Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия

«Как-то всё это несправедливо», — заявил прямолинейный и слегка завистливый внутренний голос. — «Пётр Иванович на целый год старше тебя, братец, а до сих пор — в обойме. А ты — уже заслуженный и бесполезный пенсионер. У него, правда, стольких ран и контузий — всяких, разных и разнообразных — не имеется в наличие. Но, всё равно, обидно…. И «генерала», братец, тебе так и не дали. Словно бы изъян какой обнаружили…. Или же это осторожный товарищ Мессинг так распорядился? Кто знает…».

— Здравия желаю, товарищ генерал! — бодро откликнулся Ник. — А может, извините, уже — маршал?

— Нет-нет, только генерал, — глухо хохотнул Ивашутин. — Не предусмотрены в нашей с тобой славной Конторе маршальские звания. Сам подумай, к чему такие роскошества могут привести. Весь Мир, так его и растак, вздрогнет…. Ладно, давай сразу перейдём к серьёзному делу, оставив всякое нездоровое словоблудие в покое. Согласен? Вот, так-то…. Не сможешь завтра подъехать ко мне? Часам к одиннадцати? Нет, ничего такого. Просто — небольшая просьба к тебе будет. Копеечная, если вдуматься. Плюсом — дело интересное. Ну, и по финансам, опять же. Короче говоря, завтра с утра я за тобой машину отправлю…. Кстати, тебе, на мой генеральский взгляд, всё это будет весьма полезно. Сколько можно — огородом, рыбалкой и грибами заниматься? Так можно, ненароком, и всю квалификацию растерять. Встряхнёшься немного, старина. Бурную молодость вспомнишь. Оно завсегда помогает, по себе знаю…

Неприметный особнячок на окраине Москвы: трёхэтажный, приземистый, с «пупырчатыми» тёмно-серыми стенами. Только, вот, все оконные рамы в этом доме были остеклены толстыми пуленепробиваемыми стёклами, да и двери были совсем непростые: бронированные, но обшитые с двух сторон скромной осиновой вагонкой.

Ник по традиционной красно-бордовой дорожке, покрытой незамысловатыми узорами, прошёл в приёмную, коротко кивнул головой знакомому адъютанту и мельком взглянул на неизвестного ему грузного штатского гражданина, вольготно развалившегося на широком кожаном диване.

— Проходите, товарищ полковник, — благожелательно кивнул головой адъютант, носивший майорские погоны. — Пётр Иванович ждёт вас.

Генерал встал из-за стола, вышел Нику на встречу, крепко пожал руку, слегка приобнял за плечи, коротко заглянул в глаза, а после этого резюмировал:

— Хорошо выглядишь, Никита Андреевич. Вот, что значит свежий загородный воздух и регулярные пешие прогулки. Завидую я тебе — белой завистью. Давно уже мечтаю тоже мирным дачником заделаться, да как-то всё не складывается. То одно, то другое.… Да, ты присаживайся, присаживайся, в ногах, как известно, правды нет…

Ник осторожно присел на краюшек массивного стула, снял с головы фуражку (в форме, как и полагается, явился на ковёр генеральский), аккуратно пристроил её на столе перед собой и, выпрямив спину, застыл в напряжённом ожидании.

— Да, — с непонятными интонациями в голосе протянул Ивашутин, — бежит время, бежит…. Ты, Никитон, сколько лет возглавлял наше «вьетнамское отделение»?

— Почти пять лет, с декабря шестьдесят седьмого года по ноябрь семьдесят второго.

— Солидно, ничего не скажешь…. Следовательно, ты в этом Вьетнаме каждую бродячую собаку знаешь?

— Может, и не каждую, но большую их часть — это точно.

— Замечательно, — одобрительно улыбнулся генерал. — Тут, понимаешь, нужна твоя помощь…. Бывал когда-либо в районе города Дашон?

— Приходилось, причём, неоднократно.

— Вот, тебе и карты в руки…. Американцы оставили там очень сильную и солидную агентурную сеть, диверсия следует за диверсией. А торговый порт Дашона нас очень интересует, глубины там, понимаешь, просто шикарные. Со временем в Дашоне можно будет создать отличную многофункциональную базу для наших стратегических подводных лодок…. Понимаешь, о чём я толкую? И это, безусловно, хорошо…. Так вот, необходимо в данном районе провести качественную «зачистку» — по полной и расширенной программе, чтобы вероятность вражеских диверсий свелась к полному и абсолютному нулю. Вылетишь во Вьетнам — с практически неограниченными полномочиями. В разумных пределах, естественно. На месте разберёшься, проведёшь пару-тройку операций, и, как говорится, милости просим обратно — на старую и добрую дачу. Весна уже, как раз, начнётся, картошку и морковь посадишь. И я тебе, если что, помогу, в охотку лопатой помахаю…. Так как?

— Готов незамедлительно приступить к выполнению задания! — поднявшись со стула, браво отрапортовал Ник.

Если честно, то он был несказанно рад этому предложению: за два прошедших года успел сильно соскучиться по Вьетнаму — занятная такая страна, своеобразная и очень симпатичная.

— Вылет намечен на послезавтра. Только, вот, ещё одна просьба будет к тебе, дружище, — Ивашутин чуть замялся. — Маленькая такая и ерундовая. По своей сути…. Мы за тобой «закрепим» одного известного отечественного писателя, вместе с ним полетите до Ханоя. Юлиана Семёнова…. Надеюсь, знаешь такого?

— Лично с писателем не знаком, но книжки его читал. «Семнадцать мгновений весны», ещё что-то аналогичное.

— Вот и отлично…. Понимаешь, этот Семёнов — очень упрямый, вредный и настырный малый: начал усердно «копать» там, где совсем и не надо. Отвлечь его требуется, переключить, образно выражаясь, на другую железнодорожную ветку…. Понимаешь? Так вот, возьми его в оборот, расскажи про Вьетнам, Карибию, Аргентину, Мексику. Про кубинские события, в конце-то концов. Ты же, старина, отличный рассказчик. Пусть наш упёртый Юлиан по-настоящему увлечётся и займётся этими темами. А? Поможешь? Только будь так добр, выдавай ему информацию строго-дозировано, без всяких излишеств и отвязанных фантазий. Лады? Мы всё это оформим — как консультационную помощь. Издательства тебе за это ещё и приличную денежку заплатят, сделаешь потом на дачке полноценный ремонт. А то, понимаешь, не дача заслуженного военного пенсионера, а сарай какой-то…. Согласен? Превосходно. Я, впрочем, и не сомневался, — генерал нажал указательным пальцем на круглую тёмно-красную кнопку, встроенную в правый угол столешницы, и велел заглянувшему в приоткрывшуюся дверь адъютанту: — Зови, Васильевич, нашего знаменитого писателя…

Красавец ТУ-144 мягко оторвался от взлётной полосы аэродрома Шереметьево и начал плавно набирать высоту. Лететь предстояло часов девятнадцать-двадцать, по хитрому и заковыристому маршруту: Москва — Ташкент — Карачи — Бомбей — Ханой.

Отдохнуть бы, выспаться впрок, да не тут-то было: Юлиан Семёнов (настоящая фамилия — «Ляндрес», о чём Юлиан тут же и сообщил Нику, словно бы демонстрируя — тем самым — свою готовность к полностью откровенным и прямым разговорам), оказался малым энергичным, активным, дотошным и настроенным получить от нежданного и знающего собеседника максимум полезной информации.