Павел Блинов - По приказу Партии и Правительства

Там среди песчаных барханов родился Ван, в котором соединились сообразительность матери, упрямство и отвага отца. В черных песках он научился от отца и сводного старшего брата жить в суровых условиях, а от матери – языку далекой страны. От старшего брата Ван узнал, что отец в молодости изъездил черные пески вдоль и поперек, ходил в Персию, к Пуштунам и Белуджам, охраняя торговцев на караванных путях. Потом помогал снабжать первые нефтяные скважины продовольствием и товарами, защищая перевозчиков от грабежей. А когда состарился, стал пасти овец в тех же местах.

Старший брат Вана мечтал строить кяризы – каракумские колодцы, и не один год ходил по сухим пескам, помогая уважаемым мастерам. Для подрастающего Вана жизнь в раскаленной вселенной была привычной и единственной, которую он знал. И даже истирающие кожу песчаные бури, не огорчали мальчика, пока не подул «красный северный ветер». И не прискакали люди, которые стали делить пустыню.

В один день, они с отцом потеряли маму и брата, когда вернувшись к колодцу нашли их растерзанные тела на истоптанном копытами солончаке. Похоронив жену и сына, старый Ханджар, вынул из-за пояса нож, и протянув Вану, сказал: «Помни!».

Много раз проходили всадники через колодец и наблюдательный мальчик долго разглядывал следы от подков на солончаке.

Всем в эскадроне было понятно, за что наказывают Ивана. Стоя в душной комнате начальника погранотряда, и глядя своему командиру в глаза, Иван не производил впечатление раскаявшегося бойца. На все слова офицеров он только кивал головой и отвечал:

– Искуплю, Степан Григорьевич! Понял! Кровью искуплю!

Но глаза его смотрели рассеяно, как будто он не присутствовал здесь и сейчас. Степан Григорьевич Исаев вглядывался в лицо своего любимца и не понимал, что с ним происходит.

– Иван, что с тобой! – наконец сказал он спокойным голосом.

– Ты товарищей подвел… Под смерть подвел… Если бы эскадрон понес потери – это трибунал… Ты понимаешь?

– Понимаю, Степан Григорьевич! Понимаю! Но не жалею об этом! – ответил Крупнов.

– Да, что с тобой? Иван?

И комэска замолчал. Офицеры строго смотрели на кавалериста. И в тишине боец произнес слова, которые были похожи на бред сумасшедшего.

– Степан Григорьевич, расстреляйте меня потом, только… Я сапоги ему оставил… старику… К колодцу надо ехать… сапоги разрезать… Я сапоги не разрезал… вот что…

Через день сапоги разрезали. Ханджар с горечью и удивлением смотрел как радовались люди в военной форме нескольким листкам бумаги, обнаруженным за голенищем одного из сапог. И недоумевал чему радовался джигит, который недавно зарубил ночного гостя, а теперь сидел без оружия на коне, под охраной двух всадников.

***

Событиям, которые стали происходить после первой встречи с Сергеем Федоровичем, я признаться не придавал решающего значения. Тогда это было просто знакомство с интересным человеком. Жизнь моя в те годы была насыщена необычными встречами и дружбой с самыми разными людьми. Общительный характер и хорошая память, позволяли заводить знакомства в разных слоях нашего города. Со временем я смог проверить слова Иона о том, что в нашем городе двух людей разделяет только один общий знакомый, как правило. И очень редко – два человека. Многие люди, мельком встретившись со мной, «стирали» из памяти. А я запоминал почти всех. Не только имена, фамилии и внешность, но и характер и обстоятельства встречи и общих знакомых. После первых городских соревнований по дзю до, я запомнил большинство тренеров и участников соревнований, которых объявляли судьи. В школе я знал не только своих одноклассников, но и тех, кто был на год старше и на два года младше меня. То же было и в институте. Многие школьные товарищи учились на других факультетах и умножали знакомства. Пришло время, когда я находил контакты в самых разных местах. Знакомые мне люди носили белые халаты врачей и синюю форму милиции. Мои товарищи отбывали наказание в лагерях и воевали в Афганистане. Я был своим в среде фарцовщиков и цеховиков, напивался с кадетами до беспамятства в день «пьяного курсанта», и качал мышцы в спортзале пожарной части. Поэтому московский знакомый воспринимался как очередной интересный эпизод в жизни.

В конце весны я начал готовиться к поступлению в военное училище. Проходил медкомиссию и был на собеседовании в военкомате, где заместитель военкома записал меня в журнал с отметкой в какое училище я буду поступать. Выпускные экзамены меня беспокоили не очень. Я был уверен, что благополучно получу тройку по алгебре, может быть поборюсь за четверку по физике, по французскому у меня только тройка, за химию, литературу, историю и сочинение я был спокоен. Такой результат вполне устраивал. Больше половины друзей – одноклассников собирались поступать в военные училища. Мы много говорили и обменивались информацией. Я знал, как котируются училища, и какой в них проходной балл. Где нужны знания, или физическая подготовка, а где здоровье прежде всего. Во многих училищах был недобор – желающих учиться меньше, чем требовалось. Поэтому, я думаю, большинство потенциальных офицеров Советской Армии имели средний балл в аттестате меньше четверки. Мой метод сдачи экзаменов наверно был не оригинален, но мне он нравился. За три дня до экзамена, я закрывался в своей комнате и почти ее не покидал. За это время я прочитывал учебники по предмету от начала до конца и сдавал экзамен. Один день проводил на пляже, вдоволь купаясь в реке и «очищал» голову. Потом «загружал» новый предмет. В результате я, не особенно напрягаясь получил на экзаменах оценки, которые заслужил в течение года.

Теперь мне нужно рассказать немного о жизни до окончания школы, чтобы стало понятно, что у меня было кроме школьных знаний.

Я вырос в семье, где все было пропитано военным духом. Один мой дед был кадровым офицером. Отец прошел срочную службу на границе. И меня окружали книги по истории армии и флота, художественная литература про войну и военные мемуары. Отец часто проводил время, перечитывая воспоминания Дениса Давыдова, изданные в девятнадцатом веке. Или в разговорах о войне с моим дедом, а также с несколькими своими друзьями, которые были намного его старше и тоже были ветеранами. Я очень любил слушать эти разговоры. Меня окружали военные игрушки, во дворе я играл в военные игры. До двенадцати лет я научился стрелять из самостоятельно сделанного арбалета. А в начале шестого класса, не без помощи старших товарищей, сделал духовое ружье из старого велосипедного насоса. Я умел метать шило, нож и дротик с голубиными перьями на конце. После двенадцати лет пришла очередь взрывчатых веществ. Карбид, сера, селитра, бертолет и марганцовка, угольный порошок и металлическая пудра были первыми химическими веществами с которыми я познакомился. Моим проводником в мир химии был мой сосед по дому – очень умный мальчик – лучший в классе ученик. Вместе мы изготавливали и испытывали различные горючие и взрывчатые смеси, и одним из интереснейших наших испытаний был эксперимент – что произойдет с канистрой бензина, если в нее бросить презерватив, заполненный марганцово-кислым калием.