Александр Саблин - Вредные привычки

– Тебе сколько годков, мечтатель?

– Хочешь пожелать долголетия?

– Хочу дать совет.

– Думаешь, пригодится?

– Ну, не совсем же ты дурак.

Кочетов не стеснялся, это было хорошо. В эмоциональном запале чего не наболтаешь.

– Только коротко и по существу, – разрешил я.

– На всякую хитрую жопу… – начал он.

– Можешь дальше не продолжать, – перебил его я, – сегодня у тебя будет возможность проверить эту теорию на практике.

Кочетов недоуменно пожал плечами:

– Здесь менты, там братки, ты к кому, собственно, собираешься бежать со своим компроматом?

Если бы я был с улицы, то бежать мне, действительно, было бы не к кому. Задай он себе это вопрос пораньше, и наше свиданье вряд ли бы состоялось. По крайней мере в таком составе. Мой взгляд объяснил ему все красноречивее слов.

– Ну-ну, – подбодрил его я, – ведь те, на видеокассетах, тоже думали, что будут жить вечно.

Вероятно, из того количества здоровья, которым он сегодня располагал, приготовить образ крепкого парня представляло для него определенную трудность. Кочетов сжал челюсти и, откинувшись на спинку дивана, закрыл глаза. Жаль, но времени, чтобы поработать над ним основательно, у меня уже не оставалось. Я усадил опера за ширмой в кресло и с помощью скотча и наручников придал его образу ещё большей трагичности. Сегодня никакие неожиданности, даже теоретические, мне были не нужны. После чего поставил на входную дверь маячок и, не забыв напоследок окинуть орлиным взором двор, спустился к машине.

В отличие от первого визита, автостоянка перед «Колизеем» переполненной не выглядела. Оно было и понятно: время «стеклянных глаз» ещё не наступило.

Я поднялся на второй этаж и, подойдя к метрдотелю, попросил сообщить Тишинской о моем приходе.

Тот глянул на меня так, словно видел впервые:

– Вы с ней договаривались?

– Два часа назад.

– Ваша фамилия?

– Скажите ей, что я по поводу видеозаписей.

Метрдотель позвонил, внимательно выслушал ответ и кивком головы пригласил следовать за ним. В конце длинного коридора извинился, попросил встать у стены и обыскал. Потом подвёл к двери с изображением короны и, отступив в сторону, пропустил внутрь. Из-за обилия зелени и света комната больше походила на оранжерею, чем на кабинет.

Сидевшая за стандартным офисным столом Тишинская приветливо кивнула мне из-за монитора и показала на мягкий угловой диванчик с овальным столиком:

– Присаживайтесь.

Я сел. Малиновая блузка была ей к лицу.

– Виски, кофе?

Терять время на стандартные условности не хотелось:

– Морковного соку.

Тишинская наполнила два узких высоких стакана соком и, поставив один из них передо мной, с другим устроилась наискосок от меня. В её ушах скромно поблёскивали брильянтовые серёжки.

– Прежде чем смотреть на ваши картинки, – сухо произнесла она, – я бы хотела узнать, кто их вам предложил.

Скрывать от неё Климентьеву мне не было никакого резона.

– Последняя сожительница Чугунова, – сказал я. – А съёмка – дело рук и головы самого Чугунова.

Я достал кассету и положил перед женщиной на столик.

– Здесь пара эпизодов.

Чтобы оценить достоинства ролика, Тишинской понадобилась пара минут.

– И много там ещё такого… добра? – стараясь не смотреть мне в глаза, поинтересовалась она.

– Более чем достаточно.

– Только на Бадуладзе?

– Ну почему же. На всех, кто рос и мужал рядом с Чугуновым. Более ста эпизодов.

– Вот гад! И сколько вы хотите за все это… безобразие?

– Миллион… зеленью.

Женщина громко присвистнула.

– Губа у вас не дура. А за материалы, касающиеся только нас?

– Двести тысяч нас бы вполне устроили.

– Ну ещё бы! А что вам помешало привезти сюда все материалы?

Я пожал плечами.

– Страхуетесь?

Я хлебнул сока:

– А кто сегодня этого не делает?

– Как она на вас вышла?

– По интернету.

– Это как?

– Прислала мне электронное письмо.

Тишинская злобно усмехнулась:

– Вот сучка.

– Я бы не стал торопиться с подобными определениями, – сказал я, – возможно, вам ещё захочется поблагодарить её за такое предложение.

– Это за что же, за то, что однажды она удачно переспала с Чугуновым?

– За то, что предложила материалы не Кондратьеву и не прокурору, а вам.

– Просто прокурору они пока не по карману.

После такого ответа я, вероятно, должен был успокоиться. Что я и не преминул сделать: отхлебнул сока и поинтересовался:

– Ну так что, будем брать или ну их на фиг?

Женщина нервно облизала губы:

– Где вы собираетесь передать мне оригиналы?

– Пока это тайна.

– Надеюсь, не у черта на куличках?

– За город ехать не придётся. А что касается времени, то для нас этот вопрос не принципиален.

– Ну и отлично, – женщина заглянула в мобильник и, совершив с ним несколько манипуляций, спрятала в сумочке. – А мы своё время ценим и поэтому попробуем сэкономить.

– К месту обмена выдвигаемся вместе или порознь? – уточнил я.

– Отдельно.

– Боитесь, что накажет инспектор ГИБДД?

– Просто у нас не принято ездить с продавцами.

– Разумно, – похвалил я. – Тогда жду вас на автостоянке.

– Если ответишь мне на один вопрос, – раздался у меня за спиной мужской голос.

Я обернулся. Стоявший в дверном проёме мужчина осанкой и габаритами походил на застоявшегося племенного быка. То, что он разговаривает, а не мычит, лишь усиливало это сходство. На записи хозяин «Колизея» выглядел гораздо эффектней. Видимо, из семи лет, которые отделяли оригинал от записи, на пользу пошли только первые два. Ни черная рубашка, ни черные брюки уже не могли уменьшить его габариты.

– Во, – решил удивиться я, – прямо как в сказке! А если не отвечу, оставите работать в ресторане официантом?

Бадуладзе подошёл к столу и, взяв мой стакан с соком, сделал пару глотков. На меня пахнуло спиртным.

– Станешь ещё одним моим воспоминанием.

Так круто со мной ещё никто не обходился.

– И что сэр хочет, чтобы я огласил?

Бадуладзе скользнул по мне невозмутимым взглядом:

– Кто твой хозяин?

Вопрос о собственности всегда являлся коренным вопросом как во времена серпа и молота, так и в эпоху двуглавых орлов.

Я озадаченно поскрёб затылок:

– Да как-то с утра пока обходился без поводка.

Держа меня под прицелом красивых карих глаз, хозяин «Колизея» угрожающе улыбнулся:

– А если найду?

– Думаю, что это будет не самое интересное открытие в твоей жизни, – огрызнулся я. – Во всяком случае суда таким образом тебе вряд ли удастся избежать.

– Какого ещё к черту суда? – повернувшись к Тишинской, прорычал он.

– Может, поедем и посмотрим? – мягко произнесла та.

Мысль являлась верной, но оставляла слишком много места для манёвра.