Юрий Чернявский - Сказка №3. Перекресток имени Бабы-яги

– Забавно. Прямо, как в фильме про бушмена. Убил? – поинтересовался Голос.

– Нет, – ответил Альберт, подбирая фляжку. – Только временно парализовал, – доза кураре была на мелкую дичь.

– Хорошо, что мы в пустыне. Где—нибудь в «цивилизованных» странах могли бы возникнуть большие проблемы. Статья за жестокое обращение с животными, расходы на хапугу—адвоката, штрафы. А если эта скотина занесена в Красную книгу, вообще вплоть до отсидки. В общем, хорошо, что ты бушмен из Калахари.

«Хорошо быть бушменом», – подумал Альберт.

«Да, хорошо быть бушменом, – думал парализованный бабуин, – с таким—то оружием». Стрела в заднице сильно ему досаждала, но вытащить ее он смог только через два часа, когда Альберт был уже далеко.

Альберт устал, очень устал и дышать ему было трудно. Вообще—то он был физически развитым бушменом, привыкшим к долгой охоте с длительными переходами через пустыню. Не раз ему доводилось приносить в одиночку целую козу, добытую в двух днях пути от лагеря. Но сейчас, пытаясь поспевать за Виверрой, он сильно устал.

– Я уважаю твой стиль охоты, – вежливо сказал он на бегу, – но не могла бы ты хотя бы не продираться сквозь колючий кустарник?

Виверра на секунду остановилась, повернула к нему оскаленную морду и произнесла скороговоркой: – Посмотрите только на этого негодяя, еще не было случая, чтобы я не убила с первого укуса, а он еще трепыхается. Старею, старею… – и Виверра понеслась дальше сквозь кусты, не разбирая дороги.

Альберт не сразу понял что она имела ввиду, потом увидел полузадушенного кролика, тяжело вздохнул и побежал в ту сторону, куда скрылась неподражаемая Тангалунга. К исходу ночи ему наконец—то повезло, Виверра наткнулась на гнездо большой степной птицы и это заставило ее приостановить свой сумасшедший бег. Яйца в гнезде были очень крупные и ей не удавалось разбить их сходу. Альберт застал ее за этим увлекательным занятием на краю густого кустарника.

– Послушай, – сказал он, тяжело переводя дух…

– Вот гаденыш, – перебила его Виверра, – ты видишь, не раскусывается.

– Да, конечно, – посочувствовал Альберт, – давай помогу.

Она в ужасе подняла на него налитые кровью глаза: – Ты с ума сошел, это же моя охота.

Альберт понял, что теряет последнюю надежду и в отчаянии закричал: – Послушай! Может, хватит уже убивать, ведь так скоро не останется никого меньше тебя размером!

Виверра удивилась: – А я и не убиваю, я охочусь.

– Но ведь ты даже не съедаешь всю свою добычу.

– В профессиональном спорте важен только результат.

– Так это спорт?!

– А то! Я лучшая. Знаешь, как меня называют в кулуарах – прекрасная Матадора. Надо соответствовать и всё такое.

Она расколола последнее яйцо, победно каркнула и побежала в кусты, задрав великолепный полосатый хвост.

«Бесполезно», – подумал Альберт удрученно и повернулся к кустам спиной, чтобы уйти. Но сзади вдруг послышался шорох. Он оглянулся и увидел улыбающуюся морду Тангалунги.

– И кстати, – произнесла прекрасная Матадора неожиданно мягким голосом. – Когда закончатся те, кто меньше меня размером, я стану охотиться на тех, кто больше. Так что не поворачивайся спиной к колючему кустарнику.

После этого Виверра скрылась бесшумно и окончательно, как могут только большие профессионалы. Альберт остался стоять в тупой задумчивости: «Неужели это я хотел и должен был услышать?…».

– Шутит, – успокоил его Голос. – Она вообще—то баба веселая, только уж больно спортивная…

– Мы, бушмены, – говорил Альберт, – очень спортивный народ.

– Пожалуй, – соглашался Голос, – если пригласить хорошего тренера, то в твоей деревне, наверное, можно было бы собрать даже регбийную команду. Правда, – рассуждал он дальше, – не представляю, как бы он заставил вас всех надеть трусы.

Так, беседуя между собой, они вышли на поляну с большим деревом. Здесь Альберт увидел явные знаки давней охоты. Он остановился, чтобы внимательней посмотреть следы. Под этим деревом раньше жил прайд львов. В конце прошлого лета здесь появился человек. Он был один и пришел сюда издалека. Если бы он знал местные обычаи, то обошел бы это место, но человек шел прямо и никуда не собирался сворачивать. Львы в это время года были не голодны, но у них подрастали дети и львицы встали на защиту. Альберт присмотрелся: вот молодая львица предупредила человека рычанием, в это время две старшие и более опытные, под прикрытием высокой травы обошли его сзади. Попав в окружение, человек не потерял самообладание. У него не было с собой ни мощного оружия белых великанов, ни отравленных стрел, но у него был очень большой нож. Выхватив его, он с криком атаковал ближайшего к нему зверя. Вот здесь, – увидел Альберт, – он нанес смертельную рану старой львице. Звери на мгновение опешили от крика на незнакомом языке и блеска стали огромного ножа, но инстинкты хищника взяли свое.

– У него не было шансов, – заключил Альберт. – Вот здесь всё и закончилось.

Он подошел к месту, где лежали остатки незнакомой одежды, старая сумка из ткани и большой нож незнакомца. Альберта удивило, что оружие блестело в траве не тронутое временем.

– Японский меч, – сказал Голос, – специальная сталь.

Альберт осторожно достал из сумки книгу в кожаном переплете. Он вспомнил, что видел такой же предмет у миссионера, который однажды приблудился к их деревне. Тот часто раскрывал книгу и, поднимая указательный палец вверх, что—то лопотал на неизвестном языке. Тогда жители деревни из вежливости, останавливались и делали вид, что слушают, ведь обижать гостя невниманием последнее дело. Но этот человек, встретивший здесь смерть в неравном бою, не был похож на того миссионера и Альберту впервые по—настоящему стало интересно, что же такого в этом предмете важного, если его повсюду носят с собой такие разные люди.

– Это японская книга, – сказал голос. – Хочешь, я тебе почитаю?

– Ты знаешь японский язык? – удивился Альберт.

– Я знаю все языки, я ведь умею слышать. Это классическая японская поэзия, сборник сочинений средневековых авторов. Вот послушай:

«Смотрят глаза твои вдаль

за морем обещана встреча

отчего же сегодня ветер вернулся обратно в море…».

И вот еще:

«Он имеет на это право

слепив своими руками

он зовет тебя снежной бабой,

а я Снежной моей Королевой»

– Что это? – спросил Альберт

– Это хокку, такие стихи.

Альберт задумался: – Это про любовь, – наконец сделал он вывод. – Я бы тоже, пожалуй, так смог… Вот послушай:

«Когда б твои косые очи смогли бы разглядеть во тьме,

что я тебя всю ночь морочил,

храпя и пукая во сне»

– Ну как, хорошо получилось?