Александр Саблин - Вредные привычки

Выставив в окно локоть, Кочетов сплюнул на пыльный асфальт и кивком головы пригласил к себе. Со стороны это выглядело так, как если бы он приглашал меня на дело. Мастер деловых бесед. Так заинтересоваться мной он мог только в одном случае. Я спрятал револьвер за пояс и выбрался из машины. Пенсионеры, не обращая на нас никакого внимания, по-прежнему продолжали деятельно поправлять разрушенную клумбу. Я плюхнулся рядом с Кочетовым на сидение и на всякий случай скользнул взглядом по его рукам. Отсутствие оружия обнадёживало. Кочетов откинулся на подголовник и не глядя на меня произнёс:

– Ты в курсе, что твой портрет расклеен по всему городу?

В том, что на меня могла появиться ориентировка, ничего удивительного не было. Сегодня любой школьник, посидев за компьютером, легко мог слепить фоторобот своего обидчика, а если оскорбление являлось достаточно весомым, то и растиражировать в сети.

– Спасибо за предупреждение.

– Ну и что ты теперь собираешься делать?

– Ждать, когда объявят вознаграждение. Ты меня ловишь, и мы делим гонорар пополам.

– Не мог мне рассказать, пока дело можно было спустить на тормозах?

«Ну да, ты бы спустил», – недобро подумал я, а вслух сказал:

– Думаешь, Чугун позволил бы тебе это сделать?

– А какой резон ему было раздувать скандал? Известие о том, что его отметелил водитель такси, вряд ли добавило бы ему авторитета.

– Чугун никогда не оставит меня в покое, – сказал я. – И ты знаешь это не хуже меня.

Кочетов сунул в рот сигарету и задумчиво покрутил между губами:

– А ты случайно не собираешься его замочить?

Я не совсем обдуманно хмыкнул:

– Предлагаешь подождать, когда это сделает он?

– «Железнодорожников» тоже будешь мочить?

– А чем они лучше?

Глядя мне в глаза, он пожевал фильтр и как бы между прочим сообщил:

– Сдаётся мне, что в этом случае я буду вынужден тебя задержать.

Бывший приятель блефовал; кроме премии за поимку особо опасного преступника и зависти коллег по этому поводу это ему ничего не давало. Даже морального удовлетворения.

– Если у тебя, конечно, нет других предложений, – вдруг добавил он.

Что такое другие предложения, он мог мне и не расшифровывать.

– Маэстро имеет в виду основное средство обмена, или его устраивают и другие в товары?

– Меня интересуют те люди, с которыми ты последнее время активно встречаешься.

Вот оно, оказывается, что. Витя решил сделать меня своим недремлющим оком.

– Может, для начала ты огласишь весь список? – предложил я.

– Оглашу, если согласишься.

Когда кто-то сомневается, что ты можешь стать осведомителем, сердце наполняется за этого человека гордостью. Правда, ненадолго, до того момента, пока не понимаешь, что ни для общества, ни для человека ты, в общем-то, никогда никакой ценности, кроме умения пахать, не представлял.

– И что же мне это увлекательное сотрудничество в итоге принесёт?

– Формальный розыск, а позже и вообще снятие всех обвинений.

– Лихо, – восхитился я. – Даже если кто-то из вип-персон, не дай бог, уже успел дать дуба?

Лицо Кочетова неприятно напряглось:

– Ты это кого сейчас?

Иногда на такой вопрос бывает трудно ответить даже самому себе.

– Фоторобот получился качественным? – чтобы как-то потянуть время, спросил я.

Взгляд Кочетова стал подозрительным:

– Так себе, но можешь не сомневаться, я тебя на нем обязательно узнаю, если, конечно, раньше меня этого не сделает Чугунов.

– Можешь не спешить, – сказал я, решив наконец-то его порадовать: – полтора часа назад Чугунов умер в больничной палате не приходя в сознание.

На какое-то время в машине стало тише, чем снаружи. Затем, торопливо выудив из кармана мобильный, Кочетов набрал номер.

– Если то, что ты сейчас сказал, правда, – пробормотал он, – с меня пузырь.

Видимо, я попал в точку.

– Семнадцатое отделение милиции, старший уполномоченный Кочетов, – представился он. – У вас в отделении реанимации находится Эдуард Алексеевич Чугунов, проинформируйте меня, пожалуйста, о его состоянии. – Выслушав пространный ответ, он неторопливо сложил сотовый и, помахав в воздухе серебристым корпусом, удовлетворённо произнёс: – Допрыгался кузнечик.

Я молча ждал. Удачно закончив одно дело, человек, как правило, стремится не затягивать и с другими. Крылатое «Куй железо, пока горячо!» пустило глубокие корни не только в среде мастеров металлообработки.

– У нас на носу очередная реорганизация, – сказал Кочетов, – поэтому времени у тебя будет немного. Месяц, максимум полтора. Думаю, до похорон Чугунова больших волнений не предвидится, а вот после того, как его кремируют, наверняка придётся попрыгать. И твоя задача сделать так, чтобы каждый наш прыжок оказался продуктивным. Связь и другие мелочи подробно обговорим завтра.

– Без нормальной подпитки я на такой работе долго не протяну, – заметил я.

Кочетов усмехнулся:

– Это работая-то на Кондрата?

– Пока что ни от того, ни от другого я не получил ни копейки, – обиделся я.

– Может, тебе их просто пока не за что давать?

Было видно, что в товарно-денежных отношениях старший оперуполномоченный ориентировался как рыба в воде. На этой светлой ноте мы с ним и расстались.

Времени, чтобы добраться до драматического театра, у меня оставалось немного. Я выехал на Центральный проспект и, нигде не останавливаясь, проследовал до поворота на Красноармейскую. Автомобили шли сплошным потоком. Определить, в каком из них мог сидеть «пастух», был способен разве что волшебник. Я оставил машину на автостоянке и до драмтеатра дошёл пешком. Часы показывали без трех минут два. Наблюдая за игрой струй, Климентьева стояла у фонтана. Синие джинсы и белая блузка смотрелись на ней ничуть не хуже, чем волшебный прикид на Золушке. Все звуки перекрывал шум воды.

Я остановился у неё за спиной и произнёс:

– А я уже думал, что мы с вами больше не увидимся.

На секунду её боевой раскрас заставил меня задержать дыхание. Помада, пудра и тушь лежали на лице таким плодородным слоем, что из него впору было формировать грядки.

– Как это вам удалось, – вырвалось у меня, – использовали масляные краски?

– Это все, что вас сегодня интересует?

– Вопросы женской красоты всегда волновали меня, – сказал я.

Климентьева улыбнулась:

– А вопросы жизни и смерти?

– На голодный желудок это редко у кого получается. Вы мне лучше скажите, что вы такого ляпнули Кондратьеву, что он тут же захотел от вас избавиться?

– Пообещала сдать ментам.

– Не могли придумать ничего глупей?

– Он первый начал.

Все-таки молодость даёт женщине лишь одно преимущество.

– А что он от вас хотел?