Евгения Никифорова - Тамерлан. Дорога в Самарканд

– Кто задаёт вопросы, куда ближе к обретению знаний, нежели тот, кто довольствуется имеющимся. В Коране есть все ответы. Не к глупцам ходить будете, не к завистникам, что втайне ждут вашего падения – к самому Создателю. Аллах всегда на стороне страждущего.

Прощание вышло коротким и пылким. Тимур поклялся не нарушать обещаний и благодарил за подарок, проповедник же, чувствуя усталость, резко завершил разговор и попросил сыновей увести гостя обратно. Дорогу до дома мужчина практически не помнил, мысли занимала увесистая книга в кожаном переплёте. Арабскому его учили очень давно, и за последние годы не было случая применить знания, кроме как в чтении молитв.

По возвращении он обо всём рассказал сестре.

– С чего бы такую щедрость проявлять незнакомцу? А вдруг кадии хотят использовать тебя? И делают это в надежде, что ты будешь дальше их защищать?

Замечание Туркан-аги порядочно отрезвило Тимура. Он даже встряхнул головой, избавляясь от голоса, который продолжал греметь: « Аллах наградит властью семьдесят ваших потомков ».

– Напиши пиру, спроси, слышал ли он что про Бурханэддина Сагараджи, – промолвила Туркан.

На том и порешили. Утром Тимур отправил гонца в Кеш, справившись заодно о положении родственников и общей ситуации в городе. Ответ прибыл через пару дней, что радовало: старый воспитатель ни разу ещё не подвёл. « В древности Сабук-Тагин спас от гибели козлёнка, и Аллах за это наградил его потомство достоинством султана; ты же оказал такую услугу потомкам Посланника Аллаха. Твоя мечта должна непременно сбыться ». Тимур жадно вглядывался в строки, сознавая, что нуждался именно в этом – в доказательстве, что всё произошедшее отнюдь не случайно и Всевышний действительно отметил его.

– Хан не простит своеволия, – тем же днём произнёс Хасан за пиалой с горячительным отваром. – Наверняка велит сыну казнить нас всех.

– Ильяс и без его указаний управится, – добавил другой десятник.

– Мы уедем в Кеш сразу, как узнаем содержание письма. Сейчас этот разговор не имеет смысла.

Воины, заметив спокойствие вождя, сами затихли. Хотя причин для волнения было предостаточно: накануне издохла собака, умыкнувшая мясо со стола. Моголы покончить хотели не только с Тимуром, но и с его верными сторонниками.

– Самарканд самый небезопасный город, – продолжил между тем Хасан. – Ни на лошадь сесть, ни позавтракать.

– Думаете, за стенами будет лучше? Ильяс сообщит о нас могульским друзьям. Здесь мы хотя бы готовы к нападению, но в стане других эмиров…

Тимур смолк, предлагая барласам осмыслить их положение. Пока те, понурив головы, думали о будущем, тайком дотронулся до покалеченной ноги. Колено отдавало болью. К счастью, терпимой. Он иногда просыпался по ночам и мучился от напряжения в суставах, рычал сквозь зубы, но об этом ни одной живой душе не рассказывал, даже лекарю, которого предложила сестра. Травма была его слабостью, она вынуждала ездить на лошади чаще, чем ходить пешком. Люди замечали хромоту, возникали вопросы, а Ильяс развлекался тем, что стал дольше проводить советы. Тимур понимал, его пытались унизить, и воздерживался от любого, даже малого проявления недовольства.

– Чагуй Барлас нас поддержит. Он с самого начала противился власти Туглук-Тимура, и, если бы не я, примкнул бы к внуку Казгана.

– Верно, господин, – Хасан одобрительно кивнул. – Ваш дядя Чагуй Барлас крепко сейчас держит Кеш. И до сих пор считает Туглук-Тимура врагом.

– Одних заверений в искренности недостаточно, друг мой, – взгляд предводителя ожесточился. – Я не хочу, чтобы он потом сбежал в самый ответственный момент, как это сделал дядя Хаджи. Чагуй Барлас, может, и ненавидит могульского властителя, но что сделает против его армии? Мы едва оправились после стольких лет голода и разорений. Нет, потребуется нечто большее, чем клятва.

– Брак? – десятник пожал плечами. – Чагуй Барлас останется управлять городом не просто как доверенное лицо, а как отец вашей первой жены. Таким образом, и он, и вы избежите ненужной борьбы за Кеш. Вы сможете спокойно вести дела, находясь в Хорасане.

– И потом, вам следует обзавестись наследником, – вставил Хасан.

– Друзья, вам впору сидеть в Совете, – Тимур засмеялся, чувствуя, как с души спадает болезненный мерзкий груз. «И ведь действительно, время для продолжения рода уже настало, – подумал про себя. – Развлечения развлечениями, но пора подыскать достойную невесту. К тому же, все богатства останутся внутри семьи, если жениться на одной из дочерей дяди».

От разглядываний городских улочек отвлёк шорох крыльев. Птица пряталась в ночном небе, и присутствие её ощущалось как вторжение. Тимур нехотя поднял голову, но, кроме серпа луны и крыш глинобитных сооружений, взгляду ничего не попалось. «Кар!» – раздалось за спиной. И прежде чем воин среагировал, пернатый неприятель сел на плечо.

Сон резко оборвался.

– Господин!

Тимур протёр глаза и уставился на склонившегося у его постели раба.

– Господин, срочное донесение! Вы просили разбудить, если…

– Да, да… Что случилось?

– Хасан-богадур срочно желает поговорить.

– Помоги одеться.

Расторопный паренёк моментально подобрал нужные вещи. Подмечая, что барласу тяжело наступать на ногу, помял обувь, делая её шире и удобнее для стопы. Уже через несколько минут Хасана-богадура встречал вождь в полной боевой готовности. «Вот и закончилось время на сборы, – тоскливо подумал нукер, протягивая Тимуру свёрток. – Аллах, я буду скучать по Самарканду. К хорошему привыкаешь быстро».

Гонец с перерезанным горлом тонул в глубокой песчаной яме.

– Хан немногословен, – Тимур свернул письмо. – Даже обидно.

– Барласы ничем ему не обязаны, – ответил десятник, верно расценив, что из Джете прибыло разрешение на казнь.

Молодой эмир впервые столкнулся с чем-то подобным. С одной стороны, неприязни не испытывал, прекрасно понимая, что Туглук-Тимур хану и без того тяжело на родине. Разрешать конфликт между сыном и членом Совета в планах не значилось. А с другой, он хоронил надежду на лучшие отношения. Надежда не покидала до последнего: всё-таки могульский правитель считался человеком сильным и служить ему было в удовольствие. Поэтому Тимур тянул с отъездом.

– Покинем Самарканд до утра, – кратко сообщил десятнику.

Хасан поклонился и собрался уже идти к воинам, но внезапный вопрос Тимура задержал на пару мгновений.

– Не знаешь, ворон во сне – хороший знак?

– К переменам, – богадур оглянулся на рыжеволосого друга, который, не обращая внимания ни на что вокруг, предался печальным воспоминаниям. – Перемены – это не хорошо и не плохо. Это просто перемены.