Марат Байпаков - Танаис. Тайга

– Лошадь перегонит наш Гнур! – усмехнулась ему в спину Адму. Повернувшись к дочери, уже серьёзно проговорила: – То, Даитья, дочь моя, нам знак от Богов. Постигнуть надо волю их. Ты разумеешь? – Адму указала правой рукой по направлению звуков брани.

Девочка встала рядом с нахохлившимся и оскалившимся псом, вложила стрелу в лук. Задумчивость вождя северных продолжалась недолго. Тут же, припомнив что-то, Адму в сердцах хлопнула себя по лбу.

– Там же у реки Ранха !

И вот четвёртое копьё в умелых руках. Лишь одно, пятое, осталось сиротливо стоять без хозяина возле повалившихся щитов. Чёрные с красными глазами змеи обвивали холодное древко.

– На меня поохотиться захотели! – Смеясь ласковым девичьим смехом, из-за исполинских кедров появилась Ранха.

Чёрный пёс, перестал рычать, весело завилял обрубком хвоста, вприпрыжку побежал навстречу хозяйке. За ним наперегонки заспешили ещё два четвероногих сторожа. Так в окружении стаи собак, с дорожными кулями таёжных за спиной, держа в руках пустой горит с луком, Ранха предстала перед вождём.

– Стало быть, – Ранха сложила к ногам Адму кули, перетянутые таёжной верёвкой, – отбыла к реке. Сразу скажу: костёр не стала тушить – напоследок оставила. Уложила одежды, шкуры, луки с колчанами. Собралась было взвалить на себя пожитки таёжные. Стою и думаю: одну ходку сделать или две? Нет, думаю, в одну будет тяжеловато. Припасы у таёжных солидные! Даже ягода болотная припасена. Как только их лодка не потонула? Тут выходит медведь, мужского звания, на меня. Без любопытства вышел, уже с намерением. Сел, поводит головой, разнюхивает запах кабана, возможно, ещё кого унюхал, ну и, понятно, меня… Ветер от реки к нему… – Ранха села на щит. – Упитанный такой, к спячке приготовился. Пятилетний, наверное. Я в реку подалась, изготовилась пустить стрелу. Стрелы лёгкие, тростниковые. Бить надо в глаз. Попала, как и намеревалась, по касательной, в левый. Медведь замотал головой, от раны обезумел. Зарычал – и уже на меня… Я за вторую стрелу. Буду последний глаз слепить. Эх, успеть бы до его атаки. Как вдруг…

– Тигр? – предположила Адму.

Ранха закивала. Сказ следопыта завлёк двух юных слушателей. Чуть не открыв рты, девочка и мальчик впились глазами в Ранху.

– Но сначала объявилась белка…

Адму от неожиданности засмеялась.

– Прыгнула с ветки на ветку. Обронила орешки и смотрит на нас. Ей-то что до нашей с медведем драки? Медведь белку любопытную не приметил. Сразу после белки вышел тигр. Голодный такой. Заговорил нахально с медведем. В глаз смотрит и взгляд не отводит. Без уважения к раненому бурому на меня права предъявил. Медведь-то покрупнее тигра – развернулся и с ходу набросился на полосатого. Кутерьма образовалась. Рычат, ревут, лапами машут, кусают друг дружку. И всё вот это за меня, худосочную?! Вы же не наедитесь костями моими, звери! Нашли что делить! Стою я, значит, по пояс в воде…

Только теперь Адму обратила внимание на мокрые одежды Ранхи.

– …Думаю: плыть или не плыть по реке? .. Тигр хоть и поменьше медведя, но дюже злой, с голоду, что ли? Серьёзно отвечает, до кувырков дошло, в клочья рвёт медведя полосатый. Тут мужи и подоспели. В пылу брани звери пропустили желающих в драке поучаствовать. Обоих драчунов положили там же. Голый муж бил медведя. Умело под лопатку сразил. Жрец и Полакка с двух ударов усмирили тигра, он под медведем оказался и утечь не успел.

– Ты одежды смени. Есть перемена? – Адму протянула правую руку Ранхе. – Могу тебе синих нарядов знати выдать.

Ранха с шумом выдохнула. Приложила руки к груди, потом – ладонями к Адму.

– Благодарю, мой вождь. – Ранха приняла протянутую руку. Встала. – Ой, да только духи тайги возьмутся шутки шутить со мной… как с незаслуженно нарядившейся знатью.

Ранха зашла за шатёр, где едва слышно зашуршала одеждами. Из-за могучих великанов показался нагой « таёжный торговец ». Муж волок огромную тушу – поверженный медведь, раскинув передние лапы, постукивал мордой по камням в траве. За таёжным мужем вышел Полакка, с довольным видом неся на плечах тигра. Кровь из ран зверя украшала бранные доспехи. Показался Гнур с тремя окровавленными копьями, закинутыми снопом на плечи. Гнур громко распевал хвалебную песню.

Завидев Адму с копьём, Полакка издали торжествующе прокричал:

– Уже третий раз хожу под речными кедрами! Не напрасно хожу!

– Следопыт удачу приносит! Дева, без сомнений, любима Богами! – поддержал ликование Полакки Гнур.

Лишь « таёжный торговец » воздержался от проявлений радости. Туши легли подношением к ногам вождя северных.

– Хорошее предзнаменование, мужи! Что скажете? – Адму подняла лицо к светилу. Закрыла глаза.

– О том и толкуем, мой вождь!

Полакка направился в шатёр и затих. Раздался слабый девичий вскрик: « ой! ». Жрец широко улыбнулся, обнажив белые зубы, Адму открыла глаза. Через мгновение из шатра показался Полакка с тремя ножами.

– Ох, хороша! Хороша! – Полакка подмигнул Гнуру, тот иронично подмигнул вождю.

Гнур принял за рукоять предложенный бронзовый нож. Полакка присел у тигра. Протянул уважительно правой рукой железный нож « таёжному торговцу ».

– А мне, стало быть, нож не принёс? – наигранно обиженно бросила Адму Полакке.

– Мой вождь, прости… не по умыслу…

Полакка перестал разделывать тигра и попытался встать, но Гнур положил руку на плечо друга и поднялся первым. Скорым шагом прошёл за шатёр, откуда снова раздалось « ой! ». Громкий хохот Адму и Полакки стал ответом на вскрик. « Таёжный торговец » отвёл взгляд от туши медведя.

– Да, запамятовал я… – Появился смущённый Гнур с ножом. За ним вышла красная лицом Ранха, в сухих одеждах.

– Запамятовал ? – недоверчиво потянул Полакка. – Ага.

Хохот опять накрыл поляну. Теперь в четыре пары рук две туши быстро свежевались и разделывались. Шкуры тщательно зачистили, натёрли драгоценной солью и растянули сушиться на тонких жердях.

– Такой конец нас ждёт? – внезапно посреди хлопот громко изрекла Адму. Не сговариваясь, охотники повернули посерьёзневшие лица к вождю северных. Адму каждому заглянула в глаза. – Сцепимся с таёжными, как этот медведь с этим тигром, а на нас нападут другие племена? И нас, дерущихся за добычу, – в спину? Так, что ли?

– Да-да, – печально согласился жрец. – Два зверя – примета от Богов. Пророчество нам.

– У таёжного торговца отличный удар. Медведь шёл за последней трапезой перед спячкой. Вес уже, считай, нагулял. – Полакка высокомерно-снисходительно потрепал по плечу нагого мужа. Вернулся взглядом к жрецу и с насмешкой в голосе спросил: – Ты про каких двоих толкуешь, почтенный Гнур? Про тех, кого освежевали ? Или про тех, кого раздели ?