Маргарита Мартынова - Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка

– Что?

– Могу я спросить, куда ты ходила?

– К любовникам! – огрызнулась девушка беззлобно. – У меня их два, пришлось все делать быстро! – и уже спокойно прибавила. – Была в порту. Узнавала насчет судна до Сент-Люсии…

– Почему ты мне не сказала?

– Я хотела, но ты так хорошо спал в кресле, – пожала плечами красавица и улыбнулась, демонстрируя жемчужные зубки. – Я и сама отлично справлюсь!

– Атани, для девушки это не очень безопасная прогулка была! – с лёгким укором сказал Жюльен, качая головой.

– Да! – кивнула та и вытащила из корсажа пистолет. – Поэтому я возвращаю тебе твоё оружие…

Под его опешившим взором, Атани поставила ногу на стул, невозмутимо задрала юбку и вытащила из чулка нож, который также положила на стол.

– И это можешь убрать, – заключила она и пояснила. – Поверь, безопасность для меня не просто слово… Я бы с пустыми руками не рискнула бродить среди полупьяных матросов. Знаю, о чем говорю.

Жюльен взял со стола пистолет и понюхал его дуло

– Надеюсь, никто не пострадал?

– О, нет! – снова улыбнулась девушка. – Я всегда сначала предупреждаю, прежде, чем приводить в исполнение угрозу! – Атани села на стул и кивнула своим мыслям. – Ничего нового рассказать тебе не могу, пока мы еще немного побудем здесь. Вчера на якорь стал бриг, который идет на Барбадос, но его капитан, равно, как и посудина, меня не устраивают, – она сделала легкую гримасу. – Удивлена, как она вообще на волнах держится.

Жюльен взглянул на неё, потом на пистолет, который продолжал держать в руке, и вдруг спросил:

– Ты хорошо стреляешь?

– Я? – Атани вскинула слегка изогнутые брови. – Не побоюсь этого слова – отлично! Помнится, в ливень при свете фонарей с сорока шагов промахнулась только дважды…

По губам графа скользнула задорная улыбка. Он оперся руками на поверхность стола и слегка прищурился.

– Мадемуазель, я предлагаю вам поединок!

На лице Атани отобразился живой интерес, она вскинула голову.

– В самом деле? – в её зеленоватых глазах заблестел азарт. – Какие условия?

– Шестьдесят шагов. На заднем дворе, чтоб никого не пугать, – Жюльен смотрел на неё с загадочной нежностью. – Завтра на рассвете…

Идея эта родилась у графа спонтанно, и озвучил он ее именно по той причине, по какой и предложил: из любви к Атани. Он видел, что девушку откровенно тяготит спокойное и ленивое течение последнего месяца. Не зная подробностей о жизни и занятиях Атани, он понимал, что ей тяжело даются обстоятельства, в которых они оба сейчас находятся, и был готов на все, чтобы увидеть блеск в ее глазах, надеясь, что это поможет ему хотя бы на шаг приблизиться к главной цели: любви девушки. В этот момент по выражению лица Атани граф Секурья мгновенно понял, что нестандартное предложение пришлось ей по вкусу.

Девушка шевельнула бровями:

– Не боишься проиграть?

– Атани, ты меня победила с первой встречи. Я уже ничего не боюсь…

– А зря… – многозначительно и слегка мрачно заметила она. – Стоило бы. А, кстати, какой приз достанется победителю?

Жюльен мягко улыбнулся.

– Пусть его он выберет сам… Только предупреждаю: избавиться от моего общества у тебя не получится!

– А у тебя не выйдет – заказать подарком меня, – огрызнулась Атани.

Жюльен вдруг вспыхнул до корней волос, потом побледнел и попятился.

– Атани…! – его голос был переполнен возмущения, но он старался не повысить тон. – Ты, в самом деле…

– Я пошутила вообще-то, – нервно заметила она.

– Атани… – оскорбленный граф не находил себе места, по его лицу ползли пятна. – Пошутила?! Такие шутки…

– Да-да, – встала девушка, пожав плечами – Я прекрасно знаю, до чего такие шутки доводят в Париже. Можешь вызвать на дуэль и меня, но не советую… Не принимай на свой прямой счет…

– Атани… Я, – Жюльен глотал воздух словно рыба, вытащенная из воды, пытаясь подобрать слова. – Ты обо мне думаешь… Я – дворянин, а не бродяга!

– Я, – девушка многозначительно подняла указательный палец. – Ничего не думаю. Я торчу в твоем обществе уже больше месяца и сформировала о тебе достаточно полное мнение. Я всего лишь пошутила – и все! И да, не надо о происхождении. Не так давно моя персона имела честь познакомиться с членом парламента и до мозга костей дворянином. На публике. Но, на самом деле, мерзкой сволочью. Поэтому происхождение меня не волнует, это ничего не определяет в человеке…

– Кстати, о происхождении, – заметил Жюльен, внезапно успокаиваясь. – Кем были твои родители?

– Хм, – Атани слегка замялась, что-то обдумывая, потом пожала плечами. – Отец работал на торговую компанию. Был капитаном корабля, думаю, тебя это не удивляет. Мама росла в семье парижского нотариуса…

Жюльен тронул подбородок и задумчиво пробормотал:

– Зная, что из себя в целом представляет любой успешный нотариус, предполагаю, что в здравом уме дочь за моряка он бы не отдал, – сказал он себе под нос. – Сопоставив с этим брошенную недавно тобой фразу о том, что ты родилась в Вест-Индии, могу предположить, что замуж твоя мать выходила без согласия родителей…

Атани застыла, затем медленно обернулась. На ее лице повисло настороженное любопытство. Она смерила взглядом фигуру Жюльена и склонила голову к плечу.

– Отличная наблюдательность, – суховато заключила она через несколько секунд. – Вы меня пугаете, граф Секурья…

Тот улыбнулся:

– Я могу зачесть это в качестве комплимента…

– Можешь. Но да, ты прав. Это действительно было так… – Атани прошлась туда-сюда, обдумывая следующую фразу, и вдруг обернулась. – И, все-таки, твой вызов на стрельбу еще в силе?

Жюльен сделала шаг вперед и чуть насмешливо бросил

– Разумеется. И обещаю не поддаваться!

* * * *

Наползающая ночь не была темной. В зеркальной синеве спокойных вод отражалось небо, по которому медленно проплывала пара пышных облаков. Полная луна, казалось, занимала половину небосвода. Она рисовала огромную световую полосу на воде, упиралась в берег, и придавала причудливый оттенок деревьям. Где-то в глубине острова раздался глухой крик какого-то животного.

Прибой еле слышно обволакивал валуны, которыми была усеяна часть берега. Волны отполировали их настолько, что сейчас в каменной гряде мистически отражался лунный свет. Мелкие брызги взлетали в воздух и оседали на скользкую поверхность, оставляя на них тонкий солевой налет. На огромном камне сидела одинокая женская фигура, обняв себя за плечи, и смотрела в густую темную воду. Девушка не обращала внимания ни на мокрый подол своего платья, ни на мириады холодных капелек на своем лице. Она смотрела в одну точку, и с каждой секундой ее еще юное лицо приобретало угловатое обреченное выражение. На остров опускалась ночь.