Юлия Власова - Каллиграфия

Немного поодаль, в кипарисовой рощице, группа студентов затеяла игру в петанк, а правее, за массивной статуей Бенедикта пятнадцатого, громко совещались магистранты. Прежнюю унылость точно ветром сдуло.

«Весь этот траур пустая формальность, — подумала Роза. — Притворство. У оптимиста не отнять его радости, а пессимист найдет, о чем потужить, даже в самые светлые минуты. Никто по-настоящему не сожалеет о смерти путешественников… Никто, пожалуй, кроме Лизы».

Лиза как раз выбралась на улицу и двинулась к главному корпусу привычной обходной тропой. На лице ее была написана решимость, полы пальто колыхались от быстрого шага, нечесаные волосы сбились на затылке. Она шла к строго намеченной цели, а это могло означать только одно: у нее на уме очередная авантюра.

«Если уж Мирей не смогла на нее повлиять, у меня и подавно не выйдет, — вздохнула Роза, отодвинувшись от окна. — К будке Донеро она идет или разыскивать Туоно — меня это не касается. Попадет в переделку — пускай сама и выкручивается».

Но она сильно заблуждалась насчет Лизы: та вовсе не собиралась попадать в переделку, да и кафедра географии ее мало теперь привлекала. Что проку напрягать ноги и лезть на крышу, чтобы послоняться возле пустующей будки, если существует такое замечательное место, как Зачарованный неф? Ведь там, в этом феерическом, сказочном зале, она впервые познакомилась с Донеро. Оттуда следовало и начинать. Кто знает, какие чудеса таятся за портьерами, сколько неизведанного хранит оркестровая яма, какие действа репетируются за бардовым занавесом?

Лиза спешила, она очень спешила, боясь, что неф может быть заперт. Взлетела по винтовой лестнице — обитая войлоком дверь поддалась не сразу: больно уж тугой был замок. Навалившись плечом, Лиза кое-как содвинула ее с мертвой точки, а дверь, казалось, только и ждала, чтобы наподличать: она вдруг распахнулась, да так широко, что девушка полетела носом вперед, в черноту. Первыми звуками, которые она услышала, было мягкое шуршание сыплющегося конфетти. Оно падало с потолка, где, позванивая хрустальными капельками, висели многоярусные люстры. На одном из этих ярусов вполне мог бы поместиться человек.

Поднявшись с ковровой дорожки и оттряхнув пальто, она огляделась. Сцена подсвечивалась красным, сидения были сложены, а из боковых лож струилось слабое сияние. В оркестровой яме взвизгнула спросонья скрипка, загудел и тотчас умолк контрабас. Слева от сцены слышалась какая-то возня.

«Вероятно, в баре», — подумала Лиза и осторожно, чтобы не споткнуться впотьмах, двинулась вдоль полок, уставленных коробками с мишурой. Глянцевый рояль безмолвствовал, его крышка была заботливо опущена кем-то, кто не желал показываться на глаза. Вряд ли в Зачарованном нефе хозяйничал енот-официант.

— До чего же странный этот зал, — пробормотала Лиза и на цыпочках приблизилась к барной стойке, за которой на сей раз не было ни души.

— Эй! — тихонько позвала она. — Э-эй!

В ответ ничего, только где-то совсем близко заплескалась вода. Лиза не удержалась от любопытства и перегнулась через стойку: внизу в передничке сидел енот и мыл посуду. Надо было видеть, как проворно работают его черные лапки. И тут — «Дзынь!» — десертное блюдце выскользнуло на пол.

— Вот так всегда! — пожаловался енот. — Что ни день, обязательно бьется какая-нибудь тарелка! — Он вскарабкался на высокий табурет и едва ли не нос к носу столкнулся с Лизой.

— А фужеры целы? — спросила она.

— Фужеры-то? Целы! О, я вас помню, — сказал зверек. — Вы наведывались к нам месяцем раньше.

— Тогда мои друзья еще были живы… — проронила Лиза, и в ее глазах заблестели слезинки.

Енот обходительно пододвинул ей бокал с какой-то малиновой жидкостью.

— Ах, благодарю. Сейчас это как раз кстати, — она собралась было пригубить, но официант ее остановил.

— Погодите, не пейте! Знаю, о каких друзьях вы горюете. Нет их ни возле Ахеронта, ни в водах Леты, ни на берегах Стикса.

— Конечно, их там нет! Они в раю! Ы-ы-ы! — заревела Лиза, роняя слезы в малиновый напиток. — Они были такими хорошими, особенно Донеро… Им нечего делать в царстве Аида.

— Да нет же! — уверил ее енот. — Они не погибли!

— Правда что ли? — всхлипнула девушка.

— Вы пришли за утешением и не обманулись. Гляньте-ка сюда, — и енот постучал тонким пальчиком по бокалу. Жидкость в нем мгновенно потемнела, сделалась рубиновой, и за стеклом, словно в прямом эфире, задвигались изображения.

— Ой! Джейн! Там Джейн! — воскликнула Лиза и жадно впилась глазами в стеклянный экран. — Что это, если не мистификация?!

— У нас всё без обмана, — немного обидевшись, сказал полосатый бармен. — А чудеса всамделишные.

— Кто создал Зачарованный неф? — отвлеченно спросила россиянка, не отрывая взгляда от бокала.

— Этого я не знаю.

— А вино? Вы ведь не каждому посетителю его предлагаете?

— На самом деле на это вино наложен запрет, — заметил енот. — Я открыл вам тайну, которую открывать не следовало. И если слух о ней распространится, меня могут уволить.

— Как так уволить? — испугалась Лиза.

— Да очень просто. Стану обыкновенным пушным зверем, вернусь к своим дядюшкам и тетушкам. За мной будут охотиться лисы, люди будут расставлять капканы рядом с моей норой, а на зиму я залягу в спячку.

— Нет, этого нельзя допустить! Я сохраню вашу тайну, честное слово! — пылко пообещала девушка. — А теперь, с вашего позволения… — И, залпом осушив сосуд, она рухнула на стойку, как убитая.

— Пускай поспит маленько, раз уж выпила то, что пить не положено, — пробормотал енот, бережно приняв бокал из свесившейся руки.

— Знаешь, Франческо, минуту назад у меня возникло ощущение, что у этого ручья нет дна, — сказала Джейн, перегнувшись через перила горбатого мостика. — Мне показалось, будто под водой был бар из Зачарованного нефа, где мы с Лизой однажды повстречали географа.

— Как интересно, — промолвил Франческо. — Хотел бы я туда заглянуть…

— По прибытии в Академию обязательно устрою тебе экскурсию, — сказала англичанка. — Но, всё равно, в мире не сыщешь ничего прекрасней сада. Ты-то здесь уже не в первый раз. А представь, каково мне было увидеть всё это великолепие без подготовки! Я до сих пор не верю, что жива.

— Перестань, Джейн! Вторая неделя на исходе, как мы здесь торчим, а ты еще не обвыклась?!

— Неужели тебе наскучило? — изумилась та. — Правду говорят: один из ада рвется, а другому и в раю неймется.

Мимо мостика пролетела веселая стайка соек, и Франческо пригнулся, точно уклоняясь от снаряда.

— Что-то слишком много птиц тут развелось, — проворчал он и отправился в пагоду-библиотеку. А птиц, и верно, поприбавилось. Их чириканье, теньканье, трещание не умолкало в саду даже ночью. В кронах резвились иволги; ласточки повадились строить под крышами пагод гнезда, а два огромных попугая ара облюбовали древний пьедестальный фонарь.