Мария Новик - История одной тени

В стародавние времена, когда эта ардийка только набирала свою мощь и стремилась управлять, а не править, она погубила много народа. Ещё при жизни творила зло не меньше, чем тот же Симеок с его армией бринатов и полчищами данадов и шиат, которые теперь каждый лик проверяют на прочность толстый энергетический барьер, отделяющий Халрим от остального мира. Хотелось рычать и метать шипы с хвоста во все стороны, хотелось спалить этот дворец ко всем симеоковым каарши!

Поняв, что сейчас раздавит начавшейся трансформацией сиденье трона вместе с полом и зарядит воздух и без того перенасыщенный небесной свежестью от гнева и вспыхивающих молний над головой, Аарис прикрыл глаза, сосредоточился и попытался усмирить бурю в своей груди. Но она не стихала. По зале пронёсся эхом утробный харский 22 22 Харский – драконий рык, предупреждая своего обладателя и всех остальных об опасности и крайнем недовольстве Д`хара.

Аарис рывком поднялся с трона и спустился по немногочисленным ступеням, исписанным иероглифами на древнеардийском.

– Мегхаррау! « Убирайтесь! » – приказал рычащим голосом Вахди Небес заметно нервничавшим Торай и резким жестом указал на массивные кованные ворота дворца. – Вирра кэура э сакхэм! « Саимы, открыть ворота! » – ещё громче, едва справляясь с накатившей яростью, проорал он.

Массивные створки начали открываться с тягучим противным скрипом и внутрь, неспешно толкая толстую преграду, вошли два златокрылых саима. Они даже не подняли золотых глаз, лишь открыли проход, расступились и вытянулись подобно струнам, не звякнув ни единым пером.

Приближённые маги тихо поклонились и один за другим удалились восвояси, терпя нападки усиливавшегося ветра и слушая глухие раскаты грома от приближавшейся Бури-Матери, которая только набирала мощь и чёрной густой тучей плыла тяжело по голубому небосводу.

Аарис всё больше свирепел. Подобно тому, как ураган в порыве ярости гнул толстые стволы разлапистых шав и н и ломал ветви, швыряя их под ноги спешившим саимам и прочим арди, хотелось всё крушить и Д`хару. Как только сомкнулись створки ворот и кристаллы засияли в зале, разгоняя на мгновение воцарившийся полумрак, Вахди развернулся лицом к своим братьям и сёстрам и оглядел их с ног до головы, не спеша прерывать тревожное молчание.

– Элхи пуру! Кха сорма Элахэм кола аяри ума Аарис! « Высшие силы! Ради Иллахима, Аарис, усмири свой гнев! » – Ладия вышла вперёд и всплеснула руками в негодовании. – «Мо ати орки ву дэссай?! « Да что на тебя нашло?! » – гневно спросила она, сделав ещё пару шагов навстречу разъярённому брату.

Он отступил назад, медленно помотав головой. Не нужно приближаться – он сейчас не в том состоянии, чтобы вытерпеть даже единое касание. Злость кипела белым ключом. Ещё немного, и Вахди примет свой истинный образ. Но Ладия не спешила бросать свою затею. Сиэ продолжала идти. Она остановилась невдалеке и порицательно поцокала языком.

– Зачем ты её отпустила? – прорычал Аарис. – Тебе и без меня ведомо, что Лавна натворит дел. Ты не в силах призвать нового Торай? – укоризненно проговорил он, зло посмотрев на Вахди Воды.

В груди полыхнуло, и горло зажгло от подступа белой искры харского дыхания. Вахди Небес сглотнул ядовитый состав и кашлянул в кулак, прочистив глотку. Изо рта вырвалось облачко серого искрящегося дыма. Язык и нёбо засаднили от начавшегося заживления, по телу прокатилась волна нестерпимого уда, от чего жутко захотелось почесаться.

– Ведомо, – спокойно и ровно ответила Ладия. – Но не стоит отходить от установленных правил, сэо. Ты сам когда-то говорил, что нужно быть осторожными и каждое действие совершать с умом, просчитывая шаги и варианты. Я просчитываю.

– Она не успокоится, – громыхнул Аарис. – Никогда не остановится, пока не убьёт мальчика и его кровников. Мало тебе было того, что она треть арди едва не отравила настойкой кармильной румии? Тогда, на поклонении. Мало?

Аарис бросил взгляд ла сиэ. Керем подходила, глядя на него с вызовом. Неожиданностью поведение Вахди Огня не стало, но Аарис вздохнул: из раза в раз всё повторяется. Снова предстоит доказывать свою правоту в драке с Фениксом. Она не отступит, как не делала этого и раньше. Слишком эмоциональна Керем из-за дара Иллахима. Никогда не думает головой, а всегда решает исключительно сердцем. Как вулкан, извергающийся, когда давление слишком возрастёт, и губящий раскалённой лавой всё вокруг себя.

Отговаривать пламенную сиэ бесполезно. Ладия обернулась и выставила раскрытую ладонь в останавливающем жесте, однако это не помогло. Началось. По подолу алого платья Вахди пошли яркие искры – началась трансформация. Аарис попробовал установить ментальную связь, но свой разум Керем уже закрыла сильным барьером. «Найара ссахрениай ( Неуправляемая девица )» – подумал Аарис. Он остался стоять на месте, нисколько не боясь гнева Сердца Иллахима. В очередной раз она получит своё, хоть будет отчаянно кидаться и обжигать до плавления толстой чешуи. Она не ровня огнедышащему хару, стоящему во главе семьи.

– Керем, снова ты за своё! – воскликнула Ладия в спину Вахди Огня, но это её сиэ не остановило.

Она только язвительно ухмыльнулась.

Керем развела руки в стороны и татуировки на теле ярко засияли, пульсируя и просвечивая под красным платьем. Густая рубиновая дымка полилась из ладоней сиэ, клубясь вокруг неё плотным облаком. До слуха Аариса донёсся угрожающий птичий клёкот и по зале разлилось тепло. Тут же почернел участок пола и плиты растрескались, не вынося сильного жара.

Аарис был готов. Он завязал узлом чёрные волосы с зеленоватым отливом, быстро скинул плащ, ногой в сапоге отпихнув его в сторону, и засучил рукава. Зрение изменилось с обычного на тепловое. Теперь сквозь дымку было видно, как появились два крыла с оперением, как ноги превратились в птичьи лапы с острыми когтями, хвост распушился и вокруг него взвилось сильное пламя.

Вахди Небес выдохнул. Уж столько рарон прошло с тех пор, как он впервые применял трансформацию, но всё равно странные ощущения вызвали волну мурашек. Напряжение в пояснице ознаменовало появление хвоста, а лёгкий зуд – о чешуе на коже. Лопаток коснулась обжигающая боль, и тут же давление вынудило встать на четыре конечности. Лицо прожгло, вкус собственной крови от трёхрядных зубов до сих пор был ненавистен. Шею скрутило судорогами, кости затрещали. Если бы ни мгновенное заживление – Вахди уже лежал бы в синей луже и плевался разрывающим нутро Дыханием Иллахима. Он часто представлял себе подобный исход, и даже смеялся над бредовыми видениями.

Однако сейчас не до смеха. Пол стал намного дальше, а витые рога теперь упирались в потолок. Он же хотел разнести дворец Вахтирай, не оставив камня на камне? Вот, возможность представилась. Уж сколько раз он говорил сам себе, что с желаниями, тем более с такими опасными, стоит быть осторожнее.