Эдуард Володарский - Свой среди чужих, чужой среди своих

Есаул приподнялся и выглянул из-за своего укрытия. Шилова не было видно.

А Егор в это время вывернул вдавленный в потрескавшийся сланец валун. Тот медленно поддавался и наконец рухнул вниз, увлекая за собой поток мелких камней и земли.

— А-а-а! — пронзительно, с отчаянием закричал Егор. Он висел над обрывом, держась за корни.

Валун тяжело ударялся о каменистые выступы, гремел камнепад, глухо шуршала осыпавшаяся земля. Потом снова наступила тишина.

— Кажется, конец, господин есаул. — Ротмистр Лемке встал на колени, потом тяжело поднялся.

Их разделяло метров пятьдесят. Брылов еще некоторое время прислушивался к тишине, потом тихо улыбнулся, смахнул пот с лица. Он оставил свой «льюис», подтащил баул с золотом, начал проверять, хорошо ли привязаны к ручке ремни.

А Шилов в это время тщательно осматривал глинистую стену обрыва, находил торчащие крепкие корни, осторожно пробовал их одной рукой и, убедившись в их прочности, перехватывал другой рукой. Мелкие комья земли сыпались вниз, но шум реки заглушал их падение. Егор медленно передвигался вдоль обрыва, цепляясь за корни, с каждым метром приближаясь к цели.

Есаул вдруг вскинул голову, прислушался. Какой-то посторонний шум насторожил его. Он подхватил «льюис» и направился к тому месту, откуда, как он считал, упал Шилов. Есаул подошел к самому краю обрыва, осторожно заглянул вниз.

Егор замер, уцепившись за корни, стараясь вжаться в отвесную стену. Короткие секунды, пока Брылов смотрел вниз, показались Егору вечностью.

Потом есаул повернулся и увидел, что к нему направляется Лемке.

— Куда-а?! — крикнул Брылов, поднимая «льюис». — А ну, назад!

— Что-о? — опешил Лемке и остановился.

— Назад, говорю! — звонко повторил есаул. — Проваливай!

— Ты! — Ротмистр захлебнулся яростью. — Ты-и, щенок! А ну, развяжи мне руки! Да если б не я, ты этих денег никогда не увидел бы, недоносок! — Лемке брызгал слюной от звериного бешенства. Он приближался к Брылову, продолжая хрипло выкрикивать: — Сопляк, ничтожество! Я из-за этого золота сто раз под смертью ходил! Да я тебя!..

Договорить он не успел. Брылов нажал на гашетку. Пулемет сделал несколько выстрелов и замолк: кончились патроны.

Лемке пошатнулся, рухнул на колени. Пули пробили ему бедро и раздробили плечо. На рубахе расползалось алое пятно.

Шилов тяжело дышал, пот заливал глаза, сыпалась сверху земля. Он смертельно устал, но продолжал держаться ослабевшими руками за корни. Он слышал ругань, потом выстрелы. Собрав последние силы, Егор подтянулся и, выглянув, увидел, как есаул, бросив на землю пулемет, кинулся к баулу. Взвалив его себе на плечо, Брылов побежал вдоль обрыва, направляясь к пологому спуску — туда, где был плот.

Егор ухватился за кромку, еще подтянулся, закинул ногу и выбрался на поверхность. Он видел спину убегавшего рысцой Брылова, выдернул из-за пояса наган. Егор долго прицеливался, стараясь успокоить дыхание. Ослабевшая рука дрожала. Грохнул выстрел. Есаул споткнулся на бегу, но удержал равновесие и опять побежал, только теперь неуверенно, медленно переставляя ноги.

— Убей его, Шилов, голуба! — заорал Лемке, стоя на коленях. Лицо его было забрызгано кровью.

Шилов бросился догонять есаула. Тот спускался к реке, но двигался все неувереннее. Вот он выронил баул с золотом, обернулся, выдернул из кобуры маузер. Но выстрелить не успел. Шилов опередил его, два раза нажав курок.

Есаул упал.

Шилов приблизился к нему, остановился, тяжело дыша, молча смотрел на поверженного врага. Потом повернулся, ссутулившись, побрел между камней к тому месту, где есаул Брылов бросил свою добычу.

Егор устало прилег возле баула, раскрыл его, мельком взглянул на тускло поблескивающие золотые монеты, броши, колье, кольца и снова защелкнул пряжки.

Они сидели на берегу реки. Шилов порвал нижнюю рубаху на полосы, связал их и теперь бинтовал ротмистру Лемке рану на плече. День медленно клонился к вечеру, раскаленное докрасна солнце упало за верхушки сопок.

Лемке морщился, когда Егор сильно стягивал рану, потом поднял голову, спросил:

— Ты что, на себе меня понесешь, что ли?

— Понесу, — коротко ответил Егор.

— Эх, жалко, меня есаул не убил, — вздохнул ротмистр и усмехнулся. — То-то ты переживал бы.

— И что за жизнь такая? — больше обращаясь к самому себе, чем к Лемке, посетовал Егор. — Кого не надо убивают, а кого надо — перевязывать приходится.

Лемке не отозвался. Он глядел на баул. И вдруг после паузы попросил:

— Слышь, Шилов, покажи золото, а? Столько за ним гонялся и в глаза не видел.

Шилов затянул узелок, молча открыл баул, ногой подвинул его к Лемке. Ротмистр с непонятной усмешкой смотрел на золото.

— Пятьсот с лишком, — пробормотал он.

— Пятьсот с лишком, — отозвался Шилов.

Они смотрели на золото и думали каждый о своем. Затем Егор нагнулся и защелкнул баул. И вдруг Лемке повалился на бок, приблизился к Шилову и заговорил торопливо, лихорадочно:

— Кому и что ты доказать хочешь? Заче-ем? Мало лиха хватил? Вот — граница! Там ты сам себе хозяин! Уходи, не будь идиотом! Другого случая не будет, никогда в жизни не будет, пойми!

И чем больше он говорил, тем яснее начинал понимать, что его слова не трогают Егора.

Шилов спокойно сел на землю, стал сматывать остатки рубахи.

— Господи! — Лемке поднял глаза к небу. — Почему ты помогал этому кретину? Почему ему, а не мне?

— Потому, что ты все себе заграбастать хочешь, — спокойно ответил Шилов. — А бог велел делиться. — Шилов поднялся, добавил: — Пора, дорога длинная.

Двери кабинета Сарычева плотно закрыты. Секретарь губкома сидел на диване. Напротив него в кресле расположился молодой человек в перетянутом ремнями френче. Представитель из Москвы напряженно слушал Сарычева, жадно курил и стряхивал пепел мимо уже полной окурков пепельницы.

— И вот наконец известие из Омска, которого я ждал, — негромко говорил Сарычев и протянул собеседнику небольшой, заляпанный печатями лист бумаги.

Тот быстро его прочел, вернул Сарычеву.

— Так, — представитель из Москвы хрустнул пальцами. — А этот мундштук можно посмотреть?

— Пожалуйста. — Сарычев вынул из кармана слоновой кости мундштук, положил на маленький столик, разделявший его с молодым человеком во френче.

Некоторое время они молчали.

— Где, вы говорите, он теперь? — спросил представитель, подняв на Сарычева глаза.

Сарычев подошел к стене, отдернул занавеску, прикрывающую карту, ткнул пальцем.

— Вот тут. Вместе с частью отряда он продолжает поиски остатков разбитой банды. — Сарычев закрыл карту, вернулся на диван. Сел, концом шарфа начал протирать стекла очков.

— Почему вы его до сих пор не отозвали? — спросил представитель.