Марат Байзаков - Байки из F@cebook

Будущая её профессия должна была быть – благородной, умственной, созидательной, ну, и, конечно не в последнюю очередь, высокооплачиваемой. Приобретенное желание «спасать мир» у 10-летней девочки переросло позже в желание «стать врачом». Вот на том они и порешили.

А дальше были тяжкие годы, устланные… книгами. Олимпиады, математика, химия, биология, шахматы, теннис, новости, история, политика и снова книги, книги, тонны книг… Табличка с надписью «Уважай Время!», висела у неё над головой. На сон отводилось строго 6 часов. Поздно ночью вернувшись с работы домой, они играли в шахматы, учили язык, и конечно читали в запой, бурно обсуждая и споря по каждому поводу. Медленно исчезал у неё акцент на английском языке, оставляя обильное место для словарного запаса. Оттачивалось перо на бумаге и кисть на мольберте. Воспитывалась несокрушимая воля к Победе.

Всё бы конечно хорошо, но у друга далеко не простой характер, тяжелый, если не сказать – отвратительный. Порой напрочь забывая, что она ему вовсе не дочка, а племянница, и что она вовсе не мальчик, а обычная маленькая девчонка, он упорно «лепил» из неё «спартанца». Она же, бывало, за глаза называла его «тираном», навязывающим ей свою мечту. Вот так со временем стяжал он себе славу «тирана».

Каждый день – один шажочек. Крохотный, дрожащий, но шажочек в сторону мечты. Долгая, кропотливая работа, слёзы и пот… и вот, наконец, она в Нью-Йорке, в тысячи километрах от «тирана», в объятиях своей давней мечты.

А тут предо мной сидит он, грузный, покойный, словно потухшее вулканическое жерло.

В грубой мозолистой руке лежит старый мобильник, обмотанный скотчем, в кармане изрядно поношенных брюк торчит расписание городских маршруток. Пьяный, то ли от выпитого, то ли от сбывшейся мечты, друг, казалось, был безгранично счастлив.

Речь пойдёт о друзьях. Нет, не о фейсбушных, о реальных. И не о тех друзьях, с которыми мы периодически созваниваемся, обмениваемся любезностями, которые навещают нас в больницах (коли угораздит) с двумя килограммами апельсинов и яблочным соком.

Вовсе нет, речь о более страшных друзьях, которые наваливаются к нам домой среди ночи без предупреждения, которые уносят наши вещи без спроса и потом годами их не возвращают, которые заходят к нам в больничную палату с криком «Как, ты ещё живой?».

Наверняка вы их узнали, у всех есть такие, ненормальные.

В общем, речь сегодня о них, о… настоящих друзьях!

Есть и у меня такой же, невменяемый.

Как бы странно это не звучало, но мы, настоящие друзья, пытаемся общаться друг с другом как можно реже, потому как ссоримся мы с ним 366 раз в году, и это при 5—6 встречах в год (хотя перепалки по skype, SMS и FB никто не отменял), и то если кто-то из нас попал в передрягу.

Верите вы али нет, но на Малой Кольцевой есть у нас одно безлюдное местечко, где мы выпускаем пар (когда накипит), общаясь врукопашную. Надо сказать, что его лишние 35 кг меня в принципе не пугают, потому как знаю, что если вырубит он меня по неосторожности, помирать не оставит, свезёт куда надо, поможет, друг ведь как никак, псих ненормальный! Обычно после драки едем мы в ближайший супермаркет и там, в мясном отделе, прикладываем холодный лед к синякам, и затем, прижав ящик «Балтики», едем мы к нему заливать и зализывать раны.

Полагаю, главное отличие обычного друга от настоящего это противопоказанность всяческого сентимента, церемонности и уважения к последнему. Всё это с избытком заменяется Верностью.

К примеру, чихнёт этот придурок, а я ему значит искренно так: «Будь здоров!», а он мне, также искренно: «Отвали, козёл!». Ну, что тут можно сказать: неизлечим?!

В свою очередь я, подолгу шатаясь по чужбине, шлю ему лаконичный SMS из Германии: «У моих крыша потекла. Сходи, разберись.» и для пущей же верности добавлю волшебное слово: «И не откладывай, не будь придурком!». Ну и что, что до этого мы полгода не общались! Ну и что, что забыл про «Привет, как дела?», «Не мог бы ты, пожалуйста…» и другие пустышки. Это всё не важно, важно Верность, и важна крыша, которая протекает.

А вот года 4 назад, когда мне резали аппендицит, этот гад и вовсе забыл навестить меня. Вспомнил только на следующий день, и завалился в полночь домой. Помню, разбудив меня, он любезно так спросил: «Слышь, те там ничё лишнего не обрезали? Проверь на всякий случай!». А мне и смеяться-то больно, и ответить не в силе, да и злость пробирает. Это я-то потом узнал, что все необходимые мне лекарства доставал он, да и врачей сам же и разруливал, пока я балдел под наркозом.

Вот я думаю сейчас, если однажды (чисто гипотетически!) мы с другом, померев, попадём один в рай, другой в ад, то уверен, что первый немедля попросит б-га пустить его в ад, к другу.

Ох, и зажарим же мы с Другом там чертей в ихних же котлах!

Видел недавно объявление, человек отчаянно искал место, где готовят суп из змеи. Вспомнил покойного Отца. Тот же недуг. Врачи на этой стадии болезни обычно прописывают змеиный суп. Прописать сразу «смерть» им не велит Гиппократ вот они за змею, как за соломинку, и хватаются. А ты пока об этом не знаешь, и бежишь себе счастливый, в поисках рептилии-панацеи.

Но пост этот не о грустном, а о том, как перебороть свой страх. Я, например, панически боюсь акул, змей и… «Дом-2». С акулами вроде как всё в порядке, в городе их редко встретишь, что не скажешь о «Дом-2». Это особая форма фобии. Щёлкая пультом телевизора, стараюсь перепрыгнуть этот прокажённый канал. Свят, свят, свят!

И вот теперь – «суп из змеи». Да что там змея, пропиши врач борщ из мамонта, я бы за мамонтом в мезозой бы вломился. Не без помощи храбрых людей, словил я в горах подколодную и в баклажку её. Длиной змейка оказалась аккурат… в три литра. Линейку не прикладывал, а объём был на таре указан.

Фобия фобией, а животных я малость уважаю. Именно из глубокого уважения к фауне я и не стал плотно прикрывать крышку тары. Пусть, мол, змеюка дышит, ехать ведь не близко. К тому же повар велел пленника, как вражеского языка, доставить живым. В общем, два часа дружно ехали мы с ним под классическую музыку: я за рулём, он под ногами. Пока я мирно крутил баранку, ни о чём не догадываясь, он, несколько раз переползая меж педалей и ног, исследовал салон моей машины. Видимо машина, как и творчество Вивальди, пришлась по душе моему спутнику, потому как кусать он меня не стал, а залёг под сиденье водителя, свернулся клубком, да и заснул умиротворённо. Проснулся он уже в кастрюле. Но я его всё равно уважаю. Как представлю его в машине под ногами, так сразу и «уважаю», ненормативно.

Вот так, сам того не желая, я почти излечился от герпетофобии.

Узнав про инцидент, Отец рассказал другой метод борьбы со страхом: