Вальдемар Крюгер - За Рифейскими горами

Нагнувшись, Захар поднял валявшийся под ногами сук и постучал им по поваленному дереву. По звуку он безошибочно определил, что дерево изнутри полое, как это зачастую бывает у осин. Белка сидела внутри, не собираясь покидать надежного убежища.

Захар присел на кукорки [45] Сиб. на кукорки- на корточки, на четвереньки и приложился ухом к оголенному от коры, потемневшему от времени стволу осину. Тихо. Что за чертовщина? Она же, белка, не выскакивала. Я же точно видел. Крякнув от досады, Захар закатал рукав рубахи выше локтя и засунул руку в дупло. Почему он это сделал, он и сам не знал. Белку он конечно же таким способом достать бы не смог, если только спугнуть. Под его рукой оказался какой-то продолговатый предмет. Это был явно не сучок, оставшийся в сгнившем изнутри стволе дерева. Нет. Это было явно что-то другое. Захар, забыв о белке, о том, что если она действительно сидит там, и может цапнуть его за палец, тянулся изо всех сил, пытаясь ухватить кончиками пальцев эту загадочную штуковину. С четвертого или пятого раза, ему наконец удалось ухватится покрепче, и вызволить из заточения заинтересовавший его предмет. Каково же было его удивление, когда он увидел в своих руках старый охотничий нож. Его деревянная рукоятка, за которую и вытянул его Захар, была поточена древесными червями, лезвие же, длиной примерно в три вершка [46] 1 вершок составляет 0,04445 метра = 44,45 миллиметра , находилось в относительном порядке. Захар присвистнул от удивления, донельзя обрадованный неожиданной находке. Все еще не зная, что же на самом деле попало ему в руки, он трогал пальцами изогнутое легкой дугой, покрытое пятнышками ржавчины, лезвие найденного им ножа. Осмотрев форму лезвия, Захар пришел к мнению, что нож похоже служил для свежевания дичи. О том, что этот нож принадлежал камасинцам, он еще не догадывался. Источенная червями деревянная ручка крошилась под его пальцами. Все еще недоумевая, как же мог попасть охотничий нож в чрево осины, Захар перевел взгляд на кедр. В этот самый момент его озарило. Да ведь сюда же никто не ходил, после того страшного открытия, когда его, маленького мальчика, нашли здесь среди умерших камасинцев! Неужели!? Не может быть?

Это место действительно не посещалось местными охотниками. Они до сих пор обходили его стороной и не могли оставить здесь ножа. Уже другими глазами посмотрел Захар на сделанную им нечаянную находку. Ах да белка! Вот молодчага! Эта она привела меня сюда!

В этот самый момент «рыжая молодчага», не утерпев «осинового заключения», выскочила из укрытия, и в несколько прыжков исчезла, растворившись в чаще леса. Захар оторопев от неожиданности, вдруг рассмеялся и начать танцевать с удивительным ножом. Он кружился в какой-то дикой пляске, издавая нечленораздельные звуки. Со стороны можно было подумать, что камасинцы вновь вернулись сюда и неистовый шаман освящает их лагерь.

Здесь мы приоткроем немного завесу тайны, витающую над загадочной находкой Захара Ашпурова. Этот нож действительно принадлежал одному из камасинцев рода Ниги. Незадолго до своей смерти, в горячечном приступе болезни, он засунул его в дупло осины. Там и лежал камасинский нож, терпеливо ожидая сорок два года, пока его вызволит последний оставшийся в живых из рода Ниги, рода Орла – Захар Ашпуров.

Всю дорогу домой Захар бережно нес нож в руках, не решаясь положить в заплечный мешок.

Этот нож станет для Захара самым дорогим предметом, из всего того немногого, чем он обладал в земной жизни. Как зеницу ока будет беречь и лелеять его Захар, чтобы потом передать по наследству, последнему камасинцу из рода Ниги, рода Орла. Но до этого еще много воды утечет вниз по речке Коместайке.

Камасинский охотничий нож был скорее всего изделием енисейских кыргызов. Они были с издавна знакомы с рудным и кузнечным делом. Еще в старых хрониках за 841 год, китайские послы во время их путешествия в Кыргызский каганат, писали следующее: « кыргызы плавят железо, называемое цзяша (迦沙) из которого изготовляют крайне острое оружие ». Кроме того, в более поздних источниках, упоминалось о металлических изделиях (оружии) изготовляемых кыргызами в Саянах и на Алтае «из железа падающего с неба». Были ли это на самом деле изделия, выкованные из обломком метеоритов, или же они были изготовлены из железа, добытого в так называемых «чудских копях», по стечении столь длительного времени ответить затруднительно. Но во всяком случае, после прихода русских в Сибирь, переселенцы часто упоминали в воспоминаниях «чудские копи», т. е. рудные шахты.

Камасинцы же, как и другие малые народы Сибири, скорее всего были не в состоянии изготовить (выковать) ножи и другие металлические изделия. Хотя в словесном лексиконе камасинцев присутствуют слова, как например « пюрцэн » [47] Castren M.A. Wörterverzeichnisse aus den samojedischen Sprachen. Sankt-Petersburg, 1855. Kamassinisches Wörterverzeichnis, С.191. – кузнечные меха, « билё » [48] Там же – точило, могущие говорить о том, что они все же имели некоторые навыки кузнечного ремесла. Но опять же словами « бажэ» или « база [49] Там же » камасинцы обозначали железо и любой другой металл, не делая при этом никакого различия, и это отчасти говорит о том, что они не обладали знаниями, необходимыми для рудного дела. И кроме того, если учесть, что камасинцы являлись малым народом, их численность не превышала нескольких тысяч человек, и постоянно сокращаясь, упала в XVII веке до 500 человек, ведущих к тому же кочевой образ жизни, то такие ремесла, как кузнечное дело, были бы просто невозможны.

Этот нож был наверняка выменян удачливым охотником-камасинцем у кузнеца-кыргыза в обмен на соболиные шкурки или мясо лося. Ножи и другие металлические изделия ценились всеми самодийскими народами. Описывается один достоверный случай, когда русский купец, пришедший с казаками-первопроходцами в Сибирь, вел меновую торговлю с «чудью» и «карагасами» следующим способом. Сколько соболиных шкурок влезет в медный котел, такова и цена.

Может поэтому и затолкнул умирающий камасинец нож в дупло дерева, надеясь попользоваться им, в случае исцеления в земной, или же, грядущей загробной жизни.

Так или иначе, камасинский нож нашел в тот осенний день нового хозяина. Придя домой Захар отчистил найденное им сокровище от пятнышек ржавчины и отложил до поры до времени в сторону. Ножу требовалась новая рукоятка, а это вопрос времени, которого осенью не было.

Зимой Захар смастерил новую рукоятку из крученого ствола березы. Нож был на удивление острым, хорошо держащим заточку, или как говорили сибиряки «жало». Много лет сопровождал камасинский нож Захара в его странствиях по тайге. Ни одного марала и лося, ободрал он этим ножом. Слегка изогнутое лезвие, было в самый раз при свежевании туш добытых зверей. Даже одну шкуру с мишки, разумеется не живого, снял Захар камасинским ножом.