Макс Коэн - Однажды в Брюгге. Правдивая история вампиров

– Ну ведь мы же не ругаем тебя, дорогая, – снисходительно объяснил он, убирая за ухо прядь платиновых волос. – А теперь живо обратно и примерь то белое платье. Бегом!

Ваобан скривилась.

– Это платье? По размеру больше похоже на стринги для котенка.

– Не знал, что котята нынче носят стринги, – заинтересовано сказал Карло, снова обращаясь к продавщице. – А вы о таком слыхали?

И он царственно махнул рукой Ваобан, намекая, что аудиенция окончена. Фыркнув, она сердито вернулась в примерочную и резко задернула за собой штору.

На самом деле, было бы по меньшей мере лукавством сказать, что шопинг в компании Карло не доставил Ваобан ни малейшего удовольствия. Да, Козлак был высокомерным, циничным, напыщенным болваном. Но при этом он был внимательным, истерически смешным и умело перемешивал тонкие комплименты со жгучими оскорблениями так, что первое казалось чистой правдой, а второе нисколько не задевало. Кроме того, этот вампир, похоже, знал абсолютно все о марках, тканях и крое. И то, что он выбирал для Ваобан, действительно ей шло.

Кроме того, не стоило забывать и о том, что быть спутницей Карло было весьма приятно, хотя и хлопотно. Все, абсолютно все женщины в радиусе ста метров при виде него сворачивали шею, после чего начинали рассматривать Ваобан с придирчивой завистью – все-таки Карло Козлак был очень, очень видным мужчиной. Словом, когда женщины, рассмотрев Ваобан, со вздохом отводили глаза, она понимала: тест пройден. Ее сочли достойной.

Словом, выбирая одежду и аксессуары, она ворчала больше для виду. Нельзя было позволить этому снобу понять, что она на самом деле ничего не решает – просто таскается за ним, как глупый барашек на веревочке. Когда она вышла из примерочной в том самом крошечном белом платье, в глазах Карло вспыхнул огонек.

– Ух ты! – восторженно сказал он. – И как же ты смела скрывать под своим мешками с картошкой такую шикарную жопу? Я считаю, это преступление!

В ответ Ваобан, пользуясь отсутствием продавщицы, показала ему клыки. Услышав ее шипение, Чордева, до того момента мирно дремавшая в своей корзинке, высунула голову и, моргнув, обалдело уставилась на хозяйку.

– Видела, какая кошечка? – спросил у Чордевы Карло, почесывая кошку за ушком. – Надо бы приставить к ней охрану, пока кто-нибудь не вдул ей прямо здесь.

– Эй! – в который раз возмутилась Ваобан. – К твоему сведению, сексуальная ориентация – не оправдание для мужского шовинизма!

Карло ухмыльнулся.

– Какая же ты красотка, когда злишься, – искренне сказал он, и рот Ваобан захлопнулся сам собой. – По-моему, пора вывести тебя в приличное место. Ты голодная?

– И куда мы пойдем? – спросила Ваобан, все еще немного злясь на Карло за то, что он вертит ею, как хочет. – В банк крови?

– Лучше, – ответил он. – Сама увидишь. Там есть подходящая еда и общество собирается приличное.

Ваобан неопределенно пожала плечами.

– А с животными туда можно?

– Конечно, милая, – сладко пропел Карло. – Если, конечно, они – модные домашние питомцы, а не какие-то уличные оборванцы, – он наклонился к Чордеве и погладил по спинке. – Так что придется все-таки купить тебе стринги, киска.

В номере Сандера ждал сюрприз. На его постели в самой соблазнительной позе лежала живая девчонка в кружевном пеньюаре и томно курила длинную сигарету.

– Привет, дядя Сандер! – почти пропела она, хлопая длинными ресницами. – Ты рад меня видеть?

Прислонившись спиной к двери, он с силой стукнулся затылком о деревянную поверхность, надеясь, что видение рассеется. Просто удивительно, подумалось ему, до чего в этом снулом городе все одержимы сексом. И, что еще хуже, казалось, что все почему-то хотят трахаться именно с ним. Всего-то две минуты назад прямо в коридоре его поймала ужасно злая Ламия, без обиняков прижала к холодной двери его собственного номера и заявила:

– Ты, конечно, не в моем вкусе, Шварцтейн, но мне срочно нужно перепихнуться.

– Правда? – поинтересовался он, пытаясь отцепить ее руки от своей задницы. – Например, с кем?

– Идиот, – прошипела она. – Ты рушишь мою веру в человечество. Мне только что отказали. Дважды.

– Ламия, – нервно сказал Сандер. – Ничего личного, но ты вообще-то тоже не в моем вкусе. И вообще я не понимаю, почему всех интересует моя задница, а не моя глубокая и многогранная личность?

– Меня очень интересует твоя глубокая, многогранная… личность, – руки Ламии вернули себе статус-кво, и вдобавок она потянулась за поцелуем. Увернувшись, Сандер нащупал за спиной ручку замочную скважину и вставил в нее ключ.

– Не смей от меня убегать, – сердито заявила Ламия, наставляя на него указательный палец с длинным и острым ногтем. – Это хамство, а я, между прочим, тебе в матери гожусь.

– Вот именно, – пробормотал Сандер, толкая дверь. – Прости, но мне пора. Увидимся на вечернем собрании. Может, примешь пока ледяной душ? Это отвлекает.

Захлопнув за собой дверь, он повернул ключ в замке, прижался лбом к двери и закрыл глаза. А когда, немного успокоившись, обернулся, увидел на собственной кровати малолетнюю дочку своего коллеги, лежащую практически в чем мать родила. Попытка снова закрыть и открыть глаза, увы, не помогла: видение не рассосалось. Так что Сандер поднял с пола небрежно сброшенное покрывало и бросил его маленькой развратнице.

– Считаю до трех, – объявил он. – После этого выставлю тебя в коридор прямо так. Раз…

Вася скорчила гримаску.

– А я тогда скажу папе, что вы меня изнасиловали.

Это было вполне реальной угрозой, но Сандер решил блефовать.

– Никто тебе не поверит. Два…

– Папа поверит.

Верно. Поверит и убьет на месте, прежде чем у Сандера будет шанс оправдаться. Ну, во всяком случае, попытаться.

– А я тогда потребую, чтобы тебя осмотрели на предмет следов. Два с половиной…

– Каких следов?

Поняв, что ляпнул лишнее, Сандер прикусил язык.

– Ммм, следов сопротивления, конечно. Синяков и царапин.

– Или укусов.

– Или уку… Что?! Ты за кого меня принимаешь?!

Вася лениво пожала плечами. Похоже, она и не думала прикрываться.

– Может, за вампира? – спокойно сказала она.

Сандер примерз к месту. Ладно, обвинение в изнасиловании он бы как-нибудь пережил, но это … Сообщить человеку правду через голову его опекунов считалось страшным преступлением. Самое меньшее наказание, которое могло за этим последовать – Сандеру бы немедленно пришлось обращать эту неуравновешенную, сексуально озабоченную девчонку в вампира и потом опекать ее на протяжении двухсот лет. Про худший вариант лучше даже не думать.

– Это еще что за чушь? – тем не менее поинтересовался он, мысленно представляя при этом, как память девчонки превращается в чистый белый лист. Сейчас он досчитает до пяти, и она забудет все-все о вампирах. Нет, ну какая же все-таки нахалка! Машинально засунув руки руки в карманы брюк, чтобы не придушить ее до того, как на нее обрушится амнезия, Сандер обнаружил в одном из них что-то холодное и твердое.