Александр Сигаев - Высшая степень документальности

Как бы там ни было, в один жаркий полдень, в самое легкомысленное наряду с полночью время суток, Нуллус зашёл в часовой магазин. Внутри было темно, но на прилавке стояла выключенная лампа, под которой изучались передаваемые через этот самый прилавок механизмы, так напоминающие волшебные изобретения из сказок. И вокруг была тишина, и только тиканье часов отскакивало от стен, и можно было поверить, что чудо совсем рядом – нужно лишь ясно его представить, во всех цветах, формах и деталях; но придумать чудо ещё сложнее, чем его сотворить, и потому оно обычно спонтанно и случайно и рождается из дела, а не мечты. Продавца не было видно и из мастерской за дверью не раздавалось ни звука, однако, все витрины всё равно были закрыты стеклом. Нуллус уже подумывал, а не разбить ли ему одну, когда увидел в углу полки с множеством ячеек. В пронумерованных ячейках лежали часы, принесенные в ремонт и ожидавшие возращения на руки, столы, стены и в карманы своих хозяев. Нуллус, чувствуя, как быстро забилось сердце и как перехватило дыхание, осторожно обошёл прилавок, схватил первые попавшиеся часы и, с трудом подавляя желание побежать и соображая на ходу, в какую сторону должна открываться дверь, быстрым шагом вышел на улицу.

Едва Нуллус завернул за угол, он помчался к реке, придерживая рукой добычу в кармане и улыбаясь. Топот раздавался по округе, опережая неприятные для жителей вести. Нуллус бежал, обгоняя одних прохожих и сталкиваясь с другими. Он был уверен, что никто не вспомнит невысокого темноволосого мальчишку, куда-то спешащего по своим делам, пока взрослые сами спешили по своим, куда более важным. Сначала закончился дом, а потом и улица. Земляная накатанная дорога виляла по лесу, поворачивая то влево, то вправо, и Нуллус, не бегай он здесь всё лето, пожалуй, бы и не удивился, покажись сейчас, после множества поворотов, за лесом городок, из которого он и выбежал несколько минут назад. У самого края дороги в огромном муравейнике муравьи тащили громадную саранчу. Они ползали по ней, ещё движущейся, и облепляли, и кусали её, бросали её и исчезали в куче, но другие муравьи, просто пробегая мимо, рывком вновь сдвигали добычу места. Нуллус бы всё это заметил и непременно помог бы либо муравьям, либо саранче, но он был взволнован, отчасти счастлив и весел, да и просто спешил. Издалека он увидел цветастые майки своих друзей, сидящих на берегу, и перешёл на шаг. Реальность оказалась не такой, какой она виделась день назад. Показывать украденное вдруг расхотелось, но мальчишки на берегу, опередив все дальнейшие мысли, вдруг вскочили и принялись махать Нуллусу руками, словно тот не знал куда идти. Сбоку, с околка на околок перелетали грачи, громко крича.

– Ну? – наперебой звонко спрашивали друзья. – Получилось? Что унёс? Спёр-таки?

Нуллус молча отдал часы. Он даже не рассмотрел их по пути, а лишь ощутил их узорчатую поверхность, да нащупал ремонтуар для заводки. Он думал, что будет показывать добычу с гордостью, но часы вдруг стали ему безразличны, и он совершенно искренне больше не видел в своём поступке ничего такого необычного, а уже тем более ничего достойного или хотя бы оправданного и смелого.

– О! Ух ты! – восклицали мальчишки, по очереди прикладывая часы к уху. – А они работают? Работают! И крышка открывается! А тут ещё и надпись! Смотрите, она прямо в часах вырезана! Да я бы тоже так смог! Да ты столько букв не знаешь! Всё я знаю, ещё получше тебя знаю!

Часы метались из рук в руки, не имея более ни назначения, ни хозяина, не будучи ни средством, ни украшением, ни соблазном, и вызывая лишь краткосрочное детское любопытство. Вдоволь навосторгавшись, один из мальчишек протянул часы Нуллусу.

– Не надо, оставьте себе, – будто с просьбой, ответил тот и засунул руки в карманы.

– Нет, мне тоже не нужны! Мне попадёт, если найдут! А мне и спрятать негде, у нас семья то большая! – снова принялись выкрикивать дети. – Забери Нул, они теперь твои. Но можешь их вернуть, если не нравятся.

– Да как они могут ему не нравиться? Ты посмотри на них! Смотри, какие узоры! И цифры как написаны!

– Если бы они всем нравились, у всех были бы такие же. А ты хоть у кого-нибудь видел похожие?

– Так они, наверное, и стоят ого-го!

– Ерунда, это же не золото.

– Думаешь?

– Я знаю, как проверить. Надо на зуб попробовать. Если останутся вмятины – значит золото.

– Ну, ты скажешь, а с вмятинами потом что делать?

– Не надо ничего проверять, не золото это. Возьми, Нул. Можешь часовщику сказать, что на улице нашёл.

Нуллус взял часы, и все мальчишки расселись вдоль берега. Узкое русло реки лежало, будто нагретая телом голубая нитка от только что снятого сарафана, небрежно смахнутая девушкой со своего плеча на зелёный ковёр. Река приходила из-за леса вдалеке и за лесом вдалеке скрывалась. Ребят снова ничего не захватывало, и они просто сидели, кидая камни в воду и смеясь.

– Кто-нибудь пробовал перепрыгнуть реку? – вдруг спросил Нуллус.

– Да как же ты её перепрыгнешь? – засмеялись мальчишки. – Это же река! Только если зимой, когда около берегов подмёрзнет!

– Ну и провалишься под этот лёд, вот удовольствие – зимой промокнуть!

– Если лёд толстый, то не провалишься!

– Вы как хотите, а я попробую, – хитро улыбнулся Нуллус, складывая одежду на траву.

– Спорим, даже до середины не допрыгнет!

– Чего тут спорить!

– Где ему!

Нуллус, тем временем, отсчитал несколько шагов от берега и повернулся. Отсюда река не выглядела большой, особенно по сравнению с полем за ней, поделённым на лоскуты: тёмно-зелёный, светло-зелёный, а то и вовсе жёлтый. Нуллус разбежался, вдохнул глубоко-глубоко и оттолкнулся от травы, и полетел, размахивая руками и ногами. Через мгновение он вынырнул, отплёвываясь от воды и протирая глаза.

– Хорошо прыгнул Нуллус, честное слово! Но до середины всё равно не долетел! А ты ещё хотел реку перепрыгнуть!

– Я знал, что не допрыгну, – ответил Нуллус, выбираясь на берег и наслаждаясь теплом травы и дуновениями ветра. – Просто хотелось узнать, насколько сильно.

– Я тоже хочу узнать, – поднялся на ноги короткостриженый мальчишка и разбежавшись прыгнул в реку. Вынырнув, он вдруг воскликнул, – а ведь мы сколько раз так прыгали! Просто мы не пытались ничего перепрыгнуть!

Он вылез на берег и сел на своё место.

– Интересно, голова высохнет, пока до дома дойдём? – озабочено проговорил он.

– Да у тебя там и волос то нет, – засмеялись остальные.

– Всё равно влажные, – задумчиво произнёс короткостриженый, проведя рукой по голове.

– Ты бы всегда так стригся – не попало бы в тот раз от отца за то, что купался. А то отрастил не хуже девчонки, – начал поучать один из товарищей.

Но короткостриженый только отмахнулся.