Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия

Операция по поиску (и нахождению), тайного архива Льва Троцкого его мало заинтересовала. Зато всё, что касалось германского «оружия возмездия» и послевоенных нацистских поселений в Южной Америке, — здесь Юлиан буквально-таки замучил Ника «лобовыми» вопросами:

— Так обладал Гитлер в сорок пятом году ядерным оружием? Или же нет? Убили в пятьдесят пятом году Мартина Бормана? Или же нет?

Ник только загадочно улыбался и старательно, как и учили в своё время, «наводил тень на плетень»:

— В сорок четвёртом году Рейх, действительно, обзавёлся «грязной» атомной бомбой. Было такое дело, соответствующие документы и фотографии видел собственными глазами. А, вот, в сорок пятом — её уже и не было. Как так? Ну, не знаю, придумайте что-нибудь, вы же, как-никак, писатель…. Теперь по партайгеноссе Борману. В пятьдесят пятом году мой давний сослуживец оказался (естественно, чисто случайно), в одном заштатном аргентинском городке, расположенном рядом с чилийской границей. Так вот, однажды на рассвете по главной улице этого города шла странная процессия: сотни людей, облачённых в чёрную эсесовскую форму, с отличительными знаками и соответствующими наградами. Переговаривались они между собой, понятное дело, сугубо на немецком языке. А над толпой величественно «плыл» гроб морёного дуба, покрытый чёрно-красно-белым знаменем со свастикой. Прохожие утверждали, что это хоронили самого Мартина Бормана. Гроб, правда, был закрытым. Мол, коварные советские диверсанты взорвали доблестного рейхсканцлера, использовав при этом столько тротила и динамита, что от бедняги остались только мелкие ошмётки…

В аэропорту Карачи самолёт простоял добрых четыре часа, причём, из салона никого не выпускали — вследствие прохладных международных отношений между СССР и Пакистаном.

— Ну, Никита Андреевич, а теперь расскажите мне, пожалуйста, про Вьетнам, то бишь, про его войну с Соединёнными Штатами, — неожиданно сменил тему Юлиан.

Про это Ник мог рассказывать часами, так как сам, что называется, «стоял у истоков»:

— Официально считается, что всё началось второго августа 1964-го года, когда эсминцы США, находившиеся на тот момент в Тонкинском заливе, были атакованы северо-вьетнамскими торпедными катерами. Но это, как легко догадаться, был только предлог. Мы-то уже знали, что еще тридцатого июня этого же года на секретном совещании в Гонолулу американцы приняли решение об открытом вторжении. То есть, так называемый «оперативный план 37–64». А торпедные катера, действительно, были, это не легенда. Я лично, скажу вам по большому секрету, находился на борту одного из них. Естественно, за штурвалом, как и полагается…. После инцидента в Тонкинском заливе против Северного Вьетнама было брошено полторы тысячи боевых самолётов, базировавшихся на аэродромах Южного Вьетнама, Таиланда и на авианосцах «седьмого» военно-морского флота США. Оно, понятное дело, и завертелось…. Мы, впрочем, были к этому готовы: и современного оружия уже завезли в достатке, и кадровый вопрос решили — в общих чертах и первом приближении. Завязли американцы во Вьетнаме — по полной и расширенной программе. В шестьдесят шестом году американский контингент в Индокитае насчитывал триста восемьдесят пять тысяч человек, а в шестьдесят девятом — уже пятьсот сорок тысяч.… Наши тоже не сидели, сложа руки: первые советские зенитные ракеты класса «земля-воздух» прибыли во Вьетнам уже в феврале 1965-го года, а первая группа советских зенитчиков-ракетчиков — чуть позже, в апреле месяце.… До американцев, наконец-таки, дошло, какую глупость они совершили: в среднем за месяц их контингент терял порядка семидесяти самолётов, а общие людские потери — к середине шестьдесят девятого года — составили более двухсот восьмидесяти тысяч человек. Совсем даже и не шутка…. Тогда хитрый Президент Никсон взял (в официальном порядке), курс на «свертывание» войны, более того, даже объявил о начале вывода войск. Вот, здесь-то мы и лоханулись, вернее, расслабились немного. Военные действия приняли вялотекущий характер, в Париже начались серьёзные дипломатические переговоры. Я-то предупреждал, что всё это закончится полным «пшиком», да не поверили мне тогда.… Двадцать третьего марта 1972-го года США — подло и коварно — прервали Парижские мирные переговоры, и уже третьего апреля в Тонкинский залив были направлены четыре ударные авианосные группы из состава «седьмого» флота США, а палубная авиация возобновила массированные удары по морским и наземным целям. В результате было потоплено много вьетнамских (и не только), судов, понесены невосполнимые людские потери. Тогда без вести пропал — вместе со своей яхтой — один мой хороший приятель, капитан Куликов. Хорошо ещё, что его жена Мартина на тот момент (по причине родов), находилась на берегу…. Впрочем, сейчас война, не смотря на этот локальный успех американцев, планомерно двигается к своему «закату». В 1973-ем году американцы окончательно вывели свои войска с вьетнамской территории. После этого Национальный Фронт Освобождения перешёл в новое решительное наступление, а Сайгонский режим, несомненно, обречён. Где-нибудь через полгода (в этом я уверен железобетонно), будет взят и Сайгон. Тогда многострадальная вьетнамская нация, наконец-таки, объединится в единое государство — Социалистическую Республику Вьетнам, со столицей в городе Ханое…

— А что-нибудь полезного — для себя — американцы вынесли из этой кровопролитной войны? — помолчав с минуту, спросил Юлиан.

— Пожалуй, что и да. В ходе войны во Вьетнаме американские вояки успешно испытали самонаводящиеся лазерные бомбы, зенитно-управляемые ракеты и новейшие тепловые датчики. Среди тактических приемов были тщательно отработаны системы «автоматизированного поля боя», «ковровые» бомбометания и прочее. Колоссальный опыт получили подразделения боевых пловцов. Были внесены существенные изменения в тактику боевых действий вертолётчиков…

Самолёт заложил широкий круг над Ханоем, Юлиан Семёнов заинтересованно приник к иллюминатору.

— Будто бы над родимой Донецкой областью пролетаем, — радостно заявил писатель. — Маленькие домишки между прудами. Под Донецком точно такие же, «ставками» называются…. А это что такое, похожее на российские дачные туалеты?

Ник взглянул: от берегов — к центру каждого пруда — вели узкие деревянные настилы с перилами из штакетника, а в конце каждого такого настила располагались крошечные деревянные кабинки под плоскими крышами.

— Так это они и есть, сортиры, — криво усмехнулся Ник. — Типа — «Эм» и «Жо».

— А зачем над водой-то?

— Как это — зачем? Там же — в воде — рыба живёт. Ей чем-то питаться надо? Что тут, собственно, непонятного?