Кара - Гарри Поттер и Ось Времён

— Так это же ЗОТИ! Например, когда я заменял травологию… ну, или пытался заменить, — потупившись, уточнил Лонгботтом, — то в среду уроков не было.

— А УЗМС нет в пятницу, — подхватил Рон, упорно не желающий в полной мере поддаваться общей нервозности.

— Как это мило, — пробормотал уязвлённый Гарри. Но потом вдруг захихикал.

— Что стряслось? — спросил привычной ко всему Рон, украдкой оглядываясь по сторонам.

— Представил, чему детишек будет учить Снейп.

Рон захрюкал, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот, но не сильно преуспел в этом благородном начинании, так что ему пришлось под испуганно-укоризненными взглядами соседей схватить со своей кровати подушку и уткнуться туда носом. Невилл же смотрел на Гарри как на ненормального.

— Как вы можете смеяться над этими несчастными детьми? — наконец смог облечь в слова свой протест Лонгботтом.

К его удивлению парочка ненормальных гриффиндорцев развеселилась ещё больше.

— А вот как они отнесутся к Макгонагалл… — прекратив мучить подушку, задумчиво протянул Рон.

— Скажут: «Ой, какая ки-иса!!» — подражая детскому голосу, пропищал Гарри, изображая на лице смесь глупости и восторга.

Даже Невилл не смог устоять перед искушением посмеяться над своим деканом.

Но, возвращаясь в день сегодняшний, надо сказать, что Гарри в данный момент скучал. Как ни странно, скучал он на уроке зелий, который в своё время назвал экстримальным. Дело в том, что сейчас был спаренный урок Гриффиндора и Слизерина, проходящий раз в неделю, так что главным массовиком-затейником был Невилл Лонгботтом. Впрочем, сегодня урок проходил в непривычно тихой и спокойной обстановке. Виной этому были, правда, не вампиры, потому что устроить «ад кромешный» на уроке в среду их наличие в Хогвартсе Снейпу не помешало. Готовили они в тот день, судя по названию рецепта на доске, зелье улучшения звукового восприятия (проще говоря — для подслушивания). Наивный Гарри даже подумал, что, кажется, урок грозит пройти спокойно, но, не успел он закончить эту мысль, с одной из задних парт послышалось жалобное поскуливание. Потом над партой воздвигся Гойл. На лице была написана вся гамма чувств, на которую было способно это гориллообразное чучело. Преимущественно это было жалобное выражение обписавшегося котёнка. Слизеринец постоял несколько секунд в проходе, дождавшись, пока декан поднимет на него глаза. Когда же Снейп изволил оторваться от чьей-то работы, проверкой коей, собственно, и занимался, все взгляды уже были прикованы к Гойлу. Невилл, наплевав на и без того безнадёжно испорченное зелье, скрылся под партой. Некоторые малодушные незамедлительно последовали его примеру. После того, как за котлом укрылся Малфой, Гарри пришло в голову позаботиться о своей безопасности. Но юный волшебник никогда не простил бы себе, если бы пропустил намечающийся апокалипсис. Да и онемевший профессор зельеделья тоже зрелище стоящее пары сотен баллов, которые он рискует потерять, оставшись в поле зренья слизеринского декана.

А Гойл всё стоял в проходе, преданно глядя Снейпа, высоко подняв правую руку и оттопырив похожий на колбасу третий палец. Итак, оттопырив орган, видимо, повреждённый ножом при измельчении корня хрена, слизеринец начал триумфальное шествие от последней парты к слегка ошалевшему декану.

Пока этот ледокол «Арктика» продолжал своё целеустремлённое движение, самые храбрые ученики, оставшиеся возле своих котлов, застыли в священном ужасе. Про то, что надо что-то варить, все благополучно забыли. Котлы булькали, кипели, составы меняли цвет, но никому до этого не было дела: все взгляды были прикованы к Гойлу, уже приблизившемуся к учительскому столу. В гробовой тишине раздалось неприятное шипение: оставленное без присмотра ярко-фиолетовое зелье Невилла выкипело и залило стол, судя по всему, растворяя его покрытие. Но никому по-прежнему не было дела до происходящего вокруг, ибо слизеринец остановился перед профессором, несколько секунд смотрел на него щенячими глазами, а потом, надо полагать, для пущего эффекта, сунул ему прямо в лицо руку, с оттопыренным пальцем. На пальце алела капелька крови, вытекшая из едва заметной царапинки, нанесённой ножом. (Конечно, ведь дать такому как Гойл холодное оружие — равносильно обезьяне с гранатой!)

Если большинство слизеринцев и особо впечатлительные гриффиндорцы к тому времени уже давно попрятались, то сидящий с Роном за второй партой Гарри, забыв думать о баллах, начал всерьёз беспокоиться за безопасность себя и окружающих.

Снейп молчал. Сейчас, судя по всему, в этом человеке шла интенсивная внутренняя борьба: либо прямо и без предисловий сказать ученику пару ласковых слов, в народе известных как Авада Кедавра, либо под видом лекарства напоить его каким-нибудь особо страшным ядом. Рон, сидяший справа от Гарри, пребывал в предобморочном состоянии. Он по-прежнему держал над котлом печёнку утконоса, которую надо было добавить ещё минуту назад. Кребб тихо хихикнул.

— Мистер Гойл, — как можно спокойнее, отрывисто обратился к нему очевидно сделавший выбор Снейп, — Подождите здесь.

С этими словами алхимик полез в какой-то их ящиков стола, извлёк оттуда кусок пергамента и начал что-то на нём писать.

Слизеринец, не теряя времени, уселся на стул рядом с учительским столом, впрочем, так и не опустив ни руку ни палец. Но уже через несколько секунд, видимо решив, что так ему сидеть не удобно, напоминающий шифаньер пострадавший сполз с него, оказавшись в позе полувиса между полом и стулом: спина покоилась на сиденье, а ноги упирались пятками в пол. Обширное седалище зависало «где-то между». Приняв по его мнению достойную своего состояния здоровья позу, больной страдальчески всхлипнул, закрыл глаза и так и застыл в вышеописанном положении, высоко подняв пострадавшую руку и продолжая демонстрировать уровень своего интеллекта.

Между тем Снейп закончил писать и воззрился на это «чудо в перьях» именно тем взглядом, которого так боялся Невилл. Пациент не реагировал. Было очевидно, что даже если профессор сейчас добавит Гриффиндору тысячу баллов, на Гойла это никакого эффекта не произведёт.

— Может, он умер? — в полголоса предположила Гермиона.

— Да нет, руку-то держит…

— Может, одеревенел? — неожиданно предположил Забини.

— Может быть. Только что теперь с ним делать? — поддержал разговор Гарри, высказав вопрос, который немедленно всех взволновал.

— Слышь, Забини, а часто у него такие заскоки?

— Да так… временами, — пробормотал рыжий слизеринец, глядя на товарища. — В смысле, не чаще чем у тебя, Уизли! — опомнился он.

— Оно и видно, — по-прежнему почти миролюбиво заметил Рон.