Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том первый

Днесь после пробуждения, прижимаясь спиной и головой к груди Чё-Линга, насколько хватало обзора, я оглядывал стены, потолок и пол столь неизменной по виду чешуйчато-слоистой кудлулу, будто частью снятой заостренным инструментом, а потому и оставившим на поверхности, неровные пластинки порой расположенные взакрой. Я также поглядывал на впряженного в оглобли повозки человека, не снижающего собственный бег и вельми вымокшего так, что пот катил не только по его спине, но и смочил материю штанов. В туннеле явственно было темно, ибо не наблюдалось какого-либо освещения, того, который имелся в граде, али помещениях, что естественно не уменьшало лично для меня видимость.

– А, что этот человек видит в темноте? – наконец не выдержав правящей в подземной галерее относительной тишины, нарушаемой всего-навсе топотом ног человека и грохотом повозки, поинтересовался я. Ведь люди на планете Земля в темноте были слепы, и я не понимал, как ориентируется тут он.

– Да, он относится к сословию умкхубе, каковым искусственно видоизменяют строение глаз, и они неплохо видят в темноте, – отозвался Чё-Линг, и слегка склонившись, ровно постарался заглянуть мне в лицо. – Хотите сказать, саиб, вы тоже хорошо видите в темноте? – спросил он, а я не ответил, лишь усмехнулся, затылком ощущая легкое покалывание принятое им, кажется, от прерывистого дыхания авитару. – Вы неподражаемы, саиб… Коли о ваших способностях и строение узнал бы главный дхисадж тарховичей, не пришлось нам ноне тутова волочиться в повозке. Ужель-ка планета Риньяка была наполнена сотрудниками Научного Ведомства тарховичей, абы и так ясно, вы нечто уникальное и каким образом появились в Солнечной системе не понятно. Может вас кто-то украл и спрятал там, кто знает.

– Нет, меня родила моя мать, человек, – негромко ответил я, и отрицательно качнул головой, – это мне точно ведомо. Иначе бы меня люди не приняли. Они меня изгнали от себя, стоило тока родителям умереть.

– Знаете, саиб, сие не ясно, – вновь процедил он, теперь вскидывая голову и устремляя взгляд вперед. – Может это токмо вашей матери внушили, что она вас родила. Может вас выкрали и, таким побытом, спрятали до поры до времени. Обаче это тока мои предположения не больше…

Чё-Линг внезапно осекся, словно сказал мне, что-то лишнее или это лишнее подумал. А под его ногами неожиданно подпрыгнув, чуть не перевернулась большущая, овальная корзина, благо он успел ее поддержать правой лодыжкой. А я вновь подумал, что от такой трясучки может разлиться из бутыля бич, залив своей приторной сладостью большущий кусок мяса, не доеденные остатки тоши и итапи.

– И я все время хочу есть, – дополнил я собственные воспоминание о еде и вечном изнывающем голоде, преследующем меня даже при даятеситя, когда я являлся сознанием.

– Сие потому как вы толком не ели, – заметил авитару, и мне показалось он пытается уйти от разговора и далее не хочет распространяться о том, кто я, может потому, что уже догадался. Я даже открыл рот, дабы продолжить прерванный разговор, но он неожиданно сказал, – сей туннель пробили ктоны, их тоже относят к существам. Они проживают в горных районах, управляют волотами, и сотрудничают с дорийцами в делах добычи важры, самоцветного и очень дорогого камня, тяперича наравне с самородными пластинчатыми платиновыми полосами используемого, как контрибуционная плата, то есть, как эквивалент стоимости товара и средства платежа в Веж-Аруджане. Поелику агисов и вывели в высокоразвитые расы, по причине того, что их система обобщенно наполнена важрой.

Чё-Линг смолк и наблюдаемо для меня качнулись на коротких прядках его усов, огибающих полные, коричневые губа и спускающихся к подбородку, мельчайшие желто-прозрачные камушки. Впрочем, озвученным он и впрямь отвлек меня от разговоров о моем рождении. И так как любознательность была моей натурой, я, немедля решив уточнить, спросил:

– А почему на Земле живут только человеческие виды, а тут на Риньяке, и люди, и существа, и создания?

– Агисы, это те же дорийцы, по внешним данным, всего-навсе разнятся цветом шерсти, отсутствием хвоста, – отозвался Чё-Линг, и, бархатность его голоса увеличилась, точно он, смягчившись, обрадовался, что я сменил тему разговора. – Поелику нельзя сказать, что они создания, абы по сути, как были существами, так и остались. Люди на Риньяке не жили, как и волоты, их сюда в свой срок завезли. А кнотам Риньяка родная планета, абы они тута развивались весь срок. Чаще обычного жизнь в системе подсаживают высокоразвитые расы, тем али иным способом, и по обыкновению тем занимаются тарховичи. Занимались и днесь занимаются.

Он говорил неторопливо, а я, внимательно слушая его, неотрывно смотрел вперед, где внезапно показался закругленный конец туннеля. Так точно тот, кто его делал, так-таки, не смог пробить грунт, потому лишь сбил почву складчатыми пластами, создав нечто напоминающее ступени лестницы. В потолке этого прохода стал также наблюдаться круглый просвет, не только впускающий внутрь слабые с розоватым отсветом лучи Кизика, но и дающий возможность покинуть саму кудлулу.

– Понеже токмо они решают, кого поселить на той или иной планете, в системе, каким побытом предоставить развитие человеческим видам, существам, – продолжал Чё-Линг меж тем неторопливую свою молвь, и каждый раз ровно вздыхая, покачивал мою голову на собственной выпуклой груди. – Путем обыденного естественного отбора, когда выживание того али другого вида происходит вследствие изменения генома. Или посредством вмешательства в сие развитие иль тот самый геном выбранного вида.

Авитару как-то разом смолк, точно не столько завершил свой рассказ, сколько чем-то заинтересовался. Посему я слегка приподнял голову, уперся затылком в грудь и сквозь выемку в центре его подбородка попытался рассмотреть, что привлекло внимание Чё-Линга.

– Там в потолке выход, – протянул я, подумав, что именно сей просвет заинтересовал Чё-Линга.

Тот немедля дернул вниз свою голову, въехав округлым подбородком себе ровно в короткую шею, его желтые глаза пересеклись с моими взглядами и я увидел как там, прямо-таки, запульсировали сизые полосы. И тотчас заодно вздрогнули, сверкнув желтым сиянием, камушки в коротких прядках его усов и точно в собранных подобных прядках густых бровях.

– Обаче, – произнес нескрываемо озадаченно авитару и полные коричневые его губы растянули в широкой улыбке. – Вы еще саиб и вельми далеко видите, абы даже я еще не узрел сей выход.

– Вижу даже пятую планету Солнечной системы, будто разлинованную темными и светлыми полосами, оные на самом деле облака, – торопливо пояснил я, разворачивая голову и смещая взгляд с лица Чё-Линга. – Еще я видел кольцо, возле сей планеты, хотя оно в сравнение с кольцами с шестой планеты Солнечной системы вельми тонкое. И яснее ясного спутники пятой планеты, там их очень много, – дополнил я, бахвалясь тем, чем обладал, и что не считал уродством, а всегда преимуществом, даже будучи на Земле, – токмо я вижу не постоянно так хорошо, лишь эпизодически.