Павел Ткаченко - Тайга, море, человек. Рассказы

– И край не задирать, пока на урез не выйдет, и лодку подтянуть.

– Значит, вправду знаешь… А устанешь, поменяемся…

Ночная рыбалка удалась. В тридцатиметровую наплавную сеть на каждом замёте попадалось по две-три килограммовые рыбины, и километра через три, когда сеть наткнулась на топляк и в ней образовалась обширная дыра, бочонок оказался почти полным. Кирьян, снимая сеть с зацепа, вымок.

– Хорош! Давай сушиться, ждать утра, – скомандовал дед и сокрушённо добавил: – И как я, старый пень, забыл про этот дрын? Ну, да ладно, не велико горе, тебя просушим, а сеть починим.

Пока Кирьян снимал и выкручивал одежду, старик наломал сухих веток, разжёг рядом с лодкой огонь, и вновь отправился за дровами. И не успел Кирьян как следует пристроить у костра мокрые штаны и портянки, над огнём уже висел котелок с водой, из которой торчали рыбьи плавники.

– Ну вот. Сейчас отдохнём, подкрепимся, а как светать начнёт, сходим в одно место. Тут недалеко.

– А когда сети снимать?

– Зачем снимать? Проверим, выберем улов, протряхнём, и пусть стоят. Я только в дождь снимаю, и когда лист падает… Сегодня рыбу почистим, засолим, через сутки нарежем тебе балыка и повесим коптить, а ещё через двое – можно складывать в торбу… Днём я наплавушку заштопаю, а ночью ещё порыбачим.

– Мне много не надо, а то от рюкзака такой дух пойдёт, что за мной медведи охотиться начнут, – и Кирьян начал рассказывать о ночном госте с лапами сорок второго размера.

– Ты сюда сколько добирался? – перебил дед.

– Три недели.

– И выбираться не меньше будешь. Одного балыка, конечно, мало. Напечём лепёх, мукой я запасён. Сахару дам немного.

– Спасибо, дед. Но у тебя магазинов нет, так что…

– В дороге – где поймаешь, где подстрелишь, а без запаса за спиной в дальний путь не ходят, – не обращая внимания на слова собеседника, продолжал старик. – Или думаешь, раз русский дед живёт отшельником, то и Совесть от него отошла?

– Что ты! – возразил Кирьян, испугавшись, что обидел хозяина отказом.

– Да не волнуйся, – будто читая его мысли, успокоил старик. – Я пекусь ведь и о себе, чтоб рыбой запастись… Зима длинная, корм и себе, и собакам нужен; на приманку ещё… А медведь к тебе ночью пришёл, потому что ты спать на тропе улёгся. У меня был такой случай. – И старик ловко перевёл разговор на охотничью тему…

Из темноты проступили смутные очертания противоположного берега, Кирьян снял с рогулин подсохшую одежду, оделся, а дед Митяй посмотрел на небо, на склон долины и сказал:

– Пора. Тут километра не будет, залезем на обрыв, поглядим.

Они поднялись на обрыв с торчащим над лесом скалистым останцом, вышли на открытую площадку и остановились. В реке тускло отражались посветлевшие Небеса. Широкая долина плавным изгибом уходила в таинственную даль, по которой тащился ещё, цепляясь за впадины и расщелины, шлейф ночи. А изломанный горным хребтом горизонт уже красился зарёй, гоня прочь серость сумерек. Они повернулись к пробуждающемуся дню, восстанавливая дыхание после подъёма. И тут из-за хребта выглянул краешек Солнца. Его луч, ещё тусклый и сонный, скользнул в паутину, сплетённую между лиственницей и кустом стланика, и словно запутался в ней; заискрились, переливаясь радужным светом, капельки росы, превращая прозрачное кружево в бриллиантовое ожерелье. Оттенённые рассветом и придавленные к земле утренней прохладой, застыли в распадках полосы тумана. Дед Митяй, только что тяжело дышавший, вдруг замер и тихо произнёс:

– Здравствуй, родимый.

Кирьян стоял рядом, переводя взгляд то на нерукотворное ожерелье, то на всходящее Солнце, то на меняющийся пейзаж, каждую минуту открывавший новые детали, словно на огромном куске цветной фотобумаги, а когда услышал слова старика, повернулся к нему.

– С кем это ты здороваешься?

– С нашим живым родителем. – Дед поднял руку навстречу солнцу. – Я каждое утро с ним здороваюсь, даже сквозь тучи. Свету радуюсь.

– Так ты язычник?

– Солнцепоклонник. Солнце, Бог Ра, по-нашему Ярило или Даждь-бог, – это явленный нам Род, который сотворил Вселенную и жизнь на Земле.

Кирьян, озадаченный, замолчал. Он никак не ожидал таких слов.

– Вот его я и хотел тебе показать, – напомнил дед Митяй своё обещание.

– Восход Солнца я видел не раз, хотя вид здесь, конечно, захватывающий… – начал Кирьян, но вдруг переменил тему. – Странно, ты был педагогом, был при власти, и после всего – слова о Боге…

– А что тут странного? Власть, политика, экономика – это всего лишь тактика нашей жизни; выше них – стратегия. Стратегия – это Дух. Он всем управляет. И не Богу, а Роду, истинному свету, утраченной идее поклоняюсь я, – пояснил дед Митяй.

– Раз идею потеряли, значит, нашли более совершенную.

– Да, – ухмыльнулся дед, – и не одну. Буддизм, иудаизм, христианство, ислам, атеизм и ещё вагон и маленькая телега разных идей. Вот послушай притчу, которая кое-что тебе объяснит:

«В далёкой древности на Крайнем Севере жило племя людей. Как они жили – хорошо ли, плохо ли? Сказать можно и так, и эдак, потому что днём им было хорошо, а ночью плохо. Ночь там длилась полгода, люди племени так скучали по Солнцу, что когда начиналась заря, они устраивали празднества в честь зарождающегося дня: пекли блины, похожие на Солнце, наряжались медведями, которые как раз к этому времени просыпались после долгой спячки. И весь день, пока Солнце – тоже полгода – кружилось над горизонтом, был для них наполнен кипучей деятельностью. А когда опять наступала ночь, они начинали ждать следующий день, вспоминая о радостях прошедшего. Так родилось у них почитание Солнца и Света. И стали они солнцепоклонниками, детьми Света, светлыми людьми, людьми с белой кожей.

А в другой земле, где Солнце появлялось в небе 365 раз в году и не висело над горизонтом, а светило так, что нужно было прятаться от палящего зноя, жило ещё одно племя. Там круглый год было жарко, людям этого племени не нужна была одежда, и вокруг зрело полно разных плодов – протяни только руку и живи дарами, поэтому они не работали, а прятались от Солнца. И очень радовались, когда оно уходило за горизонт и наступала прохлада. Они по ночам били в барабаны, танцевали, пели песни и срывали с ветвей спелые фрукты. Они любили ночь и оттого стали поклонниками темноты, людьми с чёрной кожей.

Однажды на белое племя свалилось несчастье: вся земля вдруг покрылась толстым льдом, вымерзли стада мамонтов, дававшие пищу, не стало дров для обогрева – и оно вынуждено было уйти с родной земли туда, где Солнце появлялось 365 раз в году. Они быстро освоились и благодаря своему трудолюбию и смекалке стали жить лучше чернокожих аборигенов. Однако от изобилия у некоторых белых закружились головы, и они стали пренебрегать опытом Предков, стали копировать жизнь аборигенов, и даже породнились с ними. От смешанных браков появилось потомство, которое странным образом унаследовало ум и смекалку от северных родителей и привычку жить дарами – от южных. Новое племя многократно размножилось, поскольку не работало, а жировало на благах, созданных другими. Но вскоре наступил момент, когда содержать многочисленное потомство психологических мутантов стало тяжело, и их прогнали. Очень обиделись мутанты.