Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том первый

– Саиб, что случилось? – голос его бархатистый прозвучал очень низко, посему я едва услышал… или только понял его.

– Это я… Я такая дрянь. Я его убил. Я всех убиваю своей кровью. Не подходи ко мне. Не подходи, – едва дошептал я и от слабости качнулся, ощутив, как задрожали мои ноги, сверху, донизу. Поелику боясь упасть, я, снова опустившись, сел на пол. – Помнишь, я тебе рассказывал, что обо мне говорил тот который служит Этлиль-Ка… Помнишь? – переспросил я, и увидел, как Чё-Линг кивнул, только не сразу, а словно предварительно о чем подумав, – так вот, я тебе соврал… Не рассказал всего, абы боялся, что ты меня бросишь или убьешь. Ибо он сказал, что кровь моя и вовсе наполнена вирионами, кои могут быть опасны для живых существ и созданий. Он молвил еще, что ему непонятно даже являюсь я носителем их, или могу передавать… Так вот я могу их передавать, заражать иных чрез кровь, когда гневаюсь, боюсь, или мне, что грозит… Прости, что соврал… Прости, я просто хочу увидеть Ларса-Уту, я не хочу быть таким, не хочу! – от испытываемого страха я опять перешел на крик, а после и вовсе зарыдал, да вновь прикрыл лицо ладонями, внутри осознавая, что меня скорей всего не украли и спрятали на Земле, а выкинули, как нечто отвратительное, опасное… Как мерзкую заразу…

– Успокойтесь, саиб, никакая вы не зараза! Прекратите выть, аки дикий зверь! – теперь это раздалось прямо надо мной, и я того не ожидающий, сразу перестал рыдать и втянув голову в плечи, застыл, точно ожидая, что Чё-Линг меня сейчас, как эту самую заразу убьет.

Он, впрочем, ощутимо присел напротив меня, и, обняв обеими руками, привлек к себе, слегка прижав к груди.

– Я могу тебя заразить, коль кровь сочится из носа, – тихо прошептал я ему в грудь, и прижатыми к носу подушечками правых пальцев ощупал его, определив, что на месте крыльев сейчас находятся плотные корочки крови.

– Я же толковал, что не живое создание, нечто иное, биоэлектромеханическое создание, – все также успокоительно и вельми уверенно произнес авитару, да очень бережливо провел ладонью по моей спине, таким побытом, окончательно приводя меня в чувства. – Понеже меня не так легко убить даже вашим вирионам, саиб. Да и потом кровь течет только с волота, а не с вас.

– И, что ты теперь будешь делать со мной? – спросил я и тягостно вздрогнул, зафиксировав пальцы и ладонь на носу, боясь, выпустить с него и капли такой страшной отравы.

Чё-Линг расплел свои объятия и слегка отстранил меня от себя, и я увидел, что он, оказывается, сидит. Его желтые глаза с всплесками сизого, точно собравшихся сейчас лишь в пятнышки, уставились мне прямо в лицо, вызывая еще большее волнение, а полные, коричневые губы вновь растянулись в улыбке, блеснув камнями внутри желтых зубов.

– Агисы, чокаши, саиб, – наконец, очень тихо отозвался он, каждым сказанным словом успокаивая меня, – даже не поняли, что за драгоценность попала в их руки. Но, Чё-Линг, не тында тупая, он понимает, что способность ваша сеять вирионы, роднит вас с гиалоплазматическими Галактиками, а это не просто ценность, сие еще какое оружие, может против них в первую очередь. Абы агисы, все их сплетни, интриги, козни, стычки прах в сравнение с той опасностью, что несут на себе гиалоплазматические создания. Может вашего явления ждали, посему Ананта Дэви и просил присматривать за Солнечной системой и Этлиль-Ка… – Он протянул правую руку и ласково, подушечками пальцев, огладил мою голову, точно касаясь и впрямь какой ценности, а потом, повышая голос, дополнил, – а днесь, саиб, я подниму вас на руки и вынесу из сей пещеры, абы на выходе нас с вами ждет клоп. И мы улетим на континент Лакия в центральный град агисов Чьётан, да и хватит вам плакать и так волноваться.

Он, теперь, не мешкая, подхватил меня под спину и ноги, да сразу поднявшись с пола, встал. И все с той же стремительностью, развернувшись, широко зашагал к проему в стене, кой я давеча приметил.

– Как ты меня нашел? – спросил я, продолжая прикрывать нос ладонью, и вроде, как немного сторонясь груди авитару, в страхе навредить. А он внезапно легонечко меня качнул, и я волей-неволей прижался головой к его плечу, замерев.

– Услышал ваш крик, – пояснил Чё-Линг и чуть слышно усмехнулся, – это ж надо было вам в ту щель прорваться. Благо сию кудлулу для меня рыли, и сама пещера, как и град, эйфор, волоты, дорийцы, все мною куплено. А то, непременно, бы выдали нас. А в сей пещтере добывают важру, гляжу, вы в нее лицом въехали, она у вас кусочками на коже зацепилась. Сие я тож выкупил, дабы стоимость верховному канцлеру агисов перебивать и коль надобно напрямую поставки забирать. – Он теперь сместил на меня взгляд и вновь засиял своей приятной, располагающей улыбкой, чуть ниже досказав, – да токмо вы об том ни-ни и ни гу-гу…

Я тягостно затряс головой, все еще страшась, что коль не соглашусь, меня прямо тут и оставят, в этой пещере. Между тем мы прошли сквозь проем находящийся в стене, каковой был относительно невысоким, хотя и широким, посему авитару пришлось приклонить голову, и ровно уставиться мне в живот. И вступили в проход со слегка закругленным сводом, оный был земляным, ибо его черные стены, со сбитыми пластами, слегка переливались, и, где мой слух уловил легкий рокот. Данный туннель ощутимо вел сначала прямо, а потом резко взяв вправо, принялся идти на подъем.

– Тутова у меня аще около трехсот восьмидесяти подобных пештер с важрой, вельми доходное место, я вам скажу, саиб, – добавил Чё-Линг и также ощутимо принялся подниматься вверх по теперь расширяющемуся проходу. Да я только супротив моих желаний не осматривался, прижавшись к груди авитару и боясь, что-либо еще не то выкинуть, потому лишь внимательно его слушал.

– И чего вы туды пошли, саиб, в сию пештеру? – наконец спросил он, то, что его, видимо, волновало.

– Услышал топот, и стало любопытно, – ответил я, убирая только сейчас от лица ладонь и не смело скосив взор вправо, приметил и вовсе огромный проем, ведущий из пещеры. На Риньяке, очевидно, наступила ночь, а черный с просинью небосвод, разлинованный красноватыми продольными полосами (сейчас первым, глянувшим на меня с внешней стороны пещеры), ко всему прочему наблюдаемо прикрылся сверху растянутым тонко-серым покровом. Он словно стыковался с блестяще-черными склонами, какого-то мощного скалистого кряжа, протянувшегося в обе стороны и находящегося напротив выхода из пещеры в относительном удалении. Чуть вскинутые макушки горных пиков на нем венчались ледяными, ребристыми наслоениями. А сами склоны, расположившиеся подобия отвесной стены, покрывало множество разломов, трещин и выбоин.

Такой же точно горный, скалистый хребет проходил и справа от склона, в котором располагалась пещера, а слева он шел на понижение, спускаясь в еще более далекую долину широкой утесистой стеной, в этом случае почти не имея отдельных вершин и все больше напоминая каменные вырубки, да гребни. Мы же с Чё-Лингом выступив из пещеры, оказались на узкой полосе довольно выровненного плато, поросшего низкой, красноватой травой создающей, опять-таки, сплошной покров. Местами обаче, подобия полянок, здесь росли не высокие, с раскидистыми тонкими веточками кустики, покрытые крупными с кулак желтыми, синими, черными многолепестковыми цветами.