Поль Монтер - Дитя нуайяд

– А теперь прибавь ходу, парень, если хочешь остаться в живых.

Никогда Тео не бегал с такой скоростью, да ещё в столь неудобном наряде. Чудо, что он не запутался в ворохе юбок и не подвернул ногу в узких дамских башмачках. Добежав до условленного места, Корсиканец грязно выругался. Повозка была на месте, но кучер, толстяк с глуповатым лицом, исчез.

– Чёртова крыса! Он всё-таки струсил. Ну ничего, он мне заплатит. Снимай эти тряпки, Счастливчик, скорее, садись на козлы и гони к заставе.

Пока беглецы мчались прочь, подручные Жака Кривого таращились на тело своего хозяина. Пожалуй, Тео исключительно повезло, что он не сумел заглянуть в домишко на скотобойне. Жак висел в петле, перекинутой через потолочную балку верёвки, туловище его было распорото от шеи до паха, обнажив внутренности.

– Вот пакость! ― сплюнул худощавый. ― Словно свинью распотрошили!

– Чёрт подери! Я даже в толк не возьму, как такое могло случиться днём, да ещё когда народу полон двор, ― пробормотал другой громила.

– Давненько я не видал эдакого представления, ― буркнул пожилой разбойник, хмуро глядя на покойного. ― Пожалуй, на такие выдумки и наглость горазд только Корсиканец.

– Ума лишился? Корсиканец мёртв! Камнетёс лично пристрелил его из мушкета.

– Значит, его душа пришла мстить, ― упрямо бубнил старик.

– Иди к дьяволу, папаша Турель! Не верю я в оживших покойников. Вот что, ребята, вы трое обыщите весь двор и пустырь, а мы с Головешкой отправимся к Камнетёсу. В конце концов, он хозяин и должен знать, что происходит.

– Уж поспешите, ― ухмыльнулся старик. ― Боюсь, посланник ада вас опередит, и застанете ещё одного мертвяка.

Тем временем повозка остановилась на задворках трактира и Чезаре, быстро оглянувшись, бросил:

– Ну, Счастливчик, если Кривоносый не соврал, мы у цели.

– А если соврал? ― глупо переспросил Тео.

– Перед смертью не лгут, Ашиль, ― рассмеялся Корсиканец. Только теперь подросток понял, что кровь на обшлагах сюртука Чезаре, которую он заметил в убежище, судя по всему, принадлежала парню, что вечно шмыгал на скотный двор. Силы небесные! Выходит, Корсиканец со времени своего возвращения всего за пару дней успел прирезать уйму народу. М-да, прав был Гастон, месье Лоренцо пристукнуть человека словно плюнуть. И ради одобрения кровавого убийцы он, Теодор Борегар, готов совершать вовсе невообразимые поступки. Нет, лучше ни о чём таком не думать, иначе и вовсе сойдёшь с ума. Сперва надо окончить дело, а уж после можно предаваться размышлениям. И он поспешил за Корсиканцем.

Укрывшись в тени дерева, Чезаре шепнул:

– Видишь мансарду? Моя цель должна быть там. С этой минуты будь лёгок словно пёрышко. Твои шаги не должна услышать даже мышь.

Тео кивнул. Его опять начала бить дрожь, но страх совершенно исчез. Казалось, он вновь видит сон. Что, впрочем, не мешало ему слышать тихие отрывистые приказы напарника.

Проникнув через заднюю дверь, пара затаив дыхание двинулась на чердак. По счастью, служки были заняты гостями трактира и сновали туда-сюда, вовсе не поднимая глаз на шаткую лестницу. Оказавшись на заваленном хламом чердаке, Корсиканец высунулся в окно и посмотрел вниз.

– Отлично. А теперь ты должен выждать, пока я спущусь в мансарду, и тотчас беги вниз. Подопрёшь дверь снаружи. Я не желаю, чтобы мой славный друг выскочил вон и заставил гоняться за собой по всей округе.

Теодор облизнул пересохшие губы и быстро произнёс:

– Я всё сделаю, если только меня не схватят перед дверью.

– А для чего у тебя нож, парень? ― хмыкнул Корсиканец. ― Ты думал, я вручил его для игры или нарезать пирог?

Подросток молча кивнул и более не задал ни единого вопроса. Он просто смотрел, как быстро и ловко Чезаре привязывает верёвку к балке, подпирающей потолок, и вновь нащупал рукоять кинжала, что, подражая своему напарнику, держал в рукаве блузы. Несколько томительных минут, пока Корсиканец спускался к окну мансарды, юный герцог пытался вообразить, сможет ли он в реальности пырнуть ножом человека. Наверное, у него не хватит духу. Господь милосердный, хоть бы никто не попался ему на пути и не пришлось брать на душу смертный грех.

Он приник к окну, но вместо тихого свиста услышал выстрел. Холодный пот окатил его волной. Он точно знал, что Чезаре не брал с собой оружия. Скривившись, он проронил, что в конкретном случае от него мало толку, а всего лишь лишний шум. Не помня себя, Тео бросился вниз и распахнул дверь мансарды. Он тотчас увидел огромного мужчину с сальными седыми прядями волос, свисающими на ворот блузы, и Корсиканца, зажимающего рукой рану на предплечье.

– Что, недоумок, ожидал застать меня врасплох? ― прорычал Камнетёс, перезаряжая мушкет. ― Думал, я поверил, что ты помер? Как же, такую скотину, как ты, надо бы хоронить отрезав башку и вбив в сердце осиновый кол. Я то…

Договорить он не успел, Чезаре бросился на него как коршун, и противники рухнули на пол. Несколько секунд Теодор словно зачарованный смотрел на схватку, не в силах сдвинуться с места. Когда Камнетёс вцепился в плечи соперника и намеренно сдавил пальцами рану, Лоренцо вскрикнул, и юный герцог на мгновение и сам ощутил страшную боль. Меж тем бойня продолжалась и мужчины катались по грязному полу мансарды, натыкаясь на мебель. От удара со стола рухнула бутыль вина, окатив дерущихся кроваво-красными брызгами. И теперь противники рисковали нанести себе лишних увечий, катаясь по стёклам. Внезапно Камнетёс навалился на соперника и, выхватив нож, замахнулся, дабы нанести последний смертельный удар. Чезаре, неотрывно глядя на лезвие, со всей силы удерживал руку врага. Тео ясно расслышал, как от напряжения он скрипнул зубами. И, не помня себя, подросток ринулся вперёд и, выхватив нож, неумело вонзил его в спину Камнетёса.

Здоровяк замер, он попытался обернуться, но глаза его закатились, и он начал валиться прямиком на распластанного под ним Корсиканца. Кажется, Чезаре и сам не ожидал такой прыти от своего помощника. Грубо отпихнув обмякшее тело, он прищёлкнул языком:

– А ты оказался ещё шустрее, чем я о тебе думал, Ашиль. Выходит, теперь мы стали побратимами.

– Побратимами? ― еле шевеля помертвевшими губами, выдавил Тео. Его бил озноб, лицо свело судорогой.

– Ты спас мне жизнь, парень, ― как ни в чём не бывало подмигнул Корсиканец. ― Стало быть, мы породнились. Ладно, потом я растолкую тебе, что к чему. Прикрой дверь, мне надо ещё кое-что доделать. Вылезай в окно и поднимайся на чердак. Сейчас начнётся заварушка, придётся уходить по крыше.

Несколько томительных минут подросток стоял на чердаке, напряжённо прислушиваясь. Его по-прежнему трясло, и он не мог до конца осознать, что только что совершил убийство.