальчика в руки злодея, того, кто приказал ему совершить это преступление.