Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

– Чего Вам так забавно вдруг стало, что Вы решили как все? – спросил Шкуро. – Тот факт, что Великий Ко делает из Вас Волшебника, ещё не делает Вас более того, кем Вы являетесь на настоящий момент. И кстати, господин главный Волшебник, я сомневаюсь, что у Вас с Лютым что-либо выгорит.

– Ну попробовать-то стоит, – сказал Великий Ко. – Шанс человеку дать всё же необходимо?

– Нет, – категорично заявил Шкуро. – Ему шанс давать нет никакой необходимости. Он маньяк, убийца, растлитель малолетних, наркоторговец, содержатель притонов. У меня есть данные, что господин Лютый торгует органами. Вам, господин главный Бандит, вышка светит, а Вы здесь чего-то развеселились. Увидели что-то забавное? И вот что, уголовник, – уже серьёзно сказал Шкуро, – при всём том, что сейчас происходит, не забывай кто ты и кто я. Ты – Бандит, и помни это. Сомневаюсь, что на исправление тебе хватит и трёхсот миллионов лет. А я – начальник Имперской Службы Безопасности. Я, хоть, и не Волшебник, и не Философ, и не Финансист, и не Чиновник, но в минуту могу закончить весь этот спектакль. Тебя, Лютый, даже судить не будут. Тебе просто отпилят голову ржавой ножовкой по дереву. А остальные получат пожизненное. А что до вас, господа серафимы, плоды воспаленного мозга Маршакова, то зарубите себе на носу, что я не Волшебник и не Философ, и не Чиновник, и не Финансист, и не Бандит. А потому мне цацкаться с вами – слишком уж большой риск.

– И что ты с нами сделаешь? – иронично спросил Михаил. – Может, застрелишь? Или отпилишь и нам голову ржавой ножовкой?

– Нет, господа серафимы, – спокойно сказал Шкуро. – Я поступлю с вами иначе. Я собственными руками задушу того, кто порождает вас своей больной фантазией, – Шкуро посмотрел на Маршакова, – и тем самым покончу и с вами, и с вашим Богом, а заодно и с Фёдором Михайловичем, после чего весь этот цирк сразу прекратится.

– Всё это замечательно, адмирал, и очень понятно, – сказал официант. – Но потрудитесь сделать, наконец, заказ. Время еды подходит к концу.

Глава тридцатая

Шкуро восхищённо посмотрел на официанта.

– А ведь Вы, дорогой мой официант, правы, – сказал Шкуро официанту. – И ведь, в самом деле, время еды заканчивается. Как Вы это точно подметили. Как Вы тонко это сформулировали.

– Что, простите, подметил? – спросил официант.

– Всё, что здесь и сейчас с нами происходит, – сказал Шкуро, – господин главный Философ, – обратился адмирал уже к Жир Турану, – а Вы как находите высказывание нашего официанта? Не правда ли, его фраза «время еды подходит к концу» – это что-то!?

Жир Туран ничего на это не ответил, а только удивлённо пожал плечами и покачал головой.

– И не отвечайте, господин Жир Туран, – сказал Шкуро, – всё ведь и так ясно. Время еды подходит к концу. Да, господа, к концу подходит время нашей с вами еды, а мы её ещё и не начинали, – громко сказал Шкуро.

– Скажу более того, мы даже ещё ничего не заказали, – сказал Александр Сергеевич Лютый и посмотрел на Фёдора Михайловича Лютова.

– Это действительно смешно, – сказал тихо Шкуро.

– Что Вам смешно? – спросил у начальника Имперской Службы Безопасности главный Чиновник.

– Смешно то, – отвечал Шкуро, – что заказ доверили сделать мне.

– Ну Вы будете делать заказ, или Вы собираетесь нас здесь морить голодом и путать наши умы своими какими-то внутренними озарениями и откровениями? – спросил Гор Дэл. – Закажите хоть что-нибудь. Начнём кушать и тогда продолжайте свои фантазии сколько вам будет угодно.

– Терпение, господин главный Чиновник планеты, – сказал Великий Ко. – Проявите немного терпения. Я уверен, что Гайдар Тимурович непременно уже скоро сделает свой заказ. Вы же видите, что с человеком что-то происходит. Очень важно не мешать в этот момент человеку. Очень важно в такие моменты дать человеку больше самостоятельности, меньше на него давить и расширить тем самым его творческие способности.

– А Вы, господин главный Волшебник, как обычно, в своём репертуаре, – сказал Шкуро. – И вашим, и нашим.

«Зачем они притащили сюда Дьявола?» – думал в этот момент Лютый, бросая косые взгляды на Фёдора Михайловича. – «Какой у него испуганный вид. Уверен, что этот гад задумал что-то очень и очень коварное. Но всё-таки: зачем они его сюда притащили? Ведь не на бой же на мечах, в самом деле. Ему и меч-то вряд ли поднять удастся. В таком случае – зачем? Тем более, что и он, как эти оба серафима, есть не что иное, как плод чьей-то больной фантазии. Не понимаю, каким образом древняя сказка, вдруг стала реальностью?»

– Гайдар Тимурович, – воскликнул Великий Ко. – В данной ситуации я полностью на Вашей стороне. Я понимаю Вас сейчас, как никто. И можете всецело на меня в том положиться.

– Ну как же, конечно, кто же, кроме Волшебника, способен понять простого смертного, – с лёгкой иронией сказал Ил Луирим.

В камере раздались аплодисменты. Все посмотрели на аплодирующих. Ими оказались серафимы. А Фёдор Михайлович в этот момент громко высморкался в носовой платок и, виновато оглядываясь и тихо извиняясь за причиненное беспокойство, убрал платок во внутренний карман пиджака, предварительно протерев им свои покрасневшие и слезящиеся старческие глаза.

– Браво, Ил Луирим, – сказал Михаил.

– Ил Луирим – бис, – сказал Гавриил.

– Ил Луирим встал и поклонился в сторону серафимов. После чего снова сел.

– С какой стати, господин адмирал, Вы обозвали меня обезьяной? – спросил Житковский.

– Мама дорогая! – воскликнул изумленно Шкуро. – Скромник наш очнулся наконец-то. Дошёл до него смысл мною сказанного наконец-то. Да как ты, бракодел и бабник, склочник и сплетник, интриган и вор, смеешь здесь ещё голос свой повышать? – суровым шёпотом спросил Шкуро. Вопрос свой адмирал задал очень тихо. Но от этого вопрос прозвучал так страшно, что у всех мурашки по коже побежали. – Ты, который в вечернюю смену умышленно портил работу своих товарищей; ты, который воровал с завода цветной метал; ты, который изменял жене с проститутками и подхватил от них какую-то болезнь и заразил этой болезнью свою жену; ты, который умышленно исправлял чертежи, когда изготавливал брак, а всю вину при этом сваливал на технологов; ты, который бракованные детали утаскивал с завода и выкидывал в Неву… А знаешь ли ты, что тот самый латунный корпус, который ты запорол и выкинул, три месяца искали по всему заводу? Весь завод лишили премии за квартал. Начальник участка получил выговор. Начальник цеха месяц провалялся с инфарктом. Ты знаешь, сколько тот корпус стоил? Сорок пять миллионов, вот сколько.

– Я не виноват, – заорал Житковский. – Это всё технологи. Они в чертеже не указали, что к сверлению сквозного отверстия необходимо проявить большее внимание. Вот я и просверлил его насквозь, вместо того, чтобы просверлить его на глубину двенадцать миллиметров.