Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

– Погорелец похожий на Кота Базилео, явился в неурочный час. Вернее его волокли два рыжих Фараона, и он кричал:

«Я погорелец! Я погорелец, а не дерьмо собачье! Вы слышите, люди? Люди! Я погорелец!» Он размазывал грязные слёзы по огорчённому лицу. Но сопровождавшие его не сочувствовали ему, а волокли. Продолжали волочить!

– Хотя мы тоже недавно стали погорельцами, компенсаций от этого государства нам ждать не приходитсяь. Поэтому официальным погорельцам я не сочувствовую. А к неофициальным себя причисляю!

– Человек, лишившийся всего, часто становится философом!

– Знаешь, великий философ Фридрих Ницше…

– Ты его лично знал?

– Да, отдыхали вместе в Баден-Бадене!

– Ну и что твой друг?

– Он всегда страдал манией величия, с молодых ногтей страдал, и все так привыкли к этому, что считали это за норму, пока…

– Пока что? Что он натворил?

– Пока он не разослал друзьям телеграммы, где благодарил их за признание своего превосходства и объявлял, что первым декретом, который он издаёт, как верховный руководитель Вселенной, будет декрет о расстреле Папы Римского и Бисмарка!

– Сразу обоих?

– Сразу двоих!

Двоих?

– Угу!

– Я надеюсь, он позволил им последнее желание?

– Да, отлить у стены Пер-Лашез! И откушать овсянки ввечеру!

– И это всё?

– Мало?

– И они отлили?

– Нет, только Папа! Папа не стал кобенится! Отлотл! А Бисмарк отказался! Я, говорит, генерал и привык терпеть!

– Твой друг был очень умерен в желаниях! Всего-то двоих! Я бы, честно говоря, их тоже расстрелял!

– Нссли бы вы знали, скольких бы людей может расстрелять обычный средний человек, мирно просиживающей штаны в весовой палатке или конторе, вы были бы удивлены!

– Нет, ты не отвлекайся! Про Ницше говори!

Ты сказал «После чего…»

– После чего его посадили в психушку!

– За что? За то, что он расстрелял Папу и Бисмарка?

– Затрудняюсь сказать, только посадили!

– Папа Римский посадил?

– Друзья! Они стали опасаться за его будущность! Это ведь очень фантазийно: Бисмарт, Папа Римский у стены Пер-Лашез, гвардейцы, последнее желание! Ну и всё такое!

– Хорошие же у него были друзья! Верные! Ха! Это ты его посадил! Я знаю!

– Нет, я был против!

– А Бисмарк что?

– Ничего! Плакал! Жалел, что Кармания потеряла такого чудного философа!

– Он был наверно очень добрым человеком, если посадил твоего друга в психушку, а после плакал!

– Да, очень!

– Внимание! Ахтунг! Ахтунг! Я открыл секрет философского камня! Торговля страусиными яйцами! – поднял указительный палец мой новый приятель, – Господа! Страусиные яйца!

«Золотой Страус Эму снесёт нам Золотые Яички»!

Представьте дирижабль, на борту которого сияет такая надпись! Каково?

Это новое, очень перспективное дело! Это мой самый страшный секрет! Я выдал его вам!

– Наверно, если тебя пытать, ты выдашь и секрет золота инков!

– А? – попытался оторваться от горячих, как тигель камней меж тем слушающий незнакомец.

– Страусиные яйца – питательный и недорогой продукт для средних слоёв населения Блефуску! Граждане! Покупайте страусиные яйца фирмы Беккер! – - говоря свою речь, Бак даже задрыгал от возбуждения ногами, – Калиброванный страусиные яйца фирмы Беккер и справят дефицит белка и принесут в ваши гнёзда мир и согласие!

– А? Ты чо?

– Фирма Беккер ваш лучший друг на пути к истинному Дао!

– К кому? Ты китаец чоль?

– А?

– Не было на нас трепака! Так страусовода принесло!

Страусиные яйца…

– Юморист! Чего едят твои долбанные страусы?

– Страусы…

– Сникерсы и гамбургеры? Икру паюсную они не едят случайно?

Но Бак нёс знамя вернойро

– Страусы – непритязательные и добрые животные! Они едят…

– …человечину!?

– Интересная версия!

– Так это животные, а не птицы? Меня в школе учили, что страусы – птицы! Что вы буробите?

– Какие ж они птицы, коль не летают? А?

– Какая разница, кто яйца несёт! Что лучше: курица или церковь? Лишь бы эти твари яйца несли! Нам всё равно!

– Всё да не всё!

– А?

– Если не будете слушаться меня, я натравлю на вас стаю огромных леопардовых мух, которые были источником самых страшных эпидемий золотого пояса Африки! Попляшете тогда у меня!

– Может, мухи до Бранглии не долетят?

– Долетят! До тебя долетят!

– Ладно, я умру, мир не заметит! Так ж и страусы умрут? Тогда яиц не будет! Чем торговать будем?

– Контрастными перепелиными яичками!

– А…

– Может быть, мы займёмся торговлей слоновыми бивнями? Это проще!

– Торговлишкой, торговлишкой! Я бы так сказал! – ввернул веское слово cиoнский посланец богов Яков, вращая глазами, как античная сомнамбула.

В юности у него была шведская семья, затем шведский стол, а потом в старости – шведский стул!

– Шведский стол! Культурное питание для народа! Вот наш лозунг!

– У него был шведский стул! Он всё время бегает к кутье! – шепнул Фрич, – И потому бесится и проповедует!

– Бегать к кутюрье никому не запрещается!

– Ути! Ути! Ути! – вдали кричала на коз Марта, и эхо разносило её голос по горам.

– Я о нём много знаю! Он недавно чинил стиральную машину Марты! Ему нужно было получить две бутылки самогона и Марта готова была ему их подарить за то, что он починит ей старую стиральную машину, которую разбил её муж, когда бросил её в неё! Яков Соломоныч чинил машину долго и придирчиво, важно протирая ветошью каждую деталь. Видимо он не понимал в этом ничего, потому что долго в его глазах стоял вселенский лёд. Но он починил! С испугу чего не сделаешь! Целый день Яков валандался с машиной и забросал весь двор ненужными деталями…

Фрич на сей раз был видимо не в духе. Он рассказывал долго и нудно. Мне было почти не смешно, хоть то, о чём он рассказывал, было на самом деле очень смешно.

Марта придирчиво осмотрела свою машину, всё качала головой, как всегда всем недовольная, но в качестве гонорара дала Якову две запотевшие изнутри бутыли с мутным пойлом и позволила постирать всё, что ему дали приятели. Тут было несколько пар штанов, три майки нечеловеческого вида и даже чья-то касторовая шляпа, думаю, она по виду была шляпой президента Линкольна или кого-то из его гоп-компании. Шляпа не понравилась пророку и Яков Соломонович тут же брезгливо отбросил её ногтем. Бак так ненавидел эти проявления снобизма, что не отказал себе в удовольствии удирить доброго Якова Соломоныча ногой в тощий зад. Тот завыл.

Сломанная стиральная, видимо не без наущения Якова Соломоновича целиком настроившаяся под младенцев, взамен грязных штанов и маек выдала коллекцию розовых ползунков и распашонок, в которых с трудом узнавались крепкие полковые кальсоны Бака Ливеркузена.

– Это что такое? – удивлённо спросила Марта.