Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение Джонатана.

Шумная толпа сразу притихла. Все огорченно переглядывались. Потом общее уныние сменилось гневом. Губернатора Пунта-Аренаса осыпали грубой бранью. Но, так как отвести душу было не на ком, ярость вскоре улеглась, и угрюмые эмигранты стали расходиться по своим палаткам.

Но тут их внимание привлекла небольшая группа людей, которая, пополняясь за счет проходивших мимо, быстро разрасталась. Все машинально останавливались, даже не замечая, что и сами становились частью этой толпы, ipso facto [43] Самим собой (лат.). пополняя аудиторию Фердинанда Боваля. Оратор, решив, что настал подходящий момент, произносил с вершины скалы перед своими товарищами по несчастью новую речь. Как и следовало ожидать, этот убежденный анархист не выказал снисхождения ни к капиталистическому режиму вообще, ни к губернатору Пунта-Аренаса в частности. Последний, по его словам, являлся естественным продуктом капиталистического строя. Боваль красноречиво клеймил эгоизм этого чиновника, лишенного самой элементарной гуманности, беспечно обрекавшего несчастных людей на лишения и опасности.

Эмигранты слушали его рассеянно. От всех разглагольствований им ничуть не становилось легче. Сейчас нужны были действия, а не слова. Но никто не знал, как именно действовать. Опустив голову, бедняги мучительно искали выход из создавшегося положения.

Постепенно у этих отупевших от несчастья людей созрела одна и та же мысль. Кто-то ведь должен знать, что теперь делать. Быть может, тот, кто уже не раз выручал их из беды, снова придет к ним на помощь? Они робко поглядывали в сторону Кау-джера, к которому уже направлялись Гарри Родс и Жермен Ривьер. Никто из тысячи двухсот человек не решался взять на себя ответственность за настоящее и будущее. Казалось, проще всего опять обратиться к Кау-джеру, к его самоотверженности и опытности. Это было удобно хотя бы потому, что избавляло всех от мучительных раздумий.

Сбросив, таким образом, с души бремя забот о ближайшем будущем, переселенцы по одному, по двое отходили от Фердинанда Боваля, и вскоре около него осталась лишь ничтожная кучка его приспешников.

Гарри Родс, в сопровождении Жермена Ривьера, подошел к Кау-джеру, беседовавшему с двумя огнеземельцами, сообщил ему ответ губернатора Пунта-Аренаса, а заодно рассказал о волнениях и страхах пассажиров «Джонатана», обреченных на зимовку в антарктическом климате.

Кау-джер заверил их, что зима на Магеллановой Земле менее сурова и менее продолжительна, чем в Исландии, Канаде и даже в северных районах Соединенных Штатов, и что климат архипелага, в общем-то, не хуже, чем в Южной Африке, куда направлялся «Джонатан».

— Вашими бы устами да мед пить! — отозвался не без некоторого скептицизма Гарри Родс. — Но скажите, разве не лучше зазимовать на Огненной Земле, где все-таки можно найти хоть какое-нибудь убежище, чем здесь, на острове Осте, на котором нет ни единой живой души?

— Нет, — ответил Кау-джер. — Переход на Огненную Землю ничего не даст, потому что вы не сможете перевезти туда весь груз с «Джонатана». Надо оставаться на острове Осте, но как можно скорее перебраться отсюда в другое место.

— А куда?

— В бухту Скочуэлл, которую мы исследовали во время похода. Там нетрудно подыскать участок, удобный для постройки домов. Здесь же нет и дюйма ровной поверхности.

— Как? — воскликнул Гарри Родс. — Вы советуете перетащить такой тяжеленный груз за две мили отсюда? И заняться настоящим строительством?

— Именно так, — подтвердил Кау-джер. — Помимо того, что бухта Скочуэлл расположена в прекрасном месте и защищена от западных и южных ветров, там протекает река, следовательно, не будет недостатка в питьевой воде. Что же касается строительства, то я считаю его не только необходимым, но и безотлагательным. В этих краях очень высокая влажность. Прежде всего нужно оградить себя от сырости. Повторяю еще раз — время дорого. Зима может нагрянуть со дня на день.

— Вы должны сказать это остальным, — предложил Гарри Родс. — Они лучше поймут, если вы сами обрисуете создавшееся положение.

— Предпочитаю, чтобы это сделали вы, — возразил Кау-джер. — Но я останусь в полном распоряжении всех, кому смогу понадобиться.

Гарри Родс поспешил передать слова Кау-джера всем эмигрантам. К его крайнему удивлению, известие это приняли лучше, нежели он думал. Пережитые разочарования так обескуражили людей, что они даже обрадовались предстоящей работе. К тому же, слава богу, нашелся человек, взявший на себя ответственность за ее результаты. Ну, а все остальное довершила присущая человеку способность надеяться и верить в лучшее будущее. Эмигрантам казалось, что любые перемены помогут сохранить жизнь, и переселение в бухту Скочуэлл представлялось им чудесным избавлением от грозящих бед.

Но с чего начать? Как организовать переноску грузов на расстояние двух миль вдоль скалистого, почти непроходимого берега? С общего согласия Родс снова обратился к Кау-джеру с просьбой помочь наладить работы, которые тот считал первоочередными.

Кау-джер не заставил упрашивать себя, и под его руководством все сразу же принялись за дело.

Сначала создали некое подобие дороги на участках, недоступных для прибоя: выровняли почву около самых больших каменных глыб и убрали мелкие камни. 20 апреля, когда закончили подготовительные работы, приступили к переноске груза.

Для этого использовали плоты, уже послужившие для разгрузки «Джонатана». Их разделили на несколько частей и подложили под них вместо колес очищенные и обтесанные древесные стволы. Таким образом получились примитивные повозки, в которые впряглись все эмигранты — мужчины, женщины и даже дети. И вскоре длинная вереница растянулась у самой воды, между отвесными скалами и морем. Зрелище было поистине любопытным! А какими лихими возгласами подбадривали себя тысяча двести запыхавшихся тружеников!

Большую помощь оказала шлюпка. В нее грузили наиболее тяжелые или самые хрупкие предметы, и Кароли с сыном непрерывно курсировали между местом кораблекрушения и бухтой Скочуэлл. Это значительно ускорило переброску грузов и оказалось как нельзя более кстати, потому что уже не раз приходилось прекращать работу из-за непогоды. Начались штормы, провозвестники близкой зимы. Переселенцам приходилось укрываться в палатках и выжидать затишья.

Кау-джер не только советовал и ободрял всех, но и показывал людям пример. Он вечно был в действии: либо возглавлял транспортную колонну, либо помогал эмигрантам словом и делом. Они с удивлением наблюдали за этим неутомимым человеком, добровольно участвовавшим в их тяжелом труде, тогда как ничто не мешало ему уйти так же просто, как он пришел.