Елена Свиридова - Легенда Арагона

Уже вечерело, когда, наконец, перед глазами усталых путников во всём своём величии вырос замок Ла Роса с мощными стенами и зубчатыми башнями.

Замок был возведён на скалах, за которыми уже начинались горы, уходящие вершинами под облака.

Впереди замок полукольцом огибал широкий ров, наполовину заполненный водой. Хотя близилась ночь, мост через ров не был поднят: по-видимому, дон Себастьян не опасался нападений никаких врагов.

Непроизвольно прижимая ладонь к груди, словно пытаясь успокоить готовое выпрыгнуть от волнения сердце, дон Эрнесто придержал коня, а когда к нему подъехал Валадас, хрипло сказал:

– Труби в рог, Хорхе. Нас, несомненно, видят со стен, но, возможно, не видят знамя. Себастьян узнает звук моего рога… Труби, Хорхе!

Маура уже не спала. Она таращила глазёнки на громаду незнакомого замка в красноватых отблесках вечернего солнца.

Хорхе привстал на стременах и высоко поднял рог. Резкий звук пронзил мирную тишину погожего осеннего вечера и пропал где-то в горах, но вскоре вернулся далёким эхом, а вслед за эхом откликнулся звонкий голос другого рога, радостно приветствующий всадников и зовущий их домой.

Замок Ла Роса стоял уже два века. Предок дона Эрнесто по имени Мигель Фернандес получил от Короля Арагона и Наварры дона Педро I личное дворянство, а также большой земельный надел вместе с крестьянами, – за воинские заслуги. Руками этих крестьян и был возведён замок. Они же дали ему имя по названию цветов, особенно любимых и заботливо выращиваемых супругой дона Мигеля. И хотя внешне мощная крепость не имела ничего общего с нежным цветком, внутри, за неприступными стенами, в большом саду замка, розы росли в изобилии. Белые, красные, розовые, жёлтые, тёмно-бордовые, разнообразных неповторимых оттенков, они украшали каждую аллею и преобладали над всеми другими цветами ухоженного сада. Кроме роз, довольно часто здесь встречались лишь кусты сирени.

Нежный, изысканный аромат наполнял двор и помещения замка. Казалось, он незримым облаком окутывает всю эту тёмно-серую громаду стен, башен, остроконечных крыш.

Имя Ла Роса принадлежало не только замку и ближайшей к нему деревне, оно было составной частью фамилии всего рода графов, обосновавшихся здесь и уважаемых крестьянами за справедливость и доброту. В разговорах между собой крестьяне никогда не упоминали фамилию Фернандес. Дона Эрнесто они так и называли «граф де Ла Роса» или «сеньор де Ла Роса».

Во внутреннем просторном дворе замка находилось множество мастерских. Постоянно живущие здесь вместе со своими семьями мастера изготовляли оружие, конскую сбрую, посуду, ткани, словом, всё необходимое для большого хозяйства. Лишь за солью и железом два раза в год отправлялись повозки в ближайший город – Уэску.

Деньги почти совсем не были в ходу. Отец дона Эрнесто с большим трудом выменивал часть запасов продуктов на испанские марки с тем, чтобы платить ими за драгоценности, пёстрые шелка и дорогое оружие, которыми торговали изредка появлявшиеся в округе странствующие купцы.

Но вернёмся к самому замку Ла Роса, этому поистине величественному сооружению.

Вокруг него шёл ряд толстых зубчатых стен с мощными круглыми угловыми башнями. Главная башня возвышалась над всеми постройками замка. Внутри башни было несколько этажей. Один над другим располагались залы, в которых можно было принимать гостей или устраивать различные увеселения; выше залов шли комнаты для отдыха и молитв, принадлежавшие сеньорам, а ниже – комнаты для прислуги. В толще стен Главной башни поднимались вверх винтовые лестницы. В подвальных помещениях был устроен колодец с чистой родниковой водой, здесь же в строгом порядке хранились запасы продуктов.

Отдельно во дворе был построен вход в особые подвальные помещения. Сырые и тёмные ниши с решётками были предназначены для провинившихся или непокорных. Но они всегда были пусты. Решётки поржавели, а стены ниш покрылись зелёным ковром плесени.

Из одной не зарешёченной ниши вёл куда-то в глубину подземный ход, начинавшийся за массивной, окованной железом, дверью. Где он заканчивался, не знал никто, кроме самого графа, хранившего ключ от этой двери у себя в комнате.

Таков был замок с поэтическим именем – Ла Роса, замок, принадлежавший добропорядочному человеку, дону Эрнесто Фернандесу.

Едва дон Эрнесто во главе своего отряда подъехал к главным воротам, как они с тяжёлым скрипом отворились, и, оказавшись во внутреннем дворе, граф увидел спешащего к нему Тобеньяса. Он был рад снова видеть этого дородного бородатого человека. Широкая борода, щёлочки всегда смеющихся глаз, толстый нос не только не портили его лицо, но напротив, делали его очень милым и необыкновенно добрым.

Дон Эрнесто спрыгнул с коня, и друзья крепко обнялись.

Солнце только что село, а за высокими стенами замка уже давно было темно. Несколько воинов по знаку дона Себастьяна поспешно зажигали факелы по всему двору.

Вслед за Тобеньясом появились слуги и мастеровые. Однако они остались в почтительном отдалении от прибывших и только радостно и немного растерянно улыбались: они услышали, что вернулся сеньор граф, но не знали, в каком он настроении и прежний ли это дон Эрнесто, ведь бывает, что время и несчастья меняют людей, а многие из них помнили, каким мрачным уехал пять лет назад граф де Ла Роса; тогда он ни с кем не попрощался и даже отчуждённо взглянул на поднесённых к нему младенцев, а сейчас…

Сейчас граф был оживлён, громко смеялся и хлопал своего друга по плечу. Потом он обернулся к отряду и сделал знак, что можно спешиться и отдыхать. Воины стали стаскивать с себя тяжёлые латы. Затем они передали коней, также защищённых доспехами (плотной тканью с нашитыми металлическими пластинами), подошедшим конюхам и, наконец, попали в объятия своих родственников.

Дон Эрнесто с улыбкой смотрел на эту радостную встречу. И вдруг он увидел, что прямо к нему направляется мальчик, стоявший впереди всех, которого он поначалу принял за сынишку одного из мастеровых. Поэтому он вздрогнул, когда дон Себастьян шепнул ему:

– Это Рафаэлито, Ваш сын…

У графа на миг перехватило дыханье. Он стал пристально и жадно разглядывать идущего к нему мальчика.

Лицо Рафаэля Эрнесто было очень смуглым, и сейчас, в густом вечернем сумраке, его трудно было как следует разглядеть. Граф хорошо видел только длинные чёрные кудри, которые доставали до плеч мальчика, и ещё заметил, что он одет просто, ничем особенно не отличаясь от окружающих, разве что небольшой кружевной воротничок говорил о том, что это, действительно, маленький сеньор. Мальчик шёл не спеша и уверенно, его голова была горделиво приподнята.