Юрий Чернявский - Сказка №3. Перекресток имени Бабы-яги

– Ну, – подумав, сказал Альберт, – например такая мудрость: «Собака лает, а караван идет».

– Старо, – презрительно сказал Верблюд.

– Или вот, – вспомнил Альберт, – «Когда караван поворачивает, хромые верблюды оказываются впереди».

– Слыхал такое, а что-нибудь из бушменского эпоса?

– Но в нашем эпосе не упоминаются верблюды.

– Ну, дела! Вы еще более отсталые, чем я думал. Надо же, – кипятился верблюд, – не упоминаются. Ну ладно бушмены не упоминаются в моем трактате, это и понятно, но верблюд, в вашем убогом эпосе…

– Я не хотел расстраивать тебя, – сказал Альберт. – Ну вот, например, такая мудрость: «Верблюд настолько мудрый, что все в шоке от того, что он знает то, чего не знает никто», – изобрел он на ходу, надеясь, что такая «мудрость» не может не понравиться этому животному.

– Да, в этом, пожалуй, что—то есть, – довольно пожевал губами верблюд. Это из какого эпоса?

– Точно не скажу, но по—моему…

– Это легенды и мифы древней Чехословакии, – пошутил Голос.

– Это легенды и мифы древней Чехословакии, – поверил Альберт.

– Ведь могут, когда захотят, – после этого Верблюд стал вдруг очень серьезным и сказал. – Меня уже зовут, пора.

– Кто зовет? – не понял Альберт

– Пески, один я слышу их голос. Итак – мне пора, – он повернул в сторону заходящего солнца, гордо поднял свою странную голову и стал плавно удаляться, вычерчивая копытами на песке причудливую змею. Альберт вдруг вспомнил еще одну мудрость пустыни: «Путь к истине извилист, как след верблюда на песке».

Верблюд остановился, обернулся и сказал: – Альбатрос, в сущности, плохо знаком с моим творчеством. Я ведь и вправду не знаю Что—то такое, но я почти уверен, что это знает красивая смелая женщина с белым цветком в руке.

Давно, еще в детстве, Альберт научился понимать язык людей. Он узнал об этом совсем случайно. Альберт, как обычно, играл на семейной поляне с другими детьми в «безжалостного охотника». Это была любимая его игра, в которой по очереди становишься то добрым охотником, то безжалостным охотником, то хорошей добычей, то случайной добычей. Но больше всего ему нравилась роль невкусного ненужного зверя. Тогда он мог спокойно наблюдать со стороны, как перед ним разыгрывается драма жизни. Ведь он был невкусным ненужным зверем и ему не надо было выслеживать добычу или убегать от охотничьих стрел. Бушменские дети всегда были плохими актерами, поэтому представление получалось очень правдоподобным. В тот день Альберту повезло с ролью. С высокомерным достоинством униженного зверя он следил за развитием охоты на вкусного нужного зверя и очень переживал. Он видел, что его младший брат, Ла—Пай, играющий доброго охотника, неверно выбрал позицию соответственно направлению ветра и его, вероятнее всего, учует добыча. «Безграмотный тактический просчет», – подумал Альберт и удивился. Раньше ему никогда не удавались такие точные формулировки. Еще чуть позже он вдруг стал понимать, что приятное бормотание, постоянно исходящее от дедушки То—Ки, разделяется на фонемы, слоги и даже целые слова, а если увидеть картину в целом, то выйдет полноценный монолог, наполненный определенным смыслом и житейской мудростью. Дедушка То—Ки давно, уже два сезона, не мог принимать активного участия в общественной жизни племени по старости. Но он имел звание заслуженного охотника племени и поэтому, выйдя на пенсию, без проблем устроился на престижную работу по присмотру за детьми в светлое время дня. Альберт подошел поближе к сидящему в тени большого дерева То—Ки и прислушался. «Странно, что раньше я слышал здесь только приятный шум и не пытался вникнуть в смысл звуков», – подумал он.

Дед как раз разговаривал с термитом, тащившим добычу к себе домой. То—Ки предлагал ему этого не делать, ведь термит бессовестно украл эту добычу у другого термита. Но тот отрицал факт кражи и даже спорил с ним. Тогда То—Ки пришлось повысить голос и даже изобразить презрение. Это подействовало, термит бросил добычу и, устыдившись своего низкого поступка, в смятении удалился. То есть Альберт не слышал, конечно, самого диалога, но дедушка очень качественно и понятно пересказал его вслух своими словами. То—Ки замолчал, посмотрел внимательно на внука и сказал: – Альберт, вы редкий неудачник.

– Почему? – удивился Альберт.

Но старый То—Ки удивился еще больше: – Раньше, когда я тебе это говорил, ты просто глупо улыбался. А сейчас ты не улыбаешься и даже спросил меня «Почему?». Дай—ка, сынок, я немного подумаю, с чего бы это. Пока дед немного думал к ним подбежал, заинтригованный необычной сценой, младший брат Альберта. То—Ки подозрительно посмотрел на него и сказал: – Ла—Пай, вы полный дебил. На что мальчик глупо улыбнулся и убежал обратно на игрушечную охоту.

– Понятно, – успокоился старик, – это не зараза, просто тебе кажется, что пора уже становиться взрослым.

Старый То—Ки собирался вскоре уйти насовсем и, пользуясь тем, что Альберт стал понимать человеческий язык, торопился отдать ему как можно больше слов из своей головы, чтобы самому было легче уходить навсегда. Альберт не обижался на него за это. Он знал, что путь «навсегда» очень длинный, а дедушка уже старый и ему будет тяжело в дороге с лишним грузом. «Хорошо, – думал Альберт, – пусть дед возьмет с собой только самое необходимое, а я молодой и сильный, мне груз знаний ни по чем».

– Люди бывают разные, – открыл секрет То—Ки. Одни верят в Бога живого, другие в неживого, третьи – в спящего, четвертые – буровят, что попало, еще одни не верят вовсе. Но только бушмены знают «Что—то такое». Точнее не сами бушмены, а их предки. Многим кажется, что мы увлекаемся тотемными животными – ну и пусть себе. На самом деле наши предки гораздо отзывчивей всяких животных.

– Бушмены не уходят насовсем, – открыл еще один секрет То—Ки. – Они становятся предками. Чем раньше ушел предок, тем он важнее и значимей. С каждым ушедшим после него он поднимает свой статус и чувство мудрости.

– Значит предкам выгодно, чтобы бушмены умирали, как можно чаще? – спросил Альберт.

– В какой—то степени. А вообще—то я рад, Альберт, что мысли стали приходить к тебе больше двух раз в неделю. Ну, так вот, предки всегда помогают нам. Чем серьезней проблема, тем более значимый предок приходит к тебе на помощь. Например, если ты не можешь определиться какую часть добычи съесть сразу, а какую оставить на завтра, – хватит с тебя помощи и недавно ушедшего предка. Но если твой вопрос требует по настоящему серьезного решения, тогда придет на помощь Большой предок с высоким уровнем мудрости. Ошибочно полагать, что все предки знают Что—то такое, – продолжал То—Ки, – только большие предки знакомы с этим понятием, и то в общих чертах.