Михаил Старицкий - Червоный дьявол

Вскоре два воза, высоко наложенные тюками драгоценных товаров, стояли почти совсем готовые. С четырех сторон возов Ходыка велел вставить нарочито для того заготовленные шесты и все это густо зашнуровать веревками, словно сеткой. Наконец, когда все было окончено и две высоко наложенные подводы, словно две башни, стояли совсем готовые отправиться в путь, Ходыка обратился к погонщикам:

— Ну ж, паны-товарищи, вы теперь порожняком поспешайте скорее, в шинке золотоворотском не засиживайтесь, вот нате, хильните по чарке, — подал он им незначительную монету, — да и скорее поезжайте и ждите нас с Иваном на Кожемяках, внизу под Десятинной горой; а я подожду и, как стемнеет немножко, двинусь туда же.

Презрительно взглянули погонщики на ничтожную монету, и, не поблагодаривши даже хозяина, хлестнули лошадей и двинулись быстро вперед.

В большой просторной хате нового золотоворотского шинка собралась за отдельным столом довольно веселая компания. Несколько кубков и большой ковш меду стояли на столе. Во главе всех сидел Мартын Славута, рядом с ним помещался веселый Грыць Скиба и еще несколько подмастерий из цеха шевчиков и золотарей. Народу в шинке было немного: два жолнера из замкового гарнизона сидели за одним столом да два мещанина, удалившись предусмотрительно от молодой компании, тихо шептались о чем-то в уголке. На Мартыне был добрый синий жупан, такой, какой носило большинство киевских горожан.

— Ну, панове, еще по чарке, чтоб наше дело удалось! — налил Мартын всем чарки.

— Идет! — крикнули молодые голоса, весело чокаясь кубками.

— Да уж пора бы ему и ехать, — заметил один из молодых пирующих.

— А вот я посмотрю! — крикнул Грыць Скиба, вставая с лавки и выходя на улицу. — Едет, едет! — объявил он весело, открывая двери в шинок.

Посреди улицы медленно двигались от Золотых ворот два высоко нагруженных воза. Впереди шел пан Ходыка, за ним двигался рядом со вторым возом погонщик; верховая лошадь была привязана позади переднего воза.

Когда Ходыка поровнялся с шинком, его встретили радостные возгласы.

— А, пан Ходыка, никак с товарами возвращаешься?

— Здорово! Здорово!

— Здорово, панове! — ответил неохотно Ходыка, нехотя передвигая шапку на голове.

— Да куда же это ты? Хочешь, кажется, шинок минуть? — остановил его Мартын. — Нет, пане-брате, так нельзя! У нас тут большая гульня идет! Грыць Скиба всех угощает: жениться задумал. Да и ты, кажись, того, — подмигнул он, — славную, брат, дивчину берешь, по всему городу слух идет!

— Заходи, заходи! — закричали другие, окружая его. — Это уж не обычай — шинок минать, да когда еще в нем свои люди сидят!

Некоторое время Ходыка стоял в нерешительности: не хотелось и времени терять, а между тем и перспектива выпить на чужой счет представлялась весьма заманчивой.

— Товары! — произнес он нерешительно.

— Что товары? — усмехнулся Мартын. — Останется ж дядька с ними, да поставить их вот здесь против окна: никто и не тронет!

— Разве что против окна, — согласился нерешительно Ходыка.

— Да ты не бойся! Дорога проезжая… везде народ, — подхватил его под руку Скиба, и Ходыка вместе с молодыми горожанами отправился в шинок.

— Ну, будем же, братцы, здоровы, — налил все кубки Скиба. — За твое, пане Ходыко, благополучное возвращение и за твою невесту!

— Слава! — зашумели все.

— Спасибо! Спасибо! — откланялся Ходыка, осторожно отпивая из кубка.

— Да что же ты до дна не пьешь? Это непорядок! — зашумели кругом.

— Не привык, братцы, помногу сразу пить!

— Пустое! Доливай ему! На радостях пьем!

Кубок Ходыки наполнили снова. Мартын подмигнул Скибе. Скиба наполнил высокий кубок медом и вышел с ним незаметно за дверь.

— Да и как не пить? — заговорил Мартын. — Проехать с такими товарами такой дальний путь и благополучно домой вернуться… в наши-то времена…

Тут он спохватился, будто бы сказал что-то лишнее и прибавил как-то неловко:

— Как не радоваться? Пей, брат, пей еще! — чокнулся он с Ходыкою, и, заставивши его осушить кубок до дна, наполнил его снова медом.

Недосказанность в словах Мартына не ускользнула от подозрительного Ходыки, но в это время заговорил Грыць Скиба:

— Да уж, правду сказать, я не трусливого десятка, а и то каждый раз перед тем, как теперь из дома вечерней порой выхожу, раз пять молитву прочитаю, да келыха два меду для храбрости опрокину.

— А что так? — спросил уже не совсем спокойно Ходыка.

— Да что! Не стоит против вечера и говорить! — махнул рукою один из молодых подмастерьев.

— Да в чем же дело, панове? — спросил во второй раз Ходыка, оглядываясь кругом.

— Э, друже, — перебил его Мартын, — не стоит о том вспоминать! Вот ты расскажи нам лучше, когда думаешь свадьбу играть?

— А вот приедем… так даст бог завтра и обвенчаемся, — раздвинул он в улыбку свой широкий рот.

По лицу Мартына пробежала насмешливая улыбка:

— Счастливый ты, брат, славную дивчину берешь!

— Да и не голую.

— А ты и об этом подумал?

— Ого! — повел важно головою Ходыка. — Об этом я думаю об первом. Что краса? С лица воды не пить! Вот посаг, приданое — дело не последнее… Да и войтова дочка.

— Разумный ты, пане-брате, — зашумели кругом. — Ну, выпьем же еще по чарке за твое здоровье.

Снова наполнились кубки и осушились до дна.

С непривычки Ходыка почувствовал, как глаза его посоловели и приятная истома охватила все члены; он больше не отказывался от вина.

Мартын еще раз подмигнул Скибе и, когда тот снова вышел с полным кубком, поднялся с места:

— Ну, панове, здорово ж вам оставаться, а тебе, пане Ходыка, всякого блага и благополучия!

Ходыка улыбнулся довольной улыбкой.

— Куда же ты? Чего торопишься? Чего от компании бежишь? — остановили было Мартына товарищи, но Мартын заявил решительно:

— Нет, други, мне в Васильков поспешать нужно, и то засиделся, попируем в другой раз.

Мартын вышел. Ходыка встал вслед за ним, но, убедившись, что его товары стоят целы и невредимы, вернулся снова к столу.

— Ну, надо же правду сказать, и храбрый этот Мартын, черт его не взял, — заметил раздумчиво Грыць, входя в шинок. — Я бы в такое время ни за что один не поехал, ведь от него, — понизил он голос, — не то что от человека, ножом не отобьешься!

— Нет, брат, есть такие пули заговорные, от них, говорят, и он не уйдет, — перебил другой.

— Да кто он? Что такое случилось? — спросил уже не совсем бодрым голосом Ходыка, переводя глаза с одного на другого.

— Да разве ты не слыхал? — изумился один из пирующих. — Червоный дьявол позавчера в город влетел!

Кубок, который поднес было ко рту Ходыка, так и замер у него в руке.

— Дьявол? — произнес он наконец, обводя всех испуганными глазами. — Да кто же видел? Кто сказал?