Андрей Акулов - Панголин. Армия свободы

– Вперед! – взревел Рамон, и отряд ринулся в атаку. – Первый ступивший на палубу получает самое ценное!

Грэм выпустил три стрелы подряд – две точно в цель, – выхватил меч и бросился в бой.

Ураганное «Ааааа!» захлебнулось в лязге металла. Минотавр и ящер спрыгнули по левому борту и приняли первую волну нападавших. Два тела разбойников уже волокло слабое течение. Грэм чуть не налетел на топор муталюда – вовремя уклонился и отпрыгнул назад, но вода и вязкий ил сковали ноги. Панголин упал, откатился – топор врезался в песчаное дно совсем рядом, – вскочил и попятился на берег. Другие тоже отступали: в воде у муталюдов было преимущество. Грэм увидел впереди разрубленное надвое тело молодого разбойника – одного из тех, что женились на своих пленницах.

Слева: лязг, хрип, клокотание и рык Романа с палубы:

– Сдавайтесь! Бросайте мечи и сохраните жизни!

Минотавр – весь в крови, четыре обломанных древка стрел в шкуре – взревел и бросился вперед, размахивая топором. Разбойники попятились, окружая гиганта. Огромный топор жужжал, словно шершень, разрубая воздух и отгоняя воинов. Грэм мгновенно рассчитал расстояние и когда топор просвистел возле самого носа, прыгнул – клинок разрезал открытое горло минотавра, – и нырнул под руку. Брызнул фонтан крови, рисуя причудливый рисунок на взрыхленном сапогами берегу. Муталюд крутнулся волчком и забился в агонии.

Раненого в плечо ящера теснили Ян и Суи. Они, как два коричневых демона, кружили вокруг, нанося быстрые короткие удары. Тело ящера покрывалось мелкими ранами. Он мог отбивать только половину ударов и с каждым новым выпадом коричневых демонов слабел, пока не стал на одно колено. Ян расхохотался и вонзил длинный меч прямо в сердце муталюда. Он вздрогнул, выронил клинок и завалился на бок.

На палубе пленных солдат уже вязали и скидывали в воду, где их принимали и тащили на берег, тяжелораненых просто добивали и постепенно крики и стоны прекратились. Только в небе продолжался возбужденный гомон воронья и нетерпеливые крики грифов.

Рулевым оказался монах, который тут же поднял руки и затараторил:

– Я мирный служитель бога, у меня жена и семеро детей, я не беру в руки оружие, но если богу угодно, чтобы я стал на вашу сторону, то я буду самым преданным служителем вам. Я всегда следую путями Господа…

– Заткнись! – Харон врезал монаху в ухо – тот покатился, отполз в угол и заскулил:

– Бог дает мне испытание, и я принимаю его, я буду служить вам верой и правдой…

– Заткнись! Или я отрежу твой поганый язык! – взревел Харон.

Монах замер. На корме трясся от страха хозяин лодки.

– Я сам пойду! Не прикасайся ко мне безбожник! – заверещал он, когда Чилс попытался связать ему руки. – Я сын святого отца! Меня охраняет сам Миронос! Вы в его власти!..

– Тааак, кто тут у нас? – пробираясь сквозь трупы, протянул Рамон. – Значит, святого отца, говоришь?

– Да! – Молодой человек в перламутровом костюме, густо усеянным золотым шитьем, выпрямился. У него были светлые аккуратно подстриженные волосы, чисто выбритое скуластое лицо и маленькие слезящиеся глазки. – Я – Мирослав Скоробогатов-Гордолюбов старший, третий сын святейшего Петра из Устьеграда, где Кишкияка наполняет воды соленого бескрайнего озера на границе мира…

– Бывал я в вашем городишке – две деревни по берегам Кишкияки и паром. А я – Рамон-безфамильный, единственный сын, а может и нет, черт его знает какого солдата! Как видишь, чтобы нам разговаривать на равных, надо либо мне стать святым, либо тебе спуститься на землю. Хм… я святым стать не могу, но ты легко можешь стать обычным человеком. Так?

– Я не понимаю…

– Для этого есть особый ритуал. – Рамон ударил кулаком в лицо сына священника – брызнула кровь из свернутого набок носа.

– Ииии… – заскулил Мирослав.

– Вяжите его, ребята, – скомандовал главарь, и третий сын святого Петра полетел в воду.

Следом отправился монах. Рамон потер руки.

– А теперь посмотрим, что вез крохобор Мирослав Скоробогатов-Гордолюбов…

– Ладья!.. – долетел с обрыва женский крик.

Рамон нахмурился.

Лодка уже выплыла из-за поворота и на всех веслах летела прямо к разбойникам. На борту было около двадцати солдат армии Мироноса, десяток наемников и еще два муталюда: черный гигантский паук и живое дерево. У последнего была массивная голова с взъерошенными корнями вместо волос, тело – ствол, руки и ноги – ветки. Одна трехметровая рука с растопыренными пальцами тянулась по воде, видимо он так ловил рыбу или просто отдыхал.

Долетели короткие выкрики командира, словно карканье ворона. Солдаты подняли луки.

– Щиты! – завопил Рамон и юркнул за борт судна.

Грэм нырнул за поваленное дерево. Залп! – стрелы застучали по дереву, увязли в земле. Разбойники попрятались за щитами и за корпусом ладьи. В ответ полетели стрелы с обрыва – один лучник кувыркнулся в воду с древком в груди. Залп! – стук стрел. Пленники стали расползаться, как гусеницы.

Грэм подобрал свой лук и выстрелил – ближайший лучник кувыркнулся за борт. В это время муталюд-паук выпустил в лес сверкающую на солнце паутину, молниеносно перебрался на берег и скрылся из виду. Следом спрыгнул в воду пятиметровый гигант и пошел в атаку, обгоняя ладью.

Залп! – панголин укрылся за деревом и увидел, как Рамон, прикрываясь щитом, бежит к станинному арбалету.

– Все за ладью! – скомандовал главарь. – С поленом я сейчас поздороваюсь!

Грэм выстрелил точно в гиганта – стрела попала в голову, обозначив нос на бесформенном лице. Муталюд только вздрогнул и выскочил на берег. Следом за ним причалила лодка. На песчаный пляж высыпал отряд, вдвое превосходящий численностью разбойников. Их встретил залп с обрыва, и трое солдат выпали из боевого построения. Исполин уже расшвыривал разбойников в разные стороны: в воздух подлетел Угер, громко хрюкнув, Чилс отправился в воду, кто-то звонко шмякнулся о борт ладьи. Суи увернулась и молниеносным движением отсекла палец гиганту – он заскрипел, как старая телега.

Солдаты ринулись в атаку. Раздался щелчок, и гарпун пробил тело деревянного муталюда насквозь. В воздух взлетели щепки. Гигант задрожал и рухнул, как спиленный дуб.

– Ууааа!.. – взревел Рамон и натянул канат.

Авангард нападавших зацепился за веревку и повалился на землю. Троих зарубили сразу, двое успели подняться и отскочить назад. Солдаты остановились и перестроились. Муталюд еле ворочал обрубками конечностей и не представлял угрозы, но даже при таком раскладе разбойники были в меньшинстве, к тому же, изрядно потрепанные и уставшие.

– Лучники! – заорал Рамон. – Где лучники?!

Грэм посмотрел на обрыв: там никого не было. «Паук», – мелькнула мысль. По тропинке ведущей наверх поднимался бледный Харон, бормоча что-то несвязное. Панголин побежал за ним.