Чайка Богдан - Дневник грозы. Когда мы смотрим на море, море смотрит на нас

Юнга теперь знал, что за огненный шар с хвостом двигался по небу – их называют кометами. Это огромное нечто, которое мчится в пространстве, окружающем нас всех. У комет свой путь, и невозможно представить, какой этот путь длинный. Интересно?! А у комет бывают штормы, как бывают в океанах, по которым они плавают? Может ли что-то остановить на их пути между звезд? А если есть, то как это выглядит?! Наверняка у них есть свои шторма, и они так же любят полетать в спокойном пространстве. И, наверное, тогда они так же рассматривают нас, как Юнга смотрит на кометы с вечерней палубы. Кок считает, что мы, люди, похожи больше на звезды – так же обречены одиноко висеть на небе, и не в силах прикоснуться или сблизиться с другой звездой. Мы светим в надежде обратить на себя внимание, другие звезды светят нам в ответ. Светят в надежде найти такую особенную звезду, которая сможет сдвинуться с места и прилететь, но, увы, вокруг такие же звезды, как ты. Которые могут светить на весь горизонт, но не в состоянии дотянуться или хотя бы приблизиться к тебе. Только комета летит между ними. Возможно, она не такая яркая, но она умеет двигаться, она в силах кому-то отдаться, она силах быть ближе к ним, чем ее сородичи. Именно ее ищут звезды своим светом. Правда, все звезды разные, и, похоже, каждая ищет свою комету. Но комет меньше, чем звезд, и не так просто они отдадут свою свободу. Для этого нужна особенная звезда, которую очень трудно найти. Хотя, может, и вовсе такой звезды для них нет, не нравятся им эти самодовольные светлячки.

Книга – величайшее сокровище этого мира, в котором почему-то правит золото. Но золото не указывает им путь, указывает путь эта комета, о которой он узнал из книги итальянца Бруно. Юнга неоднократно видел, как Капитан что-то подолгу высматривает в небе. Он знал, почему каждый день встает солнце, и как им найти путь. И знание про солнце было просто дополнительным подарком, главным же был смысл, которым наполнялся мир вокруг. И теперь молодой человек подолгу смотрел на этот огненный шар, который люди на земле наделили чередой магических свойств и духовной силы. Мальчик не думал о людях, которые добавили в этот мир эту «магию», ему почему-то стало интересно понять, как эта «магия» объясняется теми знаниями, которые он недавно почерпнул из книги молодого итальянца Бруно. Юнга не знал о судьбе этого писателя и даже не задумывался, что за ним самим наблюдал человек в рясе, из-за которого, возможно, самому Бруно пришлось расстаться с жизнью, а быть может, даже сам наблюдатель лично успел приложить свою руку к сожжению мечтательного писателя.

Комета не имела отношения к тому, что их пассажиру, которого они подобрали в Риме, приглянулся их новый юнга – это Кок знал точно. Когда-то они разговаривали с Капитаном о высших силах. Корабельный повар точно знал, что за тот разговор их обоих легко могли сжечь на главной площади Рима или Мадрида. И сейчас Кок почему-то думал, что молодому человеку было тяжело здесь, наверняка тяжелее, чем всем остальным.

Ему хотелось знать, куда бросит корабль хотя бы в ближайшую минуту, хотя бы направление, хотя бы на одно мгновение. Но стихия каждый раз преподносила ему сюрприз за сюрпризом. Бога не могло быть, он просто не мог существовать, ни одно существо, обладающее разумом, не придумало бы это. Молния раз за разом освещала их лица, на которых не было ничего, кроме отчаяния. Мир рушился и поднимался заново, они тонули и всплывали. Кого-то унесло за борт, кому-то разнесло голову реей, кто-то отделался ушибами. И они, несмотря на это, куда-то двигались, и в его голове не укладывалось, как и зачем. Зачем в этом хаосе куда-то двигаться, что-то делать, куда-то рулить, куда-то направлять эту скорлупу из дерева и металла. Но раз за разом мы налегали на канаты, капитан кричал что-то про руль, волны яростно пытались утащить нас к себе, а мы, казалось бы, и рады были перестать бороться, но этот голос возвращал нас в мир боли, страданий и борьбы.

Он давно замерз, холодная вода проникла между досок палубы, в одежду и пропитала их душу. Он не ощущал равновесия, он был готов упасть в каждый момент этой своей жизни. Рождались какие-то образы, и мелькали какие-то моменты прошлого, которые казались ему чем-то далеким и каким-то неестественным, не имеющим ничего общего с тем, кем он себя ощущал – то ли мелкой палубной крысой, то ли мухой, забредшей куда-то, где заканчиваются тучи и начинаются звезды. Холодная вода в очередной раз сбила его с ног, в очередной раз он не захотел подниматься, а просто стал лежать на мокрых досках, чувствуя, что его легко бросает из стороны в сторону как половую тряпку. Голос Капитана теперь приобрел какую-то физическую силу, которая поднимет его и заставит возненавидеть владельца этой силы. Только этот голос переставлял ноги моряков в команде и заставлял мышцы рук тянуть снова и снова за канаты – жилы парусов. Другой воли на этом куске дерева не было.

А потом наступит момент, когда за черными тучами промелькнет солнце всего на миг, всего на секунду оно коснется нас своими лучами. Но этой секунды будет достаточно. Все волны разом потеряют весь свой яростный шарм, нас больше не остановить: надежда пустила в нас свои корни. Немного веры, просто немного веры, и мы теперь знаем, что сегодня мы не утонем и завтра не утонем. Мы замерзнем, исхудаем, кто-то вылетит за борт, но мы доберемся до солнца. Наверное, каждый из нас потерял свою ценность, но мы стали чем-то абсолютным, непоколебимым, тем, что нельзя утопить, тем, что нельзя сломать. И голос Капитана стал вдруг каким-то бессмысленным и смешным, и вскоре он и сам замолк. Мы знали, куда нам плыть, и этот корабль сегодня не утонет. Я посмотрел на бушующий шквал и понял вдруг, как он прекрасен. Или это Она?

Никто не знает, как я ее нахожу, или не хочет знать. Это мой секрет – одни думают, что это ветер, другие моряки думают, что я – вообще морской демон. Недоумевает и мой Кок каждый раз, когда он и сам начинает ощущать ее присутствие. Ветер мне, конечно, помогает, но и он прячется, когда мы совсем близко. Вода! Ее выдает вода… Я ни с чем не спутаю эту воду. Ее холодный глубокий блеск – она рядом. Этот блеск скоро сменится грозой. Грозой, как самым ярким выражением ее красоты. Ему нужно следить за каждым ее раскатом и вспышкой. Эта игра на очень жестких правилах. Между стенами воды он ведет дом своих зверей. Звери охвачены паникой, им страшно, ему тоже страшно. Его человеческая часть кричит, она вопит во все горло. А его половина, которая общается с тем миром и тайными именами, тоже вопит, но от восторга. Его голову начинает разрывать нечто похожее на музыку. Но музыкой наслаждается та его часть, которая не боится ее. А его человеческая часть всем своим существом, всеми органами чувств ухватилась за темную дорогу сквозь стены холодной воды. Над этой дорогой он видит ее черные глаза в оправе из белого золота гроз. Его зверям кажется, что они умирают, наверное, так и есть. Ему же тоже иногда кажется, что он потерял рассудок. Под эту музыку одна его половинка потеряла разум, ей хочется броситься в холодную воду и уйти туда, в глубину этого холода, там его счастье. Вторая половинка собрала воедино все свое самообладание – глаза вцепились в темную дорогу на воде, а руки сжали штурвал до крови в пальцах, его разум со стороны слышит свой голос. Голос ругается, голос дает команды. Человек знает, что пока он видит дорогу – мы сегодня не погибнем, а завтра он встретит ее, добрую, красивую другой красотой. Но это будет для человека. Человек выводит этот дом с парусами на широкую дорогу, с которой ему уже не уйти. Теперь он может отдать свой разум.