Юрий Черкасов - Краски последних дней

Рядом незнакомый гвардеец словил кайф и теперь лежал в траве, медленно оглаживая себя и в упоении разглядывая куст дикого орешника. Пеннивайзу не было нужды в постоянных допингах – «экстази» разве, да и то изредка. За свою жизнь он сменил массу цирков, был эквилибристом, акробатом, дрессировщиком, фокусником и служащим сцены. Норов напоказ не выставлял. Однако на то он и норов, чтобы нет-нет, а проявиться. Впрочем, чем бы он ни занимался, все получалось хорошо, поэтому многое ему прощали. Но не все. Как раз накануне потопа его страсть к танцам с саблями сыграла злую шутку. Не выдержал, перемкнуло, не нашел стойбища бомжей и… устроил танцы в холле гостиницы. Тогда вода, бурно заливающая всё и вся, спасла его от линчевания.

Сейчас Пеннивайзу живо припомнился случай, когда они пытались прорваться на Крымский полуостров, произошедший в поселке неподалеку Армянска. Военных там собралось вчетверо больше, и все равно они позорно бежали. Обдолбанные гвардейцы в бою были страшной силой. Куда там подвигу Матросова! Их действия было невозможно предугадать и предупредить, тем более – остановить. Даже раненых с оторванными конечностями, с безумными воплями и пустыми глазами. Они пошли в атаку и положили все и вся, до чего смогли дотянуться. Обезумевшие берсеркеры просто рвали военных на части. Им не были страшны ни пули, ни препятствия.

Пеннивайз тогда и сам испугался. Жаль, что на следующий день полуостров Крым превратился в остров. И гвардейцы-разведчики на захваченных баркасах повернули обратно перед грозной силой корабельных орудий Черноморского флота. Что ж, Крым недвусмысленно объявил, что больше в гостях не нуждается. Пришлось уходить, несолоно хлебавши, но демонстрация возможностей гвардии его впечатлила.

Он еще раз глянул на часы. Пора было выступать, и отсутствие бензовоза стало выглядеть очень подозрительным. Сам того не замечая, Пеннивайз нервно чесал в паху. Неужели это дело рук военных?

Умом он понимал, что с военными встревать в противостояние не стоит. У тех своя, очень важная миссия по обустройству преград для потопа. что автоматически продлевает жизнь спасшимся, и ему, Пеннивайзу, со гвардия, тоже. И бесчинства его бойцов в отношении мирных жителей были под стать зачисткам в городках и поселках, которые они готовили к приходу большой воды. Он знал их секрет: все гражданские, которые не успели покинуть города, после прихода военных обречены. Их попросту, без вопросов и зазрения совести, расстреливают, ибо знают, что территории незатопа не резиновые, а запасы пищи ограничены. И вообще, Пеннивайз считал, что они с военными работают в одном горячем цеху, но на разных станках, и по возможности старался избегать стычек с «коллегами». Но не в этом случае. Мост – сооружение повышенной опасности и лакомое место для обустройства засады. Он бы точно устроил.

Военными же всех «коллег» он называл для удобства. Затопление Европы оставило безработными массу людей, скованных присягой. Разношерстные толпы влились в Российскую армию. И та обогатилась экзотичными личностями, опытом, секретными материалами и стала поистине интернациональной.

Пуговица нашлась и была подобострастно преподнесена одним из телохранителей. Второй, проштрафившийся, отправился на поиски булавки. Пеннивайз отвернулся, и закинул в рот несколько «экстази». Хорошее подспорье перед боем! Рев моторов тех, кто преследовал сбежавших рабов, то усиливался, то утихал. Кто-то завопил: «Го-о-ол!», кто-то истерически завизжал.

Появление на дороге замызганного «жигуленка» неопределенного цвета и с отсутствующими номерами пропустили все. Медленно лавируя между беспорядочно расставленными мотоциклами, автомобиль двигался к мосту. Тонированное окошко пассажирского сидения открылось, и оттуда выглянул мужчина. Он ни на кого конкретно не смотрел. Обведя местность так называемым панорамным взглядом поверх голов, мужчина снова закрыл окошко. «Жигуленок» взревел и на полной скорости исчез за поворотом.

Пеннивайз все понял. При таком обзоре, обладая определенными навыками, достаточно нескольких секунд, чтобы посчитать количество людей. С небольшой погрешностью. И дарованные неизвестным военным несколько минут – пока доберется и доложит, – он постарался провести с пользой. Завопив гвардейцам: «По коням!», – он велел телохранителям одеть в свой запасной клоунский костюм торчка, что валялся под кустом. Уж этот точно попадал в погрешность.

Лично напялив на двойника парик и грубо измазав гримом, Пеннивайз приказал посадить его в коляску одного из мотоциклов в середине колонны. Сам же, оставив рядом – Линда, ты в погрешность не попадаешь, – телохранителей, мемуариста и еще пару крепких гвардейцев, благословил основной отряд на священный бой.

Военный из «жигуленка», скорее всего, не знал, что часть отряда занята поисками рабов, и эту карту можно разыграть. Позже. Помогая подчиненным – чем черт не шутит, – укрывать в зарослях мотоциклы, Пеннивайз решил дождаться остальных и бензовоз, ну а потом действовать по обстоятельствам. То, что бой на мосту будет, он не сомневался. И пусть на том берегу не утруждаются с подсчетами и думают, что можно просто так перехитрить Пеннивайза – исход боя могут решить сущие пустяки. Две дюжины бойцов из засады, например.

Он подозвал одного из гвардейцев, из новеньких, уточнил его имя, тут же забыл и приказал дожидаться загонщиков. Затем, сколько бы ни было схвачено рабов, вязать их и своим ходом скрытно выдвигаться к мосту.

«Экстази» бурлило в организме. Поддерживая клапан костюма, с остальными бросился к реке. Шмыга, загруженный глюками и сумкой с запасными рожками к автомату, отстал. У моста было тихо. Пока тихо. По левую сторону было очень удобное место. Небольшой обрыв и густой кустарник. Туда Пеннивайз и отправил троих, а сам, с подтянувшимся Шмыгой, залег справа, в ложбинке с пышным кустом. На мосту валялись, сдвинутые к краям, четыре бревна. Пеннивайз поправил парик и задумался. Бревна – пустяк. Не преграда. Однако военные их зря не укладывали бы. Зачем? Усыпить бдительность? Бред! А вот выиграть время… Только для чего, интересно?

Мотоциклов почти не было слышно. Подозвав Шмыгу, он шепнул:

– Не верю! Что-то да будет!

Тот безразлично кивнул, достал общую тетрадь и жуткими каракулями занес великое высказывание. Только в своей интерпретации. Запись гласила: «Клоун навонял». Он давно уже вел записи исключительно в своем варианте. Например, одна удачно закончившаяся операция, о которой Пеннивайз галдел битых два часа, для потомков выглядела так: «Пальбец! Смог кончить. Ля-ля-ля. Жу-жу-жу».

Пеннивайз до рези в глазах всматривался в противоположный берег. Густая стена леса. Жалкие метры пустынной дороги. Где гонец оттуда? Зашуршали кусты, рядом плюхнулся командир загонщиков по кличке Ноль.