Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

– Что так? – спросил Житковский.

– Сомневаешься? – спросил Гавриил.

– Нет. Не сомневаюсь, – сказал Житковский.

– То есть, как это не сомневаешься? – спросил Гавриил.

– Да вот так вот, просто. Не сомневаюсь и всё, – ответил Житковский. – Я уверен, что и ты, и твой подельник, никакого отношения к ангельским чинам вообще не имеете, а не то, что к высшим ангельским чинам.

– Ну, в общем-то, я так и понял, – сказал Гавриил. – А потому собирайся и направляемся мы с тобой, Житковский, в мир ангелов, архангелов, начал, властей, сил, господства, престолов, херувимов и серафимов.

– Любезный Гавриил, – обратился к серафиму Аф Фабр. – Давайте прежде Житковский нам расскажет про своё отношение к президенту Гаврилову. Я же именно за этим его сюда притащил. А после Вы можете забирать его, куда Вам угодно.

– Ради Бога, ради Бога, – сказал Гавриил. – Конечно, конечно. Кто спорит. Сперва вы, потом мы.

Житковский растеряно оглядывался вокруг, не соображая, что происходит.

Глава девятнадцатая

– Что Вы всё оглядываетесь, Житковский? – спросил Великий Ко. – Вы сейчас мне напоминаете преступника, которого застали на месте совершаемого им преступления.

– Всё это более, чем странно, – сказал Житковский. – Очень странно.

– Что Вам странным-то кажется? – спросил Великий Ко.

– Всё мне кажется странным, – ответил Житковский. – И Вы, господин Ко, и вы, господа Чиновники и Финансисты, Философы и Бандиты. Но более всего мне кажется странным господин президент, – сказал Житковский и посмотрел на Гаврилова.

– Господа, предлагаю чего-нибудь съесть, – предложил Шкуро. – Я так понял, что сейчас Житковский расскажет нам историю. Так вот слушать её лучше на сытый желудок.

– Гайдар Тимурович прав, – сказал президент. – Время обедать. Предлагаю всем перейти к столу и за обедом поговорить.

Все сели за стол. Вызвали Сволова, сказали ему, что более они в столовых питаться не будут и попросили его подавать обед прямо в камеру. Через час стол был накрыт и арестанты приступили к еде. Серафимы Михаил и Гавриил тоже кушали, и с большим аппетитом. Житковский ел и с презрением смотрел на то, как едят серафимы.

– Что Вы на меня так… смотрите, друг Житковский? – спросил Михаил.

– Как так? – спросил Житковский.

– Так страшно, – сказал Михаил. – Вас удивляет, что ангелы тоже могут обедать?

– Не обращайте внимания, Житковский, – сказал Аф Фабр. – Кушайте спокойно.

– Всё, Житковский, ждать больше сил нет, – сказал Лютый. – У нас и без того дел по горло. В мире, чёрт знает, что происходит, а мы уже целую вечность здесь сидим и ничего не делаем.

– Житковский, Вы знаете, зачем Вас сюда привели? – спросил Великий Ко.

– Я, если честно, уже запутался и ничего не соображаю, – ответил Житковский. – Мне всё это: и вы, и эта камера, и обед с вами, всё представляется какой-то галлюцинацией. Бред. Сон. Это какая-то жуткая реалистическая фантазия. Я понимаю, что не сплю, понимаю, что не нахожусь под гипнозом или под воздействием сильнодействующих препаратов, но, при всём этом, я понимаю всю нереальность происходящего. С того времени, как меня вывели с завода, прошла вечность. Я вас никого, в принципе, не знаю, но в то же время у меня такое ощущение, что я знаю вас очень хорошо и очень, очень давно.

– Слушайте, Житковский, а что Вы там с моими портретами учудили? – спросил президент Первого Союза.

– Господа, у меня идея, – заорал вдруг Жир Туран, – а что если эту историю нам расскажет не Житковский.

– То есть как – не Житковский? – спросил Аф Фабр. – Зачем же я тогда его сюда привёл? Могли бы сразу предложить и мы бы привели кого-нибудь другого.

– Да то, что Вы сюда его привели в этом нет ничего плохого, – сказал Жир Туран. – Пусть и он здесь будет. Но мне думается, что гораздо интересней, если историю эту нам расскажет не сам Житковский, а кто-нибудь другой, кто в курсе всех дел. А сам Житковский будет вместе с нами слушать и если что нам будет не понятно, давать нам пояснения и комментировать.

– А что, – сказал Великий Ко, – предложение главного Философа планеты мне нравится. Господин Аф, а вот тот начальник участка, которого Вы арестовали, он где сейчас?

– Сходить за ним? – спросил Аф Фабр.

– Если Вам не трудно, сделайте одолжение, приведите его, – попросил Великий Ко. – Как говорите его зовут?

– Зовут как? – переспросил Аф Фабр. – Ой, я уже и не помню. Житковский, как зовут того начальника?

– Которого? – спросил Житковский.

– Да, Житковский, ты и впрямь, как во сне живёшь, – сказал Аф Фабр. – Того самого, которого при тебе арестовали. Неужто забыл. С которым вы вместе левую продукцию гнали, которую через подставных лиц, через генерала Чёрного и полковника Скунса скупал адмирал Шкуро, а затем использовал её в разного рода террористических актах. Черный и Скунс во всём признались и теперь работают санитарами. А вот как быть с адмиралом, надо подумать.

Шкуро чуть было не подавился, как услышал всё это и хотел было возразить, но Аф Фабр взглядом одним только своим заставил его молчать.

– Точно! – радостно воскликнул Житковский. – А я ведь и впрямь забыл. Ведь действительно же, арестовали тогда его.

– Кого его? – спросил Аф Фабр.

– Маршакова, – сказал Житковский, – Сергея Викторовича. Как давно это было. И как я мог забыть? А, кстати, что с ним?

– Вот заодно и узнаем, – сказал Великий Ко. – Сходите, любезный господин Аф, за Сергеем Викторовичем.

– Схожу, мне не тяжело, – ответил Аф Фабр. – Коли жив ещё Ваш Сергей Викторович, то приведу.

– Что значит «коли жив»? – спросил Житковский.

– То значит, Житковский, что не всем в жизни везёт, как повезло Вам, – сказал Лютый.

– Вы правильно поняли, Александр Сергеевич, – сказал Аф Фабр и ушёл за Сергеем Викторовичем.

Глава двадцатая

Уже через полчаса Аф Фабр вернулся. Он вошёл в камеру №64 и вместе с ним в камеру вошёл и Сергей Викторович Маршаков.

– Вовремя мы про него вспомнили, – сказал Аф Фабр. – Ещё секунда и приговор бы был приведён в исполнение.

– Приговор? Какой приговор? – спросил Житковский.

– Расстрел, какой же ещё может быть приговор, – сказал Аф Фабр. – Уж очень серьёзным было преступление, которое совершил Сергей Викторович. Сергей Викторович, – обратился Аф Фабр к Маршакову, – может, сами всё расскажете?

– Вряд ли он сейчас что-нибудь расскажет, – сказал Лютый. – По нему видно, что он голоден. Я давно не видел рабочих и их начальников. Это, я так понимаю, его начальник? А он… Выглядит ничего; во всяком случае, я ожидал худшее. Давайте посадим его за стол. Пусть выпьет кофе и съест пару бутербродов с утиным паштетом. А Вы, господин Аф нам всё расскажете. Я читал в учебниках истории, что с рабочими и с их начальниками надо вести себя более чем аккуратно и осмотрительно. Есть даже мнение, что рабочие – это какой-то особый вид человека; не поддаётся никакому развитию; способен усвоить только примитивные орудия труда и не более того; очень хорошо размножается в неволе, мечтает выиграть в лотерею миллион и надеется на нежданное наследство. А их начальники всячески подавляют в рабочих эти настроения. Как результат – психологический срыв, который приводит, если я не ошибаюсь, к революциям.