Дмитрий Быстролетов - Para Bellum [журнальный вариант]

— Я готов, штурмбанфюрер!

— Тем лучше. Завтра вы получите дипло­матический паспорт. В Амстердаме для вас заказан номер в отеле «Карлтон». Там вы будете не Клаус Лёльке, а Абрам Моссе. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?

— Впервые слышу.

Бюлов поморщился: каждый грамотный немец знал фамилию издательского коро­ля, еврея Моссе.

— Придите ко мне через два часа. Я дам вам кое-что прочесть, и мы поговорим насчет того, как следует вести себя в Ам­стердаме.

Открыть новую фирму оказалось трудно. При самом благоприятном ходе дела ула­живание всех необходимых формальностей требовало не меньше двух месяцев. А ме­жду тем уже спустя неделю по прибытии в Амстердам Гай получил сообщение, что интересующий его клиент выезжает через несколько дней и должен остановиться в отеле «Карлтон» под именем Абрама Мос­се. Надо было срочно что-то предприни­мать.

Стреляный воробей Рубинштейн видел выход лишь в одном: найти фирму, кото­рая из-за финансовых затруднений стоит на грани краха, и вступить в пай, а еще луч­ше — откупить патент, не меняя вывески.

Ничего иного не оставалось. Они начали лихорадочные поиски.

В ту пору в Амстердаме уже появилось много коммерсантов-евреев, которые в предвидении худшего предпочли бросить в Германии хорошо налаженные дела и уб­раться подальше от фашистов. Среди этой публики у Рубинштейна имелись обширные знакомства. И в конце концов он получил ценный бесплатный совет: ему указали на фирму «Импорт — экспорт», сокращенно «Импэкс», основанную еще перед мировой войной и в настоящее время из-за недав­ней смерти старого владельца и благодаря мотовству и распутству его наследника на­ходящуюся при последнем издыхании.

Резиденция этой фирмы, всегда пользо­вавшейся безупречной репутацией, кото­рую молодой владелец еще не успел, не­смотря на мотовство, сильно подмочить, располагалась на третьем этаже старинно­го пятиэтажного дома на площади Рокин, украшенной в центре четырехугольным бассейном, соединенным с рекой узким ка­налом.

Соглашение, которое заключил молодой владелец фирмы с Рубинштейном, было его первой и, вероятно, последней выгодной сделкой. Подписав минимально необходи­мые бумаги, он взял деньги наличными и исчез, предоставив Рубинштейну возмож­ность самому вводить себя в курс немно­гочисленных дел фирмы.

Это произошло накануне появления в Амстердаме Абрама Моссе, то есть штурмфюрера Клауса Лёльке. В отеле «Карлтон», где он занял довольно скром­ный номер, тремя днями раньше поселил­ся и Гай — граф ван Гойен, вернувшийся из Соединенных Штатов.

Предстояло создать Абраму Моссе такие условия, чтобы он в своих поисках неиз­бежно уткнулся в вывеску «Импэкс» и не­пременно перешагнул порог фирмы. Рубинштейн в разговоре с Гаем вспомнил про детскую головоломку — фанерный ящичек с верхней крышкой из стекла, в ящичке заключен хитрый лабиринт, в ко­тором бегает стальной блестящий шарик. Он сказал, что провести шарик по дорож­кам лабиринта и загнать его в черную дырку гораздо легче, чем то, что пред­лагает сделать Гай, но тут же отправился к своим берлинским коллегам. А сам Гай, с удовольствием отметив, что господин Ру­бинштейн за последнее время опять обза­велся брюшком, а костюм его обрел те обтекаемые линии, которые свидетельству­ют о благополучии, сел на телефон и при­нялся звонить в рекламные отделы газет и радио.

В Берлине, инструктируя штурмфюрера Клауса Лёльке, штурмбанфюрер Дитер Бюлов сообщил ему, конечно, некоторые данные о семье владельцев крупнейшей из­дательской фирмы Моссе. Абрам Моссе должен был выдавать себя за дальнего род­ственника этой семьи. Но так как во время беседы выяснилось, что Лёльке вообще не слышал о такой фамилии, а из этого, в свою очередь, следовало, что он книжек не читал, — мнимое родство с издателями практической выгоды не давало. Поэтому главная ставка делалась на великолепное знание штурмфюрером того жаргона, на котором изъяснялись еврейские коммер­санты в Берлине.

Действительно, перед Абрамом Моссе в Амстердаме открылись все двери. Исправ­но посещая синагогу и еврейские культур­ные общества, он через неделю стал сво­им в торговых и финансовых кругах. Почти всякий раз, когда он заводил речь о не­кой гипотетической деликатной финансовой операции и просил совета насчет фирмы, наиболее сведущей в этом вопросе, его со­беседники без колебаний называли «Им­пэкс». Не полагаясь на собственные впечат­ления и зная, как в Берлине любят доку­ментацию, Лёльке обратился за помощью к частным информационным конторам. Его требования были противоречивы и сбивали информаторов с толку, но кипа справок росла, и в конце концов, перечитав их сно­ва и снова, Клаус Лёльке решил, что наибо­лее скромной, враждебной национал-со­циалистам и в то же время солидной в лучшем смысле этого слова язляется фир­ма «Импэкс», выполняющая иногда и по­ручения финансового характера. Ни одного скандального случая об этой фирме ни в синагоге, ни в лучшем еврейском рестора­не, ни в торговой палате он не услышал.

Довольный сделанным, он сел однажды вечером на скорый поезд и утром доло­жил свои наблюдения штурмбанфюреру Бюлозу.

Осторожный Бюлов с неделю понемногу его расспрашивал, в то же время, очевид­но, советуясь со своим начальством, и на­конец объявил:

— Ну, хорошо. Выбор одобрен. Теперь вы поедете на Принц-Альбрехтштрассе и примете деньги. Их надо сдать в Нидер­ландский коммерческий банк через фир­му «Импэкс». А список французских адре­сатов вы сами отдадите непосредственно банку.

— Я понял.

— Вы назвали сумму в восемнадцать ты­сяч долларов?

— Да. Столько полагается фирме и бан­ку за услуги.

— Хорошо. Значит, вы получите на Альбрехтштрассе триста тысяч долларов и эти восемнадцать.

При этих словах перед глазами у Лёльке проплыли большие радужные круги во гла­ве с высокомерной тройкой, целый поезд с паровозом. Дальнейшее доходило до его ушей как бы под отдаленный звон колоко­лов, хотя он слушал Дитера Бюлова со всем вниманием.

— Вы поедете на машине. Кроме шофе­ра, вас будут сопровождать двое в каче­стве охраны. Таможенный досмотр вас не касается — вы имеете дипломатический паспорт. Пересечь границу будет просто. Выгрузиться в «Карлтоне» тоже не трудно. Пока вы будете улаживать дело в банке и у дирекции фирмы, чемодан с деньгами должен находиться в запертом номере под охраной. Опасным моментом будут десять минут переноса чемодана из «Карлтона» в банк на Калверстраат или двадцать минут в помещение фирмы на Рокине. Но Ам­стердам не Чикаго, эсэсовцы — не амери­канские полицейские.

Дитер Бюлов встал.

— Желаю удачи. — И, нарушая ритуал, протянул одеревеневшему Клаусу Лёльке руку.