Александр Мартынов - В заповедной глуши

— Ты и я — уже двое, брат, — повторил Валька, не шевелясь. — Знаешь, я так обрадовался, когда ты пистолет мне подарил…

— Ага, — Витька соскочил с подоконника. — Я пойду. Ещё книжки посмотрю…

… — Можно, дядя Михал?

— Входи, — лесник поднял голову. — А чего вы ещё не спите? Завтра пойдёте лис смотреть, а вернётесь через пару дней — и вперёд в село. На уборочной руки лишними не бывают…

— Да это всё хорошо, ладно… — Витька поднял и опустил плечи. — Дядя Михал. Эти деньги. Которые у вас лежат. Что на них можно сделать?

Лесник поднялся. Подошёл к окну, открыл его. Витька прислонился плечом к косяку и ждал ответа.

— Многое, — ответил Ельжевский. — На них можно купить оружие. На них можно подкупить жадных и нужных людей. Можно оплатить лечение раненых и больных…

— А родителей Вальки можно… выкупить?

— Нет, — ответил лесник, не поворачиваясь.

Витька потянул воздух сквозь зубы.

— Ладно… А вот ещё. Я… если я их отдам. Их не украдут?

— Нет, — так же безразлично уронил Ельжевский.

— Тогда пусть… вы их возьмёте и отдадите… — Витька сжал кулак. — Мне они не нужны. Пусть они будут для дела.

Михал Святославич обернулся. Подошёл к Витьке и взял его за подбородок:

— Витя, — сказал он, — ты хорошо подумал?

— Хорошо. Я так хочу. Пусть они будут для дела, — повторил Витька.

— Сынок, — Михал Святославич положил руки на плечи Витьки. — Ты… — он закашлялся и сердито сказал: — Иди спать сию секунду!

— Бегу, — согласился Витька…

…Валька появился на пороге, когда Ельжевский как раз отключил компьютер. Лесник сердито уставился на мальчишку:

— Да что за вечер визитов сегодня?!

— Извините, дядя Михал, — Валька вздохнул. — Но правда надо поговорить.

— Прошу, — лесник указал в кресло. — Я весь внимание. Что ещё случилось?

— Дядя Михал, — Валька помолчал. — Я хочу вас просить. Чтобы вы помогли мне стать… понимаете, чтобы я мог делать что-то полезное…

— Примите меня в партизаны, — без иронии ответил Ельжевский, разглядывая мальчишку. Валька ответил с вызовом:

— Это действительно так. Я всё понимаю, да вы ничего и не скрываете. Но я хочу делать что-то полезное. А не просто помогать вам в лесничестве и учить характеристики иностранного оружия… хотя это и интересно.

— Иди спать, — устало сказал лесник.

Валька не видел, уходя, как Михал Святославич улыбнулся ему вслед.

— И ты тоже просился? — спросил Витька.

Валька кивнул и бросил в котелок горсть земляничных листьев. Пар подёрнулся свежим пронзительным ароматом уходящего лета.

— Не сказал ни «да» ни «нет».

— А я деньги отдал, — беззаботно ответил Витька, в рост вытягиваясь на расстеленном одеяле. — Слушай, давай потренируемся, пока кипит? — привстав на локтях, он выжидательно посмотрел на Вальку.

Лагерь ребят, в котором они жили уже два дня, располагался на берегу ручья, между тремя дубами. Палатки с ними не было — прочный шалаш её вполне заменял. Над кострищем на толстой жерди, поддерживаемой двумя Y-образными палками, висел котелок. Ни мусора, ни сора вокруг.

— Мы можем и сами… — неуверенно начал Витька, но Валька, вставая, бросил:

— Да ладно тебе.

— А чего ждать? — Витька тоже встал. Валька неожиданно засмеялся:

— Да приказа, дурачок. Приказа. Ты что, правда ничего не понял? — Витька помотал головой. — Мы ведь ужена службе. Уже. Пойми ты это.

Витька задумался. Свёл брови. И медленно сказал:

— А ведь, пожалуй, да-а… Я как-то просто… — он пожал плечами. — Ну что, будем тренироваться?

В следующие три часа, пока не начало темнеть, мальчишки с азартом, в охотку, тренировались мгновенно вскидывать наизготовку карабины и выхватывать из кобуры пистолеты — в падении, на бегу, в броске, стреляли в цель, не жалея патрон, метали ножи, фехтовали на палках, боксировали, спарринговались по саватту и боевому самбо, которое преподавал им лесник. Устали — но эти занятия доставляли им яркое и сильное удовольствие, похожее на запах пороха, пота и горячего железа — именно так пахли оба, когда присели возле ручья — вымыться перед ужином.

— Завтра возвращаемся, — сказал Валька, расчёсывая волосы и стягивая их повязкой. — Пора.

— Пора так пора, — согласился Витька. — Ты слышал, на уборочную отправляемся.

— Ну и отлично, — рассеянно ответил Валька. — Пошли есть, — он потянулся, не вставая с корточек и пропел: — Есть в демократии что-то такое,

Раскочегарив костёр снова, мальчишки занялись консервами и оставшейся со вчерашнего дня ухой, застывшей в котелке, как заливное. Высоко над их головами чертили ночное небо падающие звёзды. Холодало, и Витька без удивления заметил, что на выдохе изо рта вылетает лёгкий пар.

— Неужели лето кончается? — спросил он удивлённо. — А я и не заметил, как прошло…

— Это потому что много было нового и хорошего, — философски ответил Валька. И неожиданно понял, что это правда. Несмотря ни на что — правда. Особенно — для Витьки, что уж говорить. Очевидно, Валька, сам того не заметив, при этих мыслях улыбнулся, потому что Витька, тоже улыбнувшись, немного удивлённо спросил:

— Ты чего?

— Да так, — ответил Валька. — Почитай что-нибудь новенькое, если есть.

— Есть, — охотно отозвался Витька. — Вот.

Валька уже привык к тому, что иногда его пробивает бессонница. Сперва это его беспокоило, но потом Михал Святославич просто объяснил, что с бессонницей дела обстоят так же, как с разными там «синдромами»: тот, у кого сильная воля и твёрдая жизненная мотивация, посылает их на хрен, а другие начинают пить или — хуже того! — ходят по психиатрам. Бессонница — не спи, что, дел нету, что ли? Вот и делай. Да ещё и лучше ночью — никто не мешает, не стоит над душой и вообще…

Правда, в данный конкретный момент дел у Вальки не было. Но, когда он открыл глаза и понял, что в ближайшее время не уснёт, то особого дискомфорта не испытал. Полежал, позёвывая и принципиально ни о чём не думая, потом выбрался из шалаша.

Снаружи было холодно и красиво. На траве уже лежала ледяная роса, политая лунным светом. Луна была полная, чисто-серебряная, в её сиянии исчезли почти все звёзды. Стоя на колене возле входа в шалаш, Валька оглядывался по сторонам. В этот момент он был ужасно похож на своих же далёких предков — может быть, на тех, что, спасшись с погибающего Туле и растеряв почти все знания и память, скитались по равнинам Евразии тысячелетия назад… Длинноволосый, худощавый, с удивлённым взглядом мальчишка возле шалаша на берегу ручья. И всё вокруг — небо, вода, деревья, трава, земля, воздух — смотрели на него в ответ.