Илья Ставровский - Вирус. Роман

Сполна насладившись мёртвой тишиной тёмной ямы зала, он продолжил:

– Напугала меня прежде всего форма этой кривой – то, как резко она пошла вверх в течение последних двух десятилетий. Я абсолютно не готов дискутировать со специалистами-климатологами о том, в какой степени сегодняшние концентрации парниковых газов могут вести к изменению климата. Что я вижу на этом графике? – Тут он поменял этот слайд на следующий, на котором кривая была продолжена в будущее до 2050 года. – То, что концентрация растёт всё быстрее, и если сегодняшние уровни ещё не оказывают того влияния, которое было бы достаточно для изменения климата, то уровни, которых мы достигнем ещё через десять, пятнадцать, двадцать лет, такое влияние уже окажут. Мне шестьдесят один год, моему отцу восемьдесят шесть; я тоже хотел бы дожить до его возраста, и я не представляю, как буду летом в Нью-Йорке ходить на работу в костюме, а не в трусах, если температура повысится ещё хотя бы на пару градусов по сравнению с тем, что было минувшим летом. (Он знал, что атмосферу необходимо разрядить, и позволил себе намёк на шутку именно с этой целью. На работу Дэвид пешком не ходил, а ездил в кондиционированном лимузине с персональным водителем, но он давал аудитории возможность представить его в трусах – и, судя по смешкам в зале, эта мысль публике понравилась.) В связи с этим я дал задание лучшим умам «Волман Тракс» – подготовить полный отчёт о том, что вызывает рост, который мы видим на графике, и как мы можем повлиять на его замедление. К сожалению, их выводы были неутешительны: главной причиной роста СО2 является экономический рост, в основном в развивающихся странах, и наши робкие усилия как-то купировать этот рост абсолютно бессмысленны, ведь такой рост давно провозглашён политиками и экономистами за главную цель, практически за смысл существования человечества. – Здесь Дэвид продемонстрировал слайды о росте потребления в развивающихся странах, подготовленные Моше. – Люди хотят покупать себе автомобили, кондиционеры, стиральные и посудомоечные машины, они хотят есть мясо вместо риса, и мы не в состоянии обуздать эти их желания. Однако когда люди не в состоянии обуздать свои желания, они должны быть готовы к последствиям удовлетворения этих желаний. Каковы же могут быть последствия?

Дэвид выдержал ещё одну паузу – на этот раз чуть более долгую, – прислушиваясь к тишине в зале.

– Существует ветвь финансового анализа, которая называется техническим анализом. Она базируется на том, что графики любых процессов (не обязательно финансовых – это могут быть любые физические процессы, например взрывы) … – тут он добавил к первому слайду второй, демонстрирующий подобную кривую, с заголовком «Изменение давления в центре ядерного взрыва», – …развиваются по определённым законам, и если некий процесс отображается определённым графиком, то высоки шансы, что дальнейшее его развитие пойдёт подобно тому, как идёт развитие других процессов с подобными графиками.

Здесь Дэвид вывел на экран последнюю иллюстрацию к своему выступлению – несколько экспоненциальных кривых, ломающихся в стремительно падающую линию.

По залу прокатился лёгкий вздох.

– Некоторые из вас уже осознали, что представляет такое развитие кривой выброса парниковых газов для человечества, – сказал Дэвид, наклоняясь над кафедрой для увеличения драматического эффекта. – По какой причине выброс газов может резко прекратиться? Когда перестанут летать самолёты, ездить автомобили, работать электростанции, так, чтобы на графике загрязнения атмосферы нашей планеты образовался подобный излом? Что это за событие? – вопрошал он, наслаждаясь поднимающимся в зале обеспокоенным гулом. – Климатическая катастрофа? Война? Эпидемия?

Он дал этим словам прокатиться над залом и затем, снизив уровень своего голоса до нормального, продолжил:

– Я всего лишь банкир. Я не учёный и не, спаси Всевышний, пророк. Я отнюдь не предрекаю конец света, я просто хочу обратить ваше внимание на то, что у всех у нас, похоже, есть одна общая проблема. Важная проблема, которая требует немедленного радикального решения. Мы можем сломать эту кривую по своей собственной воле – к примеру, запретив использование двигателей внутреннего сгорания, – или можем дождаться того, когда кривая сломается без нашего участия. Я лишь очень надеюсь, что, когда она сломается без нашего участия, это не будет означать конец нашей цивилизации. Спасибо за внимание, дамы и господа.

С этими словами Дэвид собрал свои заметки с кафедры и, сознательно не выключая последнего слайда, двинулся к выходу со сцены. Уже дойдя до половины, он услышал, как в тёмном зале за спиной редкие хлопки слушателей начинают переходить в мощную волну аплодисментов.

Выйдя со сцены и отмахнувшись от восторженных поздравлений Линдси, он спросил охранника, как ему пройти к чёрному ходу. В его планы не входило общаться с журналистами или с другими участниками форума; само выступление было достаточно скандальным, и он был уверен, что отказ от интервью только подогреет интерес прессы и общественности к теме, которую он поднял. По той же причине он улетел в Нью-Йорк в тот же день.

На следующий день в девять утра он, как всегда, вошёл в лобби здания «Волман Тракс». Уже подходя к зданию, он понял: что-то не так, как всегда, – огромное лобби, отделанное зелёным мрамором, было до отказа забито сотрудниками банка, которые устроили ему бурную овацию. Пока он продвигался к лифту через их плотные ряды, ему пожимали руки, хлопали по плечам, а он лишь растерянно улыбался, гадая, кто же устроил ему такую встречу. Подозрение в первую очередь падало на Линдси, но она, очевидно, не обладала рычагами, чтобы организовать всё это, разве что дала объявление по громкой связи, придя на работу заранее. Уже заходя в лифт, он понял, в чём дело: в руках у многих сотрудников были газеты. Дэвид выхватил одну из них у ближайшего к лифту, торопливо нажал на кнопку последнего этажа и, облегчённо вздохнув, когда двери отрезали его от толпы, развернул первую полосу. С неё на него смотрело его собственное фото на трибуне Давоса с огромным заголовком: «Виргенштейн предрекает апокалипсис».

«Нда, и в суд на них за это не подашь…» – скривился он, выходя из лифта. На последнем этаже здания находились лишь его кабинет, приёмная, в которой царила Линдси, и малый конференц-зал. «По крайней мере, не придётся раздавать автографы…» – вяло мысленно пошутил он. Телефон на столе Линдси не умолкал. Она приветствовала его сочувствующим кивком, одновременно пытаясь отшить очередного звонившего. Не отвечая на её приветствие, Дэвид пулей проскочил себе в кабинет, сбросил пальто на диван у дверей и бухнулся в своё капитанское кресло за большим столом из белого морёного дуба, за которым из огромного окна во всю стену открывался панорамный вид на Нью-Йорк.