Лео Шульман - Мелкий лавочник, или Что нам стоит дом построить. Роман-биография

И со временем Вилен тоже начал делать замечания в общественном транспорте, бороться за чистоту рядов очереди, пить в парадных, полюбил селедку в горчичном соусе, сельдь рубленую и даже стал закусывать водку бутербродами с балтийской килькой. Стал обедать пельменями и котлетами фабричными и ужинать колбасой любительской разваливающейся в руках еще до того, как ее начинали резать. Воспитательные замечания и другие попытки призвать Вилена к порядку стали отскакивать от него, как мяч от плохого футболиста. И к окончанию первого курса он стал хоть и временным, но примерным горожанином. Только избавляться от излишне выпитого в парадных было выше его сил, он и около речки Серебрянки никогда этого не делал.

И еще целый год привыкал Вилен к явлению, которое называлось погодой великого города. Начальник военной кафедры полковник Токсов называл это климатическими условиями.

– Есть разные климатические зоны, – говорил он, – и наши изделия должны быть к этим зонам приспособлены. В нашей климатической зоне среднегодовая температура +4 градуса, что соответствует климатической зоне Лондона. Поэтому у нас не Сахара и не Оймякон, но тоже не сахар. Ветра и влажность, резкие перепады температур и атмосферных давлений сильно воздействуют на наши изделия.

Изделиями в военной терминологии обозначались любые изделия, способные нанести непоправимый урон вражеской живой силе и технике.

В случае Вилена это были ракеты «земля-воздух».

Если бы полковник Токсов знал, как сильно климатические условия великого города воздействовали на изделие под названием Вилен, не собирающееся никого уничтожать!

вспоминал Виля свою родную, любимую богом и Вилей Полтавщину, сидя в 10-метровой келье на девятом этаже панельного дома на Улан-Баторской улице, и слезы наворачивались на его карие в зеленую крапинку глаза.

Были, конечно, и в Городе прекрасные ночи, назывались они белыми, но их Виля, во-первых, практически не видел, потому что в это время сдавал сессию, а во-вторых, были они совсем нетихими. Под окнами орали пьяные и дерущиеся, причем иногда одновременно, хохотали женщины и плакали маленькие дети.

С уходом белых ночей уходили крики, но вечера все равно тихими не становились, потому что воздух превозмогал свою дремоту и начинал выть зверем, плакать дитем, колотить дождем и снегом в окна и, вообще, нагонять тоску и желание сбежать обратно в Серебрянск.

Вылезать из кельи очень не хотелось, но институт требовал лабораторных жертв и записывания лекций в конспекты. Хотелось спать, душила грусть, и не было сил даже руку поднять в минуты ужасной погоды. На автобусной остановке люди, как овцы, жались друг к другу, а 114-й автобус все не шел и не шел.

Потом все-таки медленно, уходя и опять приходя, наступала весна, точнее, то, что в большом красивом городе так называли, потом шел валаамский лед, в магазинах появлялась единственная местная рыба, пахнущая огурцом, и переодевшимся в весеннее горожанам приходилось опять переодеваться в зимнее. Потом ударяла жара, наступали белые ночи и сессия. Круг замыкался. После первого годового цикла Вилену стало легче. Он пережил климатические условия осени, зимы, весны и лета в большом и красивом городе, а значит, если верить Монтеню, кто пережил такие климатические условия времен года один раз, переживет их и во второй, и в третий, а потом или привыкнет, как к жене, склонной к сильным чувствам с перепадами настроения, или сбежит.

Вилен не сбежал ни от жены, ни от погоды. Точнее, от жены пытался сбежать, но вернулся.

Агентом по недвижимости оказалась веселая общительная женщина средних лет. Посмотрев квартиру, она объявила хорошую цену и, веселясь и заигрывая, предложила Хорошокину проехать в их риэлтерскую фирму «Наш дом», чтобы подписать необходимые бумаги.

И начались показы квартиры, и заигрывание и веселье сразу закончились, потому что работа по продаже квартиры оказалась делом серьезным. Хорошокин этого не знал и при каждом новом показе совершал одни и те же ошибки, потому что говорил все как есть. Наконец агент запретила ему заговаривать с клиентами, и только если клиент заговаривал с Виленом, Вилен имел право ответить.

Слава богу, покупатель нашелся быстро, им оказалась семья, живущая в одном дворе с Хорошокиными.

Но осталось преодолеть одно маленькое препятствие – уговорить многодетную дочь Ленину подскочить на пару недель из Америки в великий город и сняться с регистрации в продаваемой квартире.

И тут оказалось, что препятствие совсем даже немаленькое и, даже наоборот, практически непреодолимое, потому что многодетная дочь Ленина решила стать еще многодетнее и родить Хорошокиным четвертого внука. И в таком, как говорится, положении летать на самолете туда и обратно отказалась.

Тогда агент познакомила Хорошокина со своим знакомым адвокатом, и адвокат сказала, что за такое поведение дочери Хорошокины должны подать на нее в суд, и суд за неправильное ее поведение вышвырнет ее из квартиры прямо в Америку, в которой она и так живет долго, хорошо и счастливо.

– Конечно, для вас это все понарошку, но суд должен думать, что дочка сбежала в Америку, потому что вы ее обидели, и специально не выписалась, – объяснила адвокат.

– Ведь вы ее не обижали? – уточнила она.

«Надеюсь, что нет, хотя кто их, детей, знает», – подумал Хорошокин. Прежде чем обидеть дочь, ее нужно было родить, а для этого Хорошокину нужно было жениться и самому прописаться в большом и красивом городе.

Когда после второго курса настало время жениться, курс Вилена переехал из дворца, похожего на пропеллер, в центр – на улицу Огарева, в здание бывшего офицерского корпуса Конногвардейского полка, а самого Вилю на день рождения пригласила Нина Полозова. Там он познакомился с ее подругой, девушкой Тоней, тоже окончившей деревенскую школу (правда, ее деревня была поблизости от большого красивого города) и тоже поступившей в хороший технический вуз.

Девушка Тоня жила с отцом в городской квартире близких родственников, а Вилен скитался по съемным квартирам. Когда отец Тони уезжал в командировку или в их загородную квартиру, Вилен приезжал к Тоне.

После очередного приезда Вилена близкий Тонин родственник застал их в постели. После чего родственниками Тони было принято решение их женить. Родители Вили почему-то не возражали, Вилен тоже, и они с Тоней, пройдя через веселую студенческую свадьбу, оказались мужем и женой.