Илья Ставровский - Вирус. Роман

– Дэвид! Рад тебя видеть, старый разбойник! – воскликнул Рид, крепко захватив руку Виргенштейна в свою и одновременно приобнимая его за плечи.

– И я рад тебя видеть, Джек! Откуда такой загар в это время года?

– Мы с Мэри только что вернулись из Флориды. Из Мар-а-Лаго.

– Ух ты! Неужто были в гостях у Дональда?!

– Да, президент приглашал нас на выходные сыграть в гольф. – Джек провёл Дэвида в отдельную зону кабинета за перегородкой, усадил на кожаный диван и сам уселся напротив, жестом предложив тому напитки из невысокого бара в углу. Однако Дэвид отказался, посчитав, что десять утра – всё же не самое подходящее время для для виски.

– Звучит неплохо! И какой он в жизни, Дональд?

– А ты что, никогда с ним не встречался?

– Я был на обеде после инаугурации в Белом доме, поскольку мы дали ему миллион долларов на предвыборную кампанию.

– Как и Хиллари, я предполагаю?

– Конечно, это же традиция – мы всегда спонсируем обоих кандидатов. Что даёт нам возможность обратиться к президенту вне зависимости от результата выборов. На обеде он пожал мне руку, я с ним сфотографировался, но возможности поговорить с ним у меня не было.

– Немного же ты получил за свой миллион! Дональд производит серьёзное впечатление. Я встречался с тремя президентами – и, конечно, эта должность всегда «набрасывает» на человека определённый ореол. А Трампа я знаю много лет – ведь мы финансировали ряд его проектов. Он огромного роста, плотный и к тому же производит впечатление очень сильного человека. Энергия у него бьёт через край – иной раз кажется, что он вот-вот взорвётся! Кроме того, он очень плохой слушатель – если в разговоре его что-то затрагивает, он сразу же заводится и переходит на монолог.

– Вы обсуждали с ним и какие-то деловые вопросы в Мар-а-Лаго?

– Естественно, он пригласил меня не как друга! Я вообще не уверен, что у такого человека могут быть друзья! Мы обсуждали, в частности, твоё выступление в Давосе. Да-да, оно произвело впечатление даже на президента!

– Ух ты! Я знал, что он был в Давосе, но, насколько тебе известно, меня он не любит…

– Это понятно – после того, какую позицию вы заняли в две тысячи девятом при пролонгации его кредитов…

– Я в то время ещё не был президентом «Волман», к тому же его финансовая ситуация…

– Дэвид, ты здесь не для того, чтобы оправдываться перед президентом, а тем более передо мною! К тому же мы оба знаем, что он прежде всего делец, и риск, на который он готов пойти, чтобы заключить очередную сделку, зачастую превышает аппетиты даже таких финансистов, как мы с тобой. Он прежде всего хотел узнать моё мнение о том, насколько вообще научно обоснованны эти твои выводы с графиками.

– И что же ты ему сказал? – поинтересовался Дэвид, с удовлетворением обнаружив среди бутылок в баре гленморанж с синей этикеткой и решив всё же отпраздновать встречу со старым другом. Он взял стакан и предложил хозяину присоединиться.

– Что ж, пожалуй, – хмыкнул Джек, – не так часто мы видимся, особенно при таких странных обстоятельствах. Если бы кто-нибудь сказал нам двадцать лет назад в Чикаго, что ты станешь президентом «Волман Тракс», я стану президентом «Сити Групп», и мы будем обсуждать, что думает о твоей речи о глобальном потеплении президент Трамп, мы бы вряд ли поверили!

– Особенно в то, что Дональд станет президентом, – ответил Дэвид, протягивая хозяину стакан виски со льдом. – Насчёт тебя я никогда не сомневался, что далеко пойдёшь. Если бы меня кто-то спросил в тот момент, я бы скорее видел в кресле президента США тебя, чем Дональда или, если уж на то пошло, Барака…

– Ну да! Вы ведь, евреи, страшные расисты! – подколол его Джек, поигрывая кубиками льда в своём бокале.

– Хорошо, что нас никто не слышит, но я помню, что, когда в своё время вышел фильм «Армагеддон», где к земле приближается астероид и группа астронавтов должна его взорвать, пробурив в нём скважину и заложив туда атомную бомбу.

– Это тот, где играет Брюс Уиллис?

– Тот самый. Так вот, в нём президента США играл афроамериканец. Когда он появлялся на экране в кресле в овальном кабинете, люди в кинозале начинали смеяться. Им казалась смешной сама мысль о том, что у нас будет чернокожий президент. Но прошло двадцать лет или около того – и это сбылось.

– Вообще, многое из того, что показывает нам Голливуд, сбывается. Ветхозаветные пророки, в связи с невостребованностью их пророчеств в современном мире, теперь, видимо, переквалифицировались в сценаристов.

– Ну не знаю, некоторые вещи, которые нам показывают в кино, слишком страшные для того, чтобы оказаться правдой. – Дэвид прищурился. – Хотя когда я пропустил кривую СО2 через нашу программу анализа рынка, у меня как раз и получилось, что какая-то из версий «Армагеддона» ждёт нас с вероятностью восемьдесят четыре процента в ближайшее время.

– Многие покупают себе убежища, – сообщил ему Джек. – В Юте один девелопер только что перестроил под них старую армейскую базу. У них там автономные генераторы, системы фильтрации воздуха, подземные фермы для выращивания еды методом гидропоники. Бункер с одной спальней за миллион долларов, с тремя – за полтора. Мы предоставили ему кредит на финансирование, и он с нами уже расплатился – продано более пятидесяти процентов за первый год.

– Ты же не хочешь остаток жизни провести в убежище? – усмехнулся Дэвид. – Ты для этого существо слишком социальное.

– Так я же говорю тебе: там их целый лагерь, триста штук. Все за колючей проволокой…

– Я не очень представляю себе, как я буду за миллион долларов жить в бункере за колючей проволокой. Так что ты сказал президенту в качестве своего мнения по поводу моего выступления?

– Я сказал ему правду: что ты всегда был самым способным аналитиком из всех, кого я знаю, и часто твои прогнозы сбывались скорее, чем мы ожидали.

– Вот чёрт! Ты понимаешь, что «до двух лет» вполне может означать «завтра»?

– Дэвид, я человек религиозный, как, полагаю, и ты, – сказал Джек, поблёскивая стёклами своих круглых очков, – и каждую ночь, ложась спать, прошу Бога принять мою душу, если я умру во сне.

– Джек, я тоже верю во Всевышнего, но я имел возможность убедиться, что пути Его реально неисповедимы и Его ничуть не заботят наши души. Кстати, в иудаизме вообще нет понятия загробной жизни, если ты об этом знаешь. Когда кто-то умирает, то про него не говорят «он отправился на небеса». Мы говорим «он почил с предками».

– Хорошо, если ты считаешь, что человечеству угрожает опасность, что конкретно можно сделать, чтобы эту опасность предотвратить?

– Мы должны любым путём резко снизить выброс парниковых газов в атмосферу. Под «резко» я понимаю хотя бы десять процентов за год. Это изменит форму кривой и даст нам хотя бы временную передышку.