Кассия Сенина - Траектория полета совы

Подруга сердито умолкла. Афинаида смотрела на нее в растерянности: такие соображения не приходили ей в голову… А ведь, пожалуй, Мари права! Действительно, кого она соблазнит, если наденет юбку покороче? Не мозолит ли она людям глаза как раз «православными» одеяниями?.. В самом деле, если Бог дал ей определенную внешность, не логично ли будет поддерживать ее в первозданном виде, а не пытаться замаскировать? Да, в житиях много случаев, когда женщины из благочестия скрывали свою красоту или старались уничтожить ее постами и подвигами… но не потому ли, что тогда было другое отношение к этому? Да и что толку подражать житиям, если святой ей всё равно не стать? Разве она старается непрестанно молиться, разве следит за помыслами, старается не думать о Киннаме? А если нет, то все эти потуги сохранять благочестивый внешний вид – не более чем пристрастие к той самой пустой форме без внутреннего содержания, о которой они говорили с великим ритором в первую встречу. Может, и тщеславие, какое-то лукавство, попытка убедить себя и других в том, что она еще благочестива, «не как прочие человеки»…

– Ты, пожалуй, права, Мари, – проговорила Афинаида. – Я… подумаю над твоими словами.

– О! Как пафосно! Серьезная, серьезная девушка! – Мария улыбнулась. – Лучше, подруга, не думай, а чай разливай, а то остынет!

Афинаида сидела перед исписанным с обеих сторон листом бумаги, грызла ручку, поглядывала на трех экзаменаторов и раздумывала, идти ли ей отвечать – получается, самой первой – или подождать еще. Наконец, в очередной раз подняв глаза, она встретилась взглядом с преподавательницей, которая с самого начала поразила ее своим видом: очень пожилая, совершенно седая, худая, сухощавая, в черном костюме и ярко-желтой блузке; нос с горбинкой, тонкие губы, смугловатая кожа, большие темные глаза, так и сверкавшие из-под густых бровей, – и при этом поистине королевская стать; в ней ощущалось внутреннее благородство, и в то же время ее острый взгляд поневоле заставил Афинаиду поежиться. И вдруг эта «королева» улыбнулась и сказала:

– Вы, я вижу готовы? Так подходите, не бойтесь, вас тут не съедят! Хоть византийская литература кому-то и может показаться лабиринтом, но мы всё же не минотавры!

По аудитории прошел смешок, остальные двое преподавателей заулыбались. Афинаида глубоко вздохнула, встала и направилась к столу.

– Идите ко мне, я постараюсь вас не слишком мучить, госпожа… как ваше имя? – спросила «королева».

– Афинаида Стефанити.

– Так-так, замечательно! – Она окинула девушку внимательным взглядом. – Итак, я вас слушаю.

Слушание неожиданно переросло в подобие дискуссии: сначала они поспорили о Прокопии Кесарийском и сошлись на том, что «историк он хороший, а человечишка дрянь», как выразилась экзаменатор Афинаиды. Вторым вопросом шло творчество Кассии Константинопольской, Афинаида рассказала о ее стихирах, цитируя наизусть, благо хорошо их знала, затем об эпиграммах, причем «королева», приведя ее стихи о том, что «глупцу лекарства нет вообще и нет леченья, кроме смерти», воскликнула:

– Отлично сказано, не правда ли?

– Да, но смотря что считать глупостью, – нерешительно сказала Афинаида. – Бывает, что человек наделает в жизни… всяких глупостей, а потом из-за этого набьет себе шишек и хоть немного поумнеет…

– Если поумнеет, значит и не был глупцом! – сказала «королева», как отрубила. – Глупцы не умнеют, они к этому неспособны! А скажите-ка, что вы думаете о побудительных мотивах творчества Кассии? Почему она так ненавидела глупцов, как по-вашему?

– По-моему… большинство ученых, которые об этом писали, ошибаются, когда считают, что причиной был ее провал на смотринах.

– Вот как? Значит, вы не согласны с научным сообществом по этому вопросу? Вы смелая девушка! Так держать! Я, кстати, тоже не согласна со всеми этими скучными мужиками! – вдруг сообщила «королева» почти доверительно. – Вечно они о женщинах какую-нибудь глупость ляпнут, не так ли?

Афинаида невольно рассмеялась.

– Мне кажется, – сказала она, – что Кассия, скорее, могла иметь в виду людей, которые не считают для монахов обязательным светское образование, ведь она сама много знала, это видно из ее творчества, – не только Писание или отцов, но и Платона, например. А про Феофила известно, что он был очень образованным, покровительствовал наукам, его за это хвалят даже враждебные к нему православные хронисты. По-моему, Кассия вряд ли могла считать его глупцом… и тем более всю жизнь мстить в стихах за провал на смотринах!

– Ну да, это мелко, слишком мелко для такой личности как она, – согласилась «королева». – Ваше объяснение мне по душе. Но вы, наверное, читали роман о ней?

– Роман? – Афинаида немного растерялась. – Нет, не читала… Разве о ней есть роман?

– Как, вы не знаете о романе Кассии Скиату? Он вышел два года назад, большой роман, так и называется «Кассия», почитайте непременно! Это куда лучше иных учебников истории! Там как раз развивается версия о новой Ипатии и любителях православного обскурантизма… Как говорили древние: «Но приятней всего и здесь соблюдение меры!» Знаете, откуда это?

– Да, из Гесиода.

– Всё-то вы, я вижу, знаете!

– Нет, просто этот стих цитируется в романе Евмафия Макремволита, и я запомнила.

– Ах да, вы же пишете о нем диссертацию, как мне сказали.

Третий вопрос был по Георгию Паламе, драматургу восемнадцатого века, который за свои нелицеприятные насмешки над высокопоставленными лицами даже несколько раз попадал в тюрьму. О нем Афинаида тоже могла много чего порассказать, но экзаменатор не стала ее долго слушать и, поставив отлично по всем вопросам, отпустила со словами:

– Желаю вам успехов, госпожа Стефанити, и надеюсь побывать на вашей защите!

– Спасибо! – ответила девушка, смущенная и удивленная тем, что тема ее диссертации, оказывается, уже стала известной людям, о которых она не имеет никакого понятия.

Она вышла из здания филфака, и ноги сами понесли ее в сторону административного корпуса. «Я просто скажу Киннаму, что сдала, ведь он просил сообщить о результатах», – мысленно оправдывалась она, а сердце трепетало в предвкушении очередной встречи… Ректор был не занят, и она сразу прошла в его кабинет. Он поднял взгляд от бумаг, которые просматривал, и улыбнулся.

– Здравствуйте, Афинаида! Сдали?

– Сдала! Мне достались Прокопий Кесарийский, Кассия и Георгий Палама.

– Неплохая компания! А кто принимал у вас?

– Ой, такая интересная женщина, пожилая, но такая… такая стильная! Вроде на вид строгая, но чувствуется, что очень добрая. Она мне очень понравилась!

– О, так вы сдавали Марго! – воскликнул Киннам. – Очень хорошо, что она понравилась вам! Вам непременно нужно с ней получше познакомиться. Это живая легенда Академии, ходячая хроника здешней истории и замечательный преподаватель! Она старейший преподаватель Академии.