Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

Представляете, как надо вывести из себя араба, чтобы он на вас кинулся с перекошенной мордой?

Только показал миру средний палец – и на тебе! Обсрукция и каннибализм! Не о том мечтали лунными ночами большевики! Не о том!

После того, как огромный, заросший кулаками чёрный монстр вспылил и погнался за ним, Гривц что было сил запетлял между прохожими и как заяц пытался ускользнуть от погони, но араб ухитрился несколько раз подряд цепануть его вдоль загривка огромной мягкой клешнёй и пару раз припечатать каблуком по ягодице.

Потом араб наконец прицелился как следует и ловким ударом выбил шахматы и часы из рук Гривца, и уже не обращая внимание на убегавшего, обратил злобу на часы и шахматы, истоптал и разбросал по всей улице фигуры, шурупы и винты. Видно было, что арабу в конце концов понравилось топтать часы, и теперь он топтал их так, как будто всю жизнь, как будто был рождён топтать шахматы, и только тем в Палестине и занимался. Гривц издали наблюдал за уничтожением своей частной собственности, но не возмущался.

Вернее не возмущался внешне. Видимо внутри него не могло не идти бешеное противоборство. А там творились настоящие марсианские бури! А как же иначе в стране советов?

А самое страшное было то, что во время бегства он не сильно садынул рваным целофановым пакетом с бутылью вина прямо в угол памятника этого козла Пидерницкого, какой с видом обосравшегося пингвина стоял посреди сквера позади за эстрадой, заросшей лопухами. Бутыль с предательским звуком раскололась, извергнув внутрь пакета пахучую малиновую жижу. Убегая, Гривц сделал-таки интуитивное движение в сторону поганого пакета, ни… себе событие, чая спасти своё любимое детище, да какое там!

«У меня, играющего тренера такого просто не могло быть! Вот лажа!»

Когда несчастья на чёрных крыльях гонятся за нами, несть им числа и укорота!

– Дорогое вино по сто рублей! Целая бутля! – отчаянно крикнул он обидчику, кривя на бегу почерневшее лицо.

Любой бы понял – беда велика!

Но мавр был в Блефускуе всего несколько дней и местного тарабарского языка не разбирал.

Блефуску! Преступная страна, в которой дозволено худшим из плебеев быть начальниками! Блефуску! Её беды и в результате беды нормальных людей неисчислимы. Всё здесь построено на лжи, и всё будет обрушено во прах.

Почему я не изучал вовремя Бранглийский язык? Ведь всё было понятено и тогда!

Если города Фиглеленда таковы, каковы они есть, то не прав ля был Г….., утверждая, что здесь живут недочеловеки.

Горе Гривса было велико, а гнев силён, но не так, чтобы перевесить страх.

И он продолжил убегать по освещённой слабыми фонарями улице, дико топая старыми колхозными калошиками.

Грийца спасли только престарелые, но по-прежнему быстрые, как у козла опущения ноги. Иначе бы кирдык! И воспоминания на кладбище!

Он на моих глазах рассказал страшную историю товаришам из леса, но те с арабами связываться не хотели. Тогда он сменил тему разговора.

– Видите гору? – спросил он, – Там был великий учёный Иванов, который хотел скрестить человека и обезьяну?

– Неужто?

– Лет двадцать назад!

– Неведомо сие!

– Так ли? Наука умеет много гитик! Нало только иметь глаза! Там был великий учёный Иванов, который хотел скрестить человека и обезьяну!

– А зечем ему?

– Не знаю! Обезьян тогда из Кот Дивуара завозили! Пиратскими тропами! А потом выпустили в лесу!

– Может он циник был?

– Это кто?

– Ладно! Ну что, получилось? Скрестил?

– Судя по населению этого края – да!

– Скрестил, говоришь?

– Скрестил! Получилось!

– Беда какая! Господи! Поймай его, если встретишь!

– Зачем?

– Хочу ему в глаза посмотреть!

– Я бутылку разбил!

– А вот за это по зубам!

– И вправду я не презент! Вот как бывает!

– Откуда ты всё это знаешь?

– Да так, помощь космического эгрегора!

– Чего? Грефа?

– Эгрегора! Слово такое есть! Балдёж! Бастард! Баста!

– Не шути так!

– Я не шутю!

– Вот и лаппа! Смотри, не переборщи с грегором! Ты как к Штрассеру относишься?

Мысли между тем повисли.

«Излишняя искусственно нагнетаемая толерантность по отношению отдельных групп ануреев к примеру является геноцидом для всех остальных, ибо ставит национальные группы в неравные условия. Им за взятки разрешают то, что основное население не может позволить себе по совести. Особено кощунственно это выглядит, когда такого рода политика проводится под видом так называемой „демократии“ – сказало вдруг радио голосом добаного антифальшиста Левистона. Или мне почудилось?»

Всё проходит в мире! Пока на моей милой родине с такими немыслимыми хлопотами и жертвами создавался неброский шалашный рай, мир успел убежать очень далеко. Появились новые паналуальные технологии, унитазы потеснили сортиры. Ракеты бороздили просторы мироздания, сея надежду на будущий справедливый мир. И отдельные горячие головы уже всматривались в черноту неба на предмет поиметь Марс или даже Юпитер!

Были созданы новые препараты против геморроя и свинского гриппа

Улицы украсились круглыми жестяными вывесками и впервые в истории получили внятные названия! Города обзавелись немудрёными гербами, которые как могли, рисовали сами губернаторы или их пышногрудые розовые жёны. Их дилетанские потуги нравились императорам и генсекам, вызывая поощрительное похлопывание по попке.

Многое изменилось в мире, не изменилось только одно – сам человек. Каким он был, таким и остался. Не будем вспоминать, каким он был, потому что смешно, не будем констатировать, каким остался, потому что грустно!

И наш город – живое свидетельство великих успехов моей страны в геральдике!

Уж в чём в чём успехов не было, да только не в этом!

Герб моей страны удивителен! Это двадцатиголовый дракон, держащий в лапах какие-то серпы и молотки словно просыпающиеся у него из когтей. При взгляде на него возникает чувство, что мы попали в махровое средневековье, где на всех дорогах пираты, в городах жгут ведьм, пилят воров, и совершают подобные вышеназванным поступки.

Это конечно, трогательно, увидеть какого-нибудь орла, прикидываюшегося трудягой и пытающимся попозировать с молотком или лопатой в руках.

Мелкопоместные города, наглядевшийсь н столичные шедевры, экспериментировали с многоловыми медведями, страусамит, пингвинами, колосьями и петлями.

На гербе города Ущелинска, к примеру, выполненном в ярко-оглистом и нежно-голубом цветах, был изображён трахнутый двухголовый медведь, ставший на две лапы и две отвёртки, жоско запелёнутые в удивительных выпусклых колосьях.

Всё шло к катастрофе, но небыстро!

Хотя пока что мандарины остались почти такими же сладкими, как при ГвиглерГвиглере!