Любовь Данилова - Каменная птица папороть

© Любовь Николаевна Данилова, 2017

ISBN 978-5-4483-7763-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Два века уже, как затихло, угомонилось время. Неспешно, равнинной рекой текла жизнь – по старине, по обычаю, как прежде. Новое приносили редкие чужаки. Воспринималось с опаской. Да и можно ль иначе! Зимой словно примерзало время, теряя ход, а суетное уносил весенний поток в студёное Соловецкое море, под ледовитые покровы северного океана. Но всё ж таки оттаивала земля к лету, освобождалась река от оков. И как встарь повелось, именно в эту пору нет-нет да и появлялись у нас новые люди. Скрытна чужая мысль, непонятен иной промысел. Вот когда становилось зыбко, из-под ног уходила твердь!

Господа на пароходе завсегда на виду: и немного их, и каждый наособицу да со своей причудой. Так что есть на кого подивиться, на что посмотреть, найдётся и о чём рассусоливать 1 1 Рассусоливать – увлекаться разговором, рассказывать не спеша, забывая о деле. . Дорога до Устюга долгая. Надоест берега разглядывать, тем более что всё смотрено-пересмотрено, как в ярмарочном балагане.

Это им пока в диковинку. Вон по палубе прохаживаются. Не вдруг поймёшь, что господа. Он в тужурке простой суконной, в сапогах высоких, лишь на носу… – как это называется? – пенсне. Да и барыня, чай, не в гости собиралась. Одёжа на ней хоть и добротная, но уж не наряд: блуза немаркая, юбка простая, жакет (на плечи наброшен) тёплый.

Капитан бы не сказал, так, поди 2 2 Поди – вероятно, пожалуй. , и узнай, что сам-то – геолог, а величать его надобно «господин профессор». И всё ж таки странные. Говорено, что господин этот да его супружница до Тотьмы следуют, там будут лодку искать, чтоб дале не пароходом. И зачем это надобно? Разве не странно? Зато, как из Вологды вышли, о них только и разговоров – и в третьем классе, и в рубке второго.

Сам-то Зепалов билет во второй брал. Чай, родом из простого звания. Не барышня, чтоб форсить, – деньгам и ноне счёт знает. Да и сына к излишествам нечего приучать. Пока гимназист – на глазах, а коли в Москву в университет отпускать, как просится, надо заранее – к мотовству без потачки. Но сын вроде и доволен всем. Ой, Петька! Узнал, что на пароходе геолог, да ещё и профессор, так только около него и крутиться. И на что сдался? Хотя и сам далёко ль ушёл, а, Миколай Петрович? – задавал Зепалов и себе вопрос. Ну и что за купец без любопытства?

Чем, к примеру, народ во втором классе примечателен? Тем, что бывалый, много повидавший да и к общению расположенный. И кто ведь откель! Вон студент из Питера в Красноборск едет – родителей навестить. Такое вищенье 3 3 Вищенье – высокий, долговязый (о человеке). вымахал, а худой – кости брякают! Землемеру до Сольвычегодска добраться надобно, фершалу как-то на родную Кокшеньгу попадать, а старичку в прюнелевых 4 4 Прюнель – (устар.) лёгкая плотная ткань, идущая на изготовление верха обуви. ботинках в пути быть дольше прочих – до Архангельска. Подсаживались на пристанях и пароходские – эти, конечно, в Устюг.

К такому люду у Зепалова интерес особый: нет-нет да что-то раньше других и прознаешь. Вот и сейчас о чём речь зашла?

– Слышь-ко, вон из первого класса геолог…

– Да что за геологи этакие?

– Да рудознатцы, коли по-нашему.

– Эво как! И что этта ищут или далее следуют?

– Ну, буди 5 5 Буди – здесь: пожалуй. , известняк. Да где ж его нету?

Неспешна река, и разговор неторопен.

– Известь-то ближе к Устюгу жгут?

– Так и есть.

– Да что у вас на Сухоне сыщешь! Одни каменья, – пренебрежительно кривит рот студент.

Ну-ну, то поначалу на любом пароходе, с палубы коего сутками ни ногой! Каждый хорохорится: блеснуть-то на людях чем? Пусть видят, каким и в жисть не бывал. И самому в то не грех хоть на миг поверить. Уверен, умён, находчив. Состязаются, горячатся, чуть не ссорятся, а день-другой минует, смотришь – уже и приятели. Зепалов к такому привык, наблюдал за перепалкой с улыбкою, но дельное слушать не забывал.

– Это, поди, нам – каменья, а геолог-то, буват 6 6 Буват – может быть. , и каменья к делу приспособит. А мы всё ушами хлопаем! – землемер тараторил горячо, с придыханием: – На реке Ухте один из земли грязь качать почал. Нефть, говорит, и всё тут! Не вдруг убедил. А та нефть масляниста, черна, зажжёшь – пластает так, что ни дров, ни угля не надобно. Куда с добром! Как не слыхали? Про Мишку-то Сидорова? Ох же и прохвост!..

Вот тут, как напокась 7 7 Напокась – назло. , и вбежал в рубку младший Зепалов да с таким грохотом, ровно бочонки по трапу катили, – не ко времени, серьёзный разговор поломал. Поманил Николай Петрович к себе Петю, глянул сурово:

– Не робёнок уже, степенней ходи. Народ-от пужаешь, – одернул на сыне гимнастерку, поправил пояс. – Ну, говори-ка, Петруша, что вызнал. Как величают господ-то?

– Профессор Амалицкий, батюшка, Владимир Прохорович. Из Варшавы, – легко, как о старом знакомом, ответил мальчик, потирая раскрасневшееся ухо. Почти не заходящее летнее солнце окатило его лицо алой сухонской зарей, обдало жгучей краской, опалило скулы, обожгло нос.

Призадумался Зепалов:

– Подволоцкие у нас есть, Наволоцкие, Полицинские… Нет, про Амалицких не слыхал. Неместные – уж и правда.

С сочувствием глянув на раскрасневшегося подростка, вставил фельдшер:

– А ты бы, парнечок, поменьше на палубе торчал – лицо-то бы и не сжёг. Того гляди с ушей-то кожа лафтаками 8 8 Лафтак – лоскут (ткани, кожи). облезать почнёт. На этаком солнцепёке да ещё с ветром, да у воды!

– Уши-то намазать бы простокишей 9 9 Простокиша – простокваша. , а то и впрямь облезут, – советовали попутчики.

– И то верно. Любезный! – окликнул буфетчика старший Зепалов. – Дай-ка простокиши. Молоко-то, всё одно, сселось.

Пете эти вкруг него хлопоты не очень понравились (ведь немаленький!), поторопился отвлечь, выпалил:

– А он не совсем геолог!

– Барин-то? Того не легче!

– Его наука – палеонтология.

– И что это за штука такая?

– Наука о вымерших древних животных и растениях. Их окаменевшие остатки и сейчас находят в земле. Окаменелостями называют.

Безнадёжен труд убеждения. Как по старине понять – вот загвоздка.

– И наштё 10 10 Наштё —здесь: зачем. эти кости? – усомнился до сих пор отмалчивавшийся старичок.

– И какой от того толк? Тоже мне каменелости, – недоумевал землемер.