Артур Кангин - Путешествие по однокашникам с джинном Ваней. Авантюрный роман

К нам подошла худющая девица в мини-юбке, ножки ее сини от холода:

– Своим духовным «я» она конгениальна внутреннему «я» всего народа. Ее песня «Позови меня с собой» разве не гимн нашей эпохе?

– Вот оно как! – пораженно качнула башкой зебра.

– Значит, – блуждающими очами обвел я фанов, – визави с Зоей Суковой под вопросом?

– Исключено! – гусями загоготали вокруг. – С ней и президент РФ ждет аудиенции не меньше года.

Я стиснул Ване плечо:

– Крутись, браток…

– В апартаменты! – заржал африканец. – Змерз аки цуцик.

Ваня свершил магический пируэт.

Мы оказались в длиннющем зеркальном холле. Тепло! Зеркала сверху, сбоку, снизу. И десятки людей с баллончиками стеклоочистительного аэрозоля в руках, бархатными тряпками их драят.

– Ну, дела! – джинн потер грудь. – В пору рушится в обморок…

– Подумать только, – воскликнул я, – и этот человек-легенда был когда-то в меня влюблен.

На наши довольно-таки громкие реплики выскочили два охранника с кобурой на боку и с рацией в ухе. В мановение ока повязали нас по рукам и ногам. Кандалы, наручники. Хорошо хоть не сунули кляп в рот.

– Как вы попали сюда?! – хрипели они с бешеной слюной на губах.

– Это, верно, люди конкурентки Маши Хряповой.

– Однокашник… – хрипел я в ответ.

– Чей, подлец?

– И-го-го! – панически заржал Горбунок.

– Сразу вас замочить или слегка помучить? – спросили гориллы.

– Лучше помучить! – перешла зебра на человечий.

– Одноклассник я – Зои Суковой, – бодрился я изо всех сил. – Мы здесь по наводке классика от литературы, Ерофея Мафусаилова.

– Жорж, похоже, этот чувак не врет? – зорко глянул один на другого. Ткнул меня ногой: – Как звать-то тебя?

– Юрик Козлов!

– Если все это бла-бла – вышвырнем вас в окно.

Обезьяны удалились молодцеватой походкой.

5.

– Юрочка! Козлик! Ты? – в зеркальный зал козочкой вбежала абсолютно нагая мадам. Зыркнула на охранников: – Немедленно раскуйте! Что за манеры? Чуть что, в кандалы!

– Зоенька, ты из ванны? – пялился я на школьную подругу. – Верно, ты позабыла накинуть халат?!

– Ведь хороша? – Зоя приподняла и потрясла свои груди. – Двадцати лет как будто и не было. А ты, увы, постарел!

По-правде сказать, выглядела г-жа Сукова отвратно. Все-таки, 37 лет – отнюдь не расцвет девичества. Сухая, поджаренная в солярии, как гренка. Кожа на лице натянута, типа, на полковом барабане.

– Хороша… – смущенно пробормотал я.

– Вот! – Зоя вознесла указательный палец. – Именно поэтому я должна каждый миг видеть себя во всей красе.

Орангутанги (или гориллы) нас живо расковали, и мы оказались за пиршественным столом. Передавленные наручниками запястья и лодыжки жалобно ныли.

– Кушайте и рассказывайте! – ободряюще оскалилась Зоя. – Извините, я буду вкушать только овсянку. Диета.

– Мне тоже овсянки! – сиреной взревел Горбунок.

– И зебре, – совсем не подивилась говорящему млекопитающему певица. – Обслуга! Слышите? Нашему четвероногому другу ведро «Геркулеса». Юрочка, Козлик, я тебя слушаю…

Я Зоеньке все рассказал.

К голому виду Суковой привык быстро. Сидел словно на нудистском пляже, где вид чужих гениталий столь же возбуждающ, как росчерк по небу острокрылых чаек.

– Я по тебе, Козлик, в школе сохла, – Зоя вдруг загрустила.

– Ах, молодость-молодость, – отреагировал я.

– Видишь, какого великолепия добилась я за эти годы? – певица обвела зал загорелой рукой. Десятки холуев склонили рожи на податливых шеях. – У меня «золотые» и «платиновые» диски. Я – кумир миллионов. А ты – какой-то вулканолог… Затрапезный плейбой… Зря не откликнулся на мою любовь! Был бы сейчас в шоколаде.

– Юра – не какой-то вулканолог и плейбой, он – легенда! – вступился за меня Горбунок.

– Разве под его окнами стоят тысячи фанов?

– Один вопросик, мадам… – джинн врезался в нашу беседу со своей всегдашней бесцеремонностью. – Орды фанатиков под окнами грезят узреть в окне край вашей божественной одежды. Вы же ослепительно голы. Это как?

– Ах, пустое… В доме бродят десятки моих двойников. В отличие от меня, им лет по 17-ть. От них я отличаюсь только своей гениальностью. А выглядим мы – туз в туз. Скорее всего, я даже моложе… Вот они-то и мелькают в окнах, тешат одеждой толпу.

– А по поводу свадьбы со Смертью? – попытался я перевести беседу в конструктивное русло.

– Даже не знаю… Захочу ли я взглянуть в ее белые глазоньки?

6.

– Вполне рабочий момент! – заржал Горбунок. – Пройдет все тип-топ. И наш Юрочка станет бессмертным. Типа, зуб даю, Горца.

– А меня нельзя сделать нетленной? – сощурилась г-жа Сукова. – На кого, спрашивается, оставлю я своих поклонников?

Джинн пыхнул беломориной:

– Это вряд ли… Договор был только о Юре.

– Тогда на эту свадьбу прибыть я никак не могу! – развела руками Зоя Сукова. – Судите сами, где я и где вы?

– Где? – мотнул ушами африканец.

– Я – на вершине Олимпа. А вы, букашки, барахтаетесь где-то внизу. Между нами – пропасть!

Я наклонился к Ване:

– Джинн, ты можешь Зое показать ее истинный вид?

– О чем вы там шепчетесь? – г-жа Сукова изогнула брови.

Я обернулся к ней с мушкетерской галантностью:

– У моего приятеля есть йоговский ритуал. Для улучшения пищеварения он вертится на левом кирзаче.

– Ну да, ради бога…

И Ваня совершил отточенный пируэт. На стеклянном полу каблук кирзача омерзительно взвизгнул.

Зоенька стала тереть свои гениальные глазоньки. Потом вытаращилась на зеркальные стены, пол, потолок:

– Что же, это я? Совсем оголенная?

Опрометью кинулась куда-то в соседнюю комнату. Вернулась в шелковом пеньюаре. Укоризненно глянула на нас:

– Почему вы не сказали мне, что я совершенно гола?

– Мадам! – заржал Горбунок, – не вы ли нам говорили, что каждую секунду должны любоваться своей красотой?

– Ах, оставьте! – Зоя приблизилась к зеркальной стене. Губы ее плясали. – Как же я чудовищно постарела… Эта натянутая от пластики кожа. Эти раздутые, как у Маугли, после силикона губы… Эти подрезанные под японку глаза… Какая гадость!

Толпа фанов вдруг забурлила, взорвалась криками:

– Зоя! Зоя Сукова! Ты наш кумир!

Видимо, где-то в окне мелькнул краем божественной одежды ее 17-тилетний двойник.

Зоя выглянула в щель занавеси:

– Стая идиотов… Как-то один мудак от восторга сделал себе харакири. Кухонным ножом. Самурай хренов… Другой подавился от избытка восторга слюной.

– Зоенька, так может, ты отправишься со мной на свадьбу с матушкой Смертью? – решил я воспользоваться моментом прозрения.

Зоя же вдруг зарыдала. Плечи ее жалобно дергались:

– К матушке Смерти иди сам! Козлик ты, Козлик… Просто – козел!

– Ваня вертись! – стиснул я джинну плечо. – Верни статус-кво.