Татьяна Богатырева - Мастер теней

Во-вторых, заказ опасен. Даже Пророк со своим амулетом по сравнению с Шуалейдой — слепой котенок. Значит, или Наставнику нужно, чтобы заказ был исполнен любой ценой, или заказчик потребовал для дела именно Стрижа. В ином случае Наставник послал бы Седого.

В-третьих. Формулировка заказа и зелье. Наставник сказал: «сам поймешь» и напоил его наркотической отравой. Чтобы Шуалейда не поняла, что он ткач? Она может почуять Тень и защититься от нее? Наверняка может. Она же убила калбонского ткача. Убьет и Стрижа, если почует опасность.

Шис. Как все сложно…

Снова разболелась голова, затошнило. Подумалось — если она при первой встрече не прочитала его истинных намерений, значит ли это, что не поймет и дальше? Нет, лучше не думать об этом. Страх она точно почует. Она же питается страхом, Наставник говорил — сумрак, зурги… Проклятье. Если бы можно было просто сбежать! Но она найдет. Женщины не прощают отказа — а она хочет своего Тигренка. Шис. Шис!

Стриж сжался, представив, что сделает с ним Шуалейда, когда поймает. Дрессура у Мастера, когда он учил терпеть боль и дышать по команде, покажется прогулкой по Светлым Садам. Все! Хватит паниковать! Безвыходных положений не бывает. Хочет его — получит. Все что захочет. И подпустит достаточно близко, чтобы он успел нанести единственный удар.

«Справишься и вернешься!» — послышался голос Наставника.

— Вернусь. Если не подохну, — беззвучно сказал Стриж Зеленому Дракону на витраже, рассмеялся и задел флакон, стоявший на бортике ванны.

В воздухе разлился аромат кувшинок. Так же пахли её руки…

Стриж не успел снова провалиться в наваждение: внизу хлопнула дверь и раздались голоса. Шуалейда спорила с рыжей, но разобрать слов он не мог.

Глубоко вздохнув, Стриж очистил разум.

«Менестрель. Влюбленный мальчишка. Ничего, кроме желания!»

Он выпрыгнул из ванны. Подобрал длинный тонкий осколок, выпрямился и…

— Тигренок? Ты поранился? — голос колдуньи словно ударил под дых.

Стриж обернулся, сжимая стекло в ладони, шагнул к ней. И замер, впитывая запах разгоряченной женщины, алые пятна на щеках, голодный взгляд.

— Не бойся.

Она отбросила охапку одежды, которую держала в руках, шагнула к нему. Стрижа качнуло навстречу, обдало жаром, руки сами потянулись — схватить, сорвать платье, впиться в губы, коснуться сладко пульсирующей сонной артерии…

Он не смог завершить движение: в шею впились змеиные зубы, яд мгновенно разлился по венам, сковав мышцы болезненной судорогой.

«Щассс… — прошипели призрачные змеи, обвившие его руки. — Только попробуй, и умрешь!»

Осколок обжег льдом, впился в ладонь. Паралич отпустил — Стриж едва смог сохранить равновесие и отшатнуться от колдуньи, но она поймала его за руку. Стриж вздрогнул, вскинул глаза на Шуалейду, готовый увидеть свою смерть: чешуйчатые кольца лишь слегка ослабели, готовые в любой момент раздавить его, укус горел — еще немного, и зубы прокусят артерию.

— Не бойся, Тигренок, — повторила она ласково, коснулась его шеи. — Ты не сильно поранился, сейчас все пройдет.

Она отняла ладонь, испачканную красным, и, сочувственно улыбнувшись, разжала его кулак. Осколок упал — но она не обратила на него внимания, провела по ладони пальцем, заживляя порез, и глянула ему в глаза…

Стриж смотрел в упор в колдунью и не мог понять, что происходит? То она чуть не убила его, то лечит и говорит «не бойся». Бред и наваждение. Если бы не рана на шее, он бы поклялся, что змеи ему привиделись — не может же она так играть недоумение! Или может? Но зачем?

Ни до чего додуматься он не успел. Колдунья вдруг опустила глаза, вспыхнула румянцем, словно смущенная девчонка.

— Одевайся, Тигренок. — Она отвела взгляд и отступила. — И спускайся к ужину.

«Слушаюсь, Ваше Высочество», — хотел ответить Стриж, но голос отказал.

Тем временем Шуалейда сделала сложный жест кистью, собирая осколки в целый флакон и отправляя его на полочку, и убежала, оставив Стрижа смотреть ей вслед.

«Придурок, чуть не попался. Но почему не попался? Она же все поняла… Или нет? Играет? Проклятье, проклятье…»

Стриж бессильно прислонился лбом к зеркалу, зажмурился. Попытался выругаться вслух — но голос снова отказал. От страха? А, шис! Она же сказала: «молчи». Наверное, это хорошо… Молчать проще, чем врать в глаза менталу.

Отлепившись от зеркала, он глянул на отражение: менестрель, юный, наивный, влюбленный и перепуганный до смерти. Неплохой образ. Если она верит.

Через пару минут Стриж спускался вниз, одетый в рубаху с кружевами и панталоны, но босиком — про обувь колдунья забыла. В гостиной ждал накрытый на две персоны стол, а Шуалейда стояла у окна, и лучи заходящего солнца мешались с сине-лиловым переливом магии, придавая ей вид старинной камеи: темный тонкий силуэт, парящий в потоках света.

Она обернулась и улыбнулась.

— Прошу к столу. Надеюсь, ты любишь жареных перепелок.

Стрижа вдруг разобрало шальное веселье. Какая разница, верит или нет? Хотите играть — так поиграем, Ваше Высочество! Припомнив уроки придворного этикета, что регулярно давал маэстро Клайвер вдогонку гитаре, скрипке и клавесину, он поклонился, как заправский граф, и отодвинул даме стул.

Весь ужин он ухаживал за Шуалейдой, накладывая на тарелку деликатесы, подавая салфетку и то и дело мимолетно касаясь её пальцев — всякий ткач умеет не только убивать, но и дарить наслаждение одним касанием. Сначала она удивлялась, явно не ожидая от купленного с виселицы раба манер, розовела и путала вилки с ложками. А потом забыла о еде и смотрела на него — так смотрела, что Стриж перестал понимать, что он ест, и продолжал изображать из себя благовоспитанного шера из чистого упрямства, хотя единственное, чего ему хотелось, это схватить её и уложить прямо тут, между блюдами с пирожными и фазаньими крылышками.

Вполне возможно, что он бы так и поступил, но помешала отворившаяся дверь.

— Ваше Высочество, послание от Его Величества, — раздалось с порога.

— И что желает Его Величество? — Шуалейда подхватила порывом ветра записку из рук гвардейца и развернула на лету. — Так, с Фломом… шер Блум? — Прочитав записку, Шуалейда глянула на Стрижа и покачала головой. — Нет, пока рано. Заканчивай без меня, Тигренок. Спать ложись в кабинете, на втором этаже. И не выходи!

В ответ на приказ башня Заката зарокотала низко, за пределами слышимости, вспыхнула синим и белым: если у Тигренка и был шанс сбежать, то он его благополучно прозевал.

Он склонил голову, пряча глаза. Флом. Который из них? Если, упаси Светлая, нашелся генерал Флом — а ведь тогда, в лагере пророка, он оставил Флома живым — игры вмиг закончатся, а он окажется в магическом круге колдуньи. Говорил Наставник: ткач не имеет права на жалость. Она слишком дорого обходится.