Стефан Дорф - Сломленный

– Безопасность сейчас превыше всего, – отметил Марко под сильные стуки в дверь.

– Открывайте! – голос Тита разрывался на части.

– Видишь, он жив, – издевался Витей, медленно прокручивая ключ в замке.

– Что происходит? – проснувшись от стуков, спросил Корбл.

– Город практически принадлежит Агнесу. Его люди разыскивают нас, расправляясь с твоим экипажем, – с порога Тит разбрасывался новостями.

– Это очень плохо. Сколько убитых? – Марко встрепенулся и тотчас погас.

– Человек двадцать точно, – небрежно произнёс Тит. – Ну словно порезали скот.

– Из города не сбежать, – вдумчиво глядя на небеса, сказал Витей.

– Бежать? Бежать никто не будет! Дождёмся моей сестры, – мальчик вскочил от страха.

– Если они узнают, где мы, то смерти нам не избежать. Через южные или западные ворота, другого выхода нет. – Игнорируя Корбла, Марко прохаживался по комнатам, обходя скверную лестницу.

Время истекало, словно вода, набранная в ладони. Час за часом в конце улицы доносились спорные крики. Каждый был отрешён от реальности, рассуждая только из выгоды собственных мыслей. Такого поведения жизнь никогда не прощает, а судьба наказывает.

– Губернатор, – робко окликнул стражник.

– Чего тебе? – он даже не оглянулся.

– Недавно у старого дома, что неподалёку отсюда, мне удалось пообщаться с мальчиком лет тринадцати или, быть может, четырнадцати. Его сопровождали двое, один из которых страж.

Вспомните слова о добродушии стражника, подавшего ключ. Так вот, всё это россказни, прощенья. Считаете, добро можно увидеть? Добра никогда нет и никогда не было. Всё, что вы считаете добром, является чувством долга, что заложено в подкорку разума за много лет до вашего рождения. Человек не способен творить добро по причине малодушия. Порицайте, если угодно, но не вздумайте отрицать ради себя.

Продолжение.

– Интересно! – предвкушая свою победу, произнёс Агнес, после чего снял шляпу, дабы почесать лысую голову.

Люди Агнеса начали собираться, чтобы нанести последний сокрушающий удар по роду Ситов и всему Альту. Этот старик не знал пощады со времён своего рождения. Мать скончалась при родах, а отец разбойник бросил их задолго до родов. У всех за пазухой имеется история, но именно она делает из нас марионеток.

Спустя некоторое время в доме вновь закипела жизнь.

– Вариантов выбраться нет. И, Марко, хватит расшатывать стены своей ходьбой… – Готовы к любому исходу Витей особо не рассуждал, лишь поддавался общей озабоченности.

– «Не получится» – это не выход из положения, Витей, – наплевав на все колкие фразы в свой адрес, Марко продолжал заниматься своими делами, то есть искать выход из положения.

– Если сможем добраться до реки Кайла, то можно будет проплыть по ней в Сидгард. Считаю, это единственная возможность остаться в живых. – Изредка Анджело выдавал идеи, что сейчас и произошло.

– Как вы не поймёте, через любые ворота нам не пройти. Собаки Агнеса, будут поджидать на каждом пути, – возражал Витей.

– Предложи хоть что-нибудь! – возмутился Тит.

– А что сделал ты за всё время? – с ухмылкой ответил Витей. – Носился по городу, устраняя мелкие проблемы. Или сидел, посматривая на личико своего хозяина, вместо того чтобы догнать убийцу. Ты лицемер и жалкий ублюдок… – О, вдохновение хлынуло по организму, словно выдержанное вино, которое он не принимал долгое время.

– Зачем мне бегать за убийцами и спасать мальчика, когда мы подобрали для таких дел бывшего пьяницу и бездельника?

В комнате повисла тишина, Марко в раздумьях ушёл в другую комнату, а Корбл и Анджело молча наблюдали за происходящим.

– Ответь мне, Тит. Когда, наконец, осмелишься предать нас? Я же вижу по твоим глазам гниль мерзкой никчёмной души. Надеюсь, ты умрёшь от моих рук, ибо другая смерть будет счастьем для тебя… – Разорвав рубаху, что лежала на полу, Витей перевязал поясницу и ладони.

– Угрожаешь?

– Что ты, это не угроза, лишь предостережение.

– Ах ты, мерзкая свинья, – Тит набросился на Витея, зажав в правой руке меч Анджело.

Завязалась потасовка. Витей пытался защититься от разящих ударов тем, что лежало под рукой. Единственным предметом поблизости оказался отравленный кинжал, что недавно пронзил Марко. Несколько раз он мог поранить его, но, осознавая необратимость последствий, сдерживался, тем самым подвергая себя опасности.

– Два идиота, прекратите немедленно! – на звуки клинков выбежал Марко.

В бешенстве он отобрал у обоих оружие, начиная причитать:

– Чем вы умнее пятилетнего ребёнка? Безмозглые тупицы!

Суета прекратилась с первым ударом в дверь.

– Молодой принц, это я, – шептал в одну из щелей Гьедес.

– Сейчас открою, – из-за спины Анджело к дверям бросился мальчик.

– О, сир! Губернатор знает, что вы здесь, и очень скоро прибудет, – отчаянно пытаясь помочь, хрипел Гьедес.

– Что будем делать? – испуганно спросил мальчик, повернувшись к остальным.

– Гьедес, берегите принца, мы постараемся их задержать. – «Бывает ли проще? Бывает ли легче?» – Марко плутал в мыслях.

– Чем вы их задержите? Одним кинжалом и мечом? – навзрыд захлёбываясь в слезах, спрашивал мальчик, зная ответ.

– Уходите! – со всей строгостью Витей посмотрел на старого лекаря, что косился от единой мысли смерти.

Схватив мальчика за руку, Гьедес поспешно начал уходить. Странно, нет, скорее забавно то, что Корбл столь сильно привязался к спасителям. Сказать, что это потому, что он был мал и чувства в буквальном смысле вытекали из него, глупо и небрежно. Нечто больше связывало эту незатейливую компанию. Нечто необъяснимое и вдохновляющее объединяло их.

– Кому достанется оружие? – как всегда, Тит говорил невпопад.

– Анджело и тебе. – Решая судьбы, Марко даже не повёл взглядом на Витея, что был нехило покалечен в бою, и тем не менее все остались довольны.

Анджело, Тит и Марко встали на колени, дабы проститься с этим миром и в последний раз помолиться Господу. Да, всё правильно. Витей остался в стороне, считая бредом всё, что они делали. Как бы то ни было, ожидаемый конец был близок:

– Марко, мне известно, что ты жив, – мелкими шажками ступая вперёд, выражался Агнес. – Сдайте мальчика и станете свободны, – чувства опережали события. Старик вкушал победу, которая то и дело исчезает в самый неподходящий момент.

– Умрём достойно, заплатив за беспечную жизнь! – Марко взял на себя право произнести последние слова перед боем.

Дверь распахнулась от удара ноги.

Предательство вызывает боль, и люди воспринимают её как должное. Вместо прощения, вместо жалких обид на человека нужно осознать всю бесценность предателя. Жизнь единственна, и прожить её в слезах неправильно, но мы созданы, чтобы плакать. Каждый удар по человеку ломает его душу, и вернуть прежнее состояние невозможно. Героями не рождаются и не становятся, герои живут в каждом, но мы ломаем их изнутри, обрекая душу на мрак и пустоту. Назвать героями тех, кто в ближайшем будущем отдаст свою жизнь за мальчика, нельзя. Эти люди уже сломлены, им попросту больше ничего не остаётся, как биться за дело других. Ещё одно лирическое отступление, но разве оно влияет на вас? Даже больше: разве вы не узнали новых событий из жизни четверых вестников смерти? Пора бы продолжить…