Александр Аннин - Корректировщик

И вдруг успокоилась. Чего реветь-то? Она ведь уже все заранее решила. Вера Ильинична наполнила бокал и вновь подошла к окну, только уже к другому, которое выходило в ее дворик. Свежесрубленная глухая беседка белела некрашеными стенами и оцинкованной крышей.

Хм… Это другие думают, будто у нее такая странная беседка, куда ни лучик света не проникает. Это не беседка.

Это склеп.

Несколько дней назад, вот так же, ночью, она подошла к этому окну и при свете луны увидела в своем саду человека с лопатой и фонариком. Он деловито копал прямоугольную яму. Работа приближалась к концу, и из ямы была видна лишь голова могильщика. Почувствовав ее взгляд, человек обернулся – это был Маслов Юрий Георгиевич. Со времени их памятной встречи на лестничной клетке сталинского дома прошло уж, почитай, лет семь, а Маслов при свете фонаря казался ничуть не изменившимся. И так же, как в тот раз, улыбался ей и кивал головой.

Ей стало аж весело, вот ведь что выкидывает белая горячка! Конечно же, это глюк. Ардашкина легла спать и неожиданно для себя проснулась уже за полдень. Светило солнце, и, когда она выглянула в окно, могила с кучей земли уже не казалась зловещей. Вера Ильинична различила и какой-то памятник… Она с интересом спустилась вниз, подошла поближе, стараясь не смотреть в глубину аккуратной ямы. Памятник был неплох – ее собственный бронзовый бюстик, увенчанный чем-то вроде короны. Пять фонариков в виде ограненных рубинов шли вокруг ее головы, а шестой, побольше, возвышался над макушкой. Спасибо тебе, мой дорогой, в такой могиле и лежать, наверное, будет приятно!

Где-то стучали плотники, Вера Ильинична пошла на звуки топора и заказала мужикам срочно сделать ей нечто вроде беседки – можно из отходов. Плотники, придя на ее участок, какое-то время молча смотрели на могилу. Не задавая лишних вопросов, но сразу определив между собой, что делать будут деревянный склеп, мужики управились часа за три с половиной, благо особого качества и долговечности хозяйка от них не требовала. Бригада уже в этот день заканчивала крыльцо у Петра Игнатьевича Ванникова, и поэтому растрепать о диковинном заказе сумасшедшей старухи они просто не успели.

Вот и сейчас, ночью, Вера Ильинична стояла и смотрела вниз, на собственный склеп. Потом наскоро оделась, взяла начатую бутылку текилы и спустилась в запущенный сад.

На дне могилы, защищенной от дождей и листопада, уже несколько дней лежал заботливо положенный Верой Ильиничной надувной матрас, к которому спускалась алюминиевая садовая лесенка. Было замечательно лежать на матрасе и смотреть на звезды сквозь небольшое окошко в куполе.

Ардашкина медленно спустилась по лестнице, устроилась поудобнее и запрокинула бутылку, делая большие, жадные глотки.

Подполковник Басов мрачно смотрел в лобовое стекло на запруженную машинами дорогу и вдруг с досадой рубанул ребром ладони по рулевой баранке.

– Поганая штука – жизнь!

– Ты что это? – встрепенулся Матушкин, который чувствовал себя неким монстром правопорядка после посещения магазина Безлепкина.

– Да вот, Малыш, мне все не дает покоя тот факт, что у Ванникова есть собственный коттедж в «Серебряных Ключах»… Это ж поселок миллионеров, бляха-муха! Ну, хорошо, участок он действительно мог получить по блату, к пенсии, так сказать. Но на какие шиши он особняк отгрохал, а? И я еще себя считаю проницательным человеком… Столько лет был уверен, что Ванников – честный, неподкупный следак. Ну да, конечно, не гений, звезд с неба не хватал, а уж коммуняка – клеймить серпами и молотками негде… Но вот что касается порядочности, чести – тут у меня никаких сомнений не было.

– Ну что ты так уж переживаешь? Не обязательно же взятки брать, чтобы дом построить…

– Обязательно! Следователю генпрокуратуры – обязательно! По-другому, честно, в нашем деле не заработаешь таких деньжищ. От трудов праведных не наживешь палат каменных – это про нас. Понимаешь? Мы, Малыш, избирая для себя путь служения закону, добровольно выбираем бедность. И для себя, и для наших близких, к сожалению…

Карлсон замолчал – эта тема была для него болезненной.

– Так вот почему ты к нему чай пить отказался идти, – догадался Малыш.

– Угу. Глупо, верно? Знаешь, брат, мне легче с каким-нибудь Безлепкиным по рюмочке пропустить, чем со своим, доморощенным иудой. Безлепкин – что? Он всю жизнь посвятил деланию денег, не скрывает этого, не лицемерит. Прирожденный хапуга. Каждому воздастся по вере его, в этом веке и в будущем…

Малыш потупился. Карлсон опять перешел на какой-то мудреный, непонятный язык, некие таинственные афоризмы. Иногда, если с ними в компании был доктор Груздев, то и Сергей Сергеевич подхватывал высказывания подполковника; они с понимающим видом обменивались иносказательными фразами, будто созданными для посвященных.

Если бы Малышу сказали, что Басов и Груздев всего лишь цитируют Библию, а он, Алексей, этого не понимает, то позор был бы, как говорится, на всю Европу. Но пока что Бог миловал Матушкина от публичного разоблачения его фундаментального невежества.

Между тем Карлсон продолжал методично, цепко работать по двойному убийству в «Серебряных Ключах». Объявленного в федеральный, а спустя сутки – во всемирный розыск генерала Чухлова караулили в аэропортах и на вокзалах, на таможнях и в морских гаванях; люди в штатском прогуливались поблизости от десятков мест, где хотя бы теоретически мог появиться Чухлов; телефоны всех его друзей, сослуживцев и любовниц были поставлены на негласное прослушивание; фотографии Чухлова лежали в карманах и сумочках у сотрудников метрополитена, официантов ресторанов, водителей такси, ментовских и чекистских проституток, работников всех российских гостиниц и мотелей.

Исследование гильзы и пули, поразившей Елену Хрипунову, сверенное с данными картотеки, принесло чудовищные, потрясающие результаты. А именно, пистолет Макарова, отправивший на тот свет «белокурую газель», был тем же самым, из которого в первые месяцы 1991 года маньяк по прозвищу Абдулла убил четырех азиатских девушек!

Генерал Павел Чухлов – Абдулла! Все сходилось с тогдашними выводами Басова: Чухлов воевал в Афганистане, у него погиб друг, которого заманила в засаду афганка… В 1991 году полковник Чухлов работал в научно-техническом управлении министерства обороны, практически постоянно пребывал в Москве. Он неоднократно был членом комиссии военного ведомства, выезжавшей в секретный подмосковный НИИ для изучения результатов работы этой «конторы». Стало быть, пользовался услугами предоставленных руководством НИИ девочек, две из которых впоследствии были убиты. Впрочем, связь последних двух убийств с четырьмя предыдущими так и не была тогда установлена… А теперь Чухлов как сквозь землю канул.